Что происходит с библиотечным делом и чтением в эпоху перемен
Об этом мы говорим с Михаилом Афанасьевым, историком библиотечного дела, социологом, директором Государственной публичной исторической библиотеки России, президентом Российской библиотечной ассоциации, кандидатом педагогических наук.
Михаил Афанасьев недавно побывал в Архангельске, где принял участие в семинаре «Актуальные технологии библиотечного обслуживания», познакомился с деятельностью центральной библиотеки Архангельской области и проектами, реализуемыми библиотечным сообществом региона.
– Михаил Дмитриевич, сейчас люди приходят в библиотеку, чтобы и фильмы посмотреть, и садовому делу поучиться… Нет ли опаски, что за такой вполне благой деятельностью главное, ради чего существует библиотека, может оказаться просто фоном? Имею в виду книгу и чтение.
– Это характерно для любого периода перемен. Когда библиотеки оказываются перед выбором – как дальше жить? Библиотека – это социальный организм, который не может существовать самостоятельно. Мы работаем на общество и зависим от настроения общества и его желаний. На моей памяти в конце семидесятых годов была подобная ситуация, и тогда тоже возникали опасения, что библиотеки слишком увлекаются проведением клубных мероприятий. И были те же возгласы: «Куда идёт библиотека?!»
– О каком кризисе в конце семидесятых годов идёт речь? Вроде всё было спокойно и размеренно…
– Авторитет библиотек тогда оказался слишком низкий. Это было время книжного голода. В библиотеках хороших книг не достать, их давали по блату. Поэтому публичная часть работы тогда развернулась очень широко. Но потом настала эпоха перестройки, стало выходить много изданий, и библиотеки снова были забиты читателями, очереди стояли за книгами. И все сразу забыли о недавних опасениях.
– Насколько нынешняя ситуация схожа с той?
– Сейчас ситуация другая. Предположить, что произойдёт нечто такое, после чего все бросятся читать книги, уже невозможно. Если только интернет рухнет, что вряд ли. Поэтому перемены глобальные. И ясно, что библиотекари задумываются над тем, чтобы использовать библиотеки как площадки для коммуникаций. Но это, скорее, форма, а не содержание. И мы, библиотекари, чётко понимаем, что должна быть не только реакция на сиюминутные потребности аудитории, но и осознание каких‑то общих целей и задач. И сегодня все библиотеки мира стремятся к этому. Библиотека – институт, с которым ни один другой не сравнится по доступности и по профессионализму. И здесь, конечно, книга – цементирующий элемент. Очень важно сохранить интерес к книге и свой собственный, и аудитории, с которой мы работаем.
– Сейчас всё чаще в библиотеках проводят деловые встречи и даже приёмы. Как вы воспринимаете то, что книги становятся в данном случае просто частью интерьера?
– Быть частью интерьера – это тоже роль книги, и весьма важная. Ведь можно успешно обсудить острую проблему именно в окружении книг. Вот пример. Мы хотели провести обсуждение книги, посвящённой Мазепе, в Украинском землячестве в Москве. Но не получилось – вокруг собрались люди с плакатами, у которых были противоположные взгляды. Тогда решили обсуждение перенести в стены нашей библиотеки. Здесь тоже собрались представители и той, и другой позиции, спорили, но в рамках. Этот контекст создают книги. В окружении книг всё ведь происходит по‑другому.
– Как вы оцениваете нынешний уровень чтения в стране, в том числе и у молодёжи? Чаще всего мы по этому поводу слышим тревогу в оценках специалистов.
– Здесь во мне, прежде всего, говорит социолог. Поэтому меня совершенно не пугают страшилки – читать перестали, это катастрофа. Считаю, что никакого основания для этого нет. Просто мы переживаем ситуацию, в которой чтение кардинально изменило свой характер. Люди не стали меньше читать, не стали меньше думать. Просто то, что они читают, другое. Характер чтения изменился. Чтение длинных текстов теперь – это удел читателей, которые к этому готовы.
– Что вы подразумеваете под понятием «длинный текст»?
– Имею в виду кризис чтения больших романов. И у меня здесь есть свои наблюдения. Я очень любил романы Дюма. «Граф Монте Кристо» – мой любимый роман. И вот я даю его внучке в том возрасте, в котором я его читал. Она садится и читает первые десять страниц…
– На которых ничего не происходит…
– Только приплыл корабль. И снова ничего не происходит. Где‑то на 50‑й странице можно подозревать, что нечто такое может произойти. Когда я читал этот роман, это воспринималось нормально. Но сегодняшние источники информации лаконичны. Это не хорошо, это не плохо – это реальность.
– Уход от чтения романов, проверенных временем, это большие потери?
– Да, можно говорить, что у молодёжи утрачены какие‑то свойства. Но сегодняшний молодой человек приобрёл те, которых не было в наше время. Это умение письменно излагать свои мысли. Помню, как для меня было безумно сложно написать кому‑нибудь письмо. Бабушки, дедушки переписывались, родители переписывались, а мы – нет. Сегодня для молодого человека написать легче, чем позвонить по телефону или встретиться и поговорить.
– И снова же психологи опасаются, что таким образом уйдёт личное общение. Через спутник – проще.
– В нашей оценке событий мы сопоставляем новые явления с привычными для нас. Мы не думаем, что с такой же ситуацией сталкивались наши прадеды. Но в другом контексте. Например, переход от рукописной книги к печатной. Революция была!
– Наверное тоже звучало: «Мы же каждую буковку с таким чувством выписывали-вырисовывали, а теперь их будет штамповать бездушный станок!»
– Приблизительно так и происходило. А появление телефона! Если смотреть с точки зрения эволюционных процессов, то всё не так страшно, человечество – не самоубийца. Всегда что‑то теряется, что‑то приобретается.
– Михаил Дмитриевич, вы не первый раз приезжаете в нашу областную библиотеку имени Добролюбова. Что вас здесь привлекает? Ведь у вас большой выбор куда поехать…
– С большим удовольствием сюда приезжаю. Библиотека имени Добролюбова меня привлекает несколькими вещами. Прежде всего, это современная в широком смысле библиотека. В сегодняшнюю эпоху перемен каждая библиотека по‑своему выбирает стратегию. Какие‑то библиотеки консервируются – главное, не потерять того, что есть. Кто‑то под влиянием сегодняшних настроений увлекается проведением различных мероприятий на потребу. При этом многие теряют особенность центральной библиотеки.
Чем отличается стратегия библиотеки имени Добролюбова? Здесь с пониманием относятся к переменам. Все перемены осознаны. Это, конечно, заслуга руководства библиотеки. Здесь присутствует сильная такая рефлексия – зачем это нужно? Куда мы идём? И именно поэтому неоправданных шагов не делается. Библиотека в разумной степени традиционна и в очень хорошей степени динамична и прогрессивна.
И к этому надо прибавить, что архитектор, который её проектировал, на 50 лет предсказал тенденции. Сегодня открытое пространство подаётся во всём мире как новинка, а здесь оно было предусмотрено изначально. И ещё одна гениальная вещь – архитектор предоставил свободу библиотекарям – профессионалам. Они сами могут решать, как распорядиться этим пространством. У специалистов Добролюбовки это получается очень правильно – посмотрите, как преобразился второй этаж!
Библиотека работает как единый организм, это настоящий культурный центр, где также сохранилась и сильная поддержка муниципальных библиотек. А так много значит – поддерживать высокий уровень библиотечного дела во всей области.
