Когда преступление оставляет смертельную травму
Сейчас, когда широко обсуждаются проблемы насилия в семье, насилия над женщинами и детьми, нередко совершаемого родными и знакомыми жертв, эта история обретает особую актуальность. И напоминает о ещё одной проблеме – обесценивании чувств и переживаний жертвы насилия. Мол, что такого, не убили же, не покалечили… Обсуждая изнасилование, досужие «знатоки» непременно будут спрашивать, как жертва одевалась, употребляла ли спиртное, может быть, как‑то обращала на себя внимание? Эти и многие другие «нюансы» спешат уточнить, дабы заявить – сама виновата.
Чаще всего жертвы также винят себя. Порой настолько, что не могут жить дальше – ощущают себя грязными, ненужными, разбитыми, сломленными…
Именно так чувствовала себя школьница из Архангельской области, ставшая жертвой изнасилования в 14‑летнем возрасте.
Знакомые, родные, педагоги и друзья были единодушны, рассказывая о том, какой она была. Хрупкая, талантливая, порывистая, открытая и честная, погружённая в творчество: увлекалась публицистикой, поэзией, музыкой.
Знакомый её семьи, молодой человек, предложивший маме девочки услуги репетитора, после одного из занятий предложил выпить пива. Позднее девочка рассказывала знакомым, что спиртное со странной скоростью почти лишило её сил. А репетитор перешёл к решительным действиям. Он без труда сломил сопротивление ребёнка, захлёбывающегося слезами.
Лишь позже о странных переменах, синяках на теле, порванном белье, брошенном в стирку, вспомнят близкие девочки. Мама спросит о происхождении синяков, девочка отшутится. Только много месяцев спустя сможет рассказать об изнасиловании. Поначалу очень переживала и боялась, что её осудят: она же согласилась выпить пива, не сразу ушла домой после окончания занятия. Значит, виновата? Друзьям-сверстникам расскажет обо всём раньше. А мальчика, с которым начинала встречаться, попросит прервать отношения. По словам друзей, девочка чувствовала себя «грязной, конченой, никому не нужной». Не могла сдержать слёз, рассказывая о пережитом, говорила, что продолжает испытывать физическую боль, страх.
Вскоре в её поведении и образе жизни изменилось всё. На смену учёбе и творчеству пришли новые знакомые. Спиртное, сигареты, попытки пробовать наркотики и снотворное, попытки суицида не приносили успокоения. Она умоляла всех, с кем делилась горем, не обращаться в полицию. Порой говорила, что простила насильника.
По свидетельству эксперта-психиатра, выступавшего в суде, девочки, имеющие высокий интеллектуальный уровень, переживают из‑за изнасилования сильнее.
Как следует из заключения судебной психолого-психиатрической экспертизы, психотравмирующая травма, связанная с совершением в отношении девочки преступления, вызвала у неё изменение личностных особенностей, стойкие нарушения поведения, акты аутоагрессии, навязчивые, а затем сверхценные идеи суицида, депрессивные эпизоды. Самоубийство ребёнка находится в причинно-следственной связи с психическим расстройством, вызванным изнасилованием.
Очередная попытка покончить с собой через два года после изнасилования стала последней. Расследование причин самоубийства подростка включало исследование её личного дневника, медицинской документации, допросы врачей, социальных работников, педагогов, друзей и родственников. Все знали примерное время преступления, безошибочно указывали на личность виновника.
К тому времени бывший репетитор давно забыл о совершённом им преступлении. Да и не было оно таковым в его понимании. Девочка рассказывала, что, прощаясь, насильник беззаботно бросил: «Без обид».
В суде он и вовсе гордо заявлял, что не обделён женским вниманием, что ему нравилась мама девочки, именно с ней он намеревался познакомиться поближе, а ребёнок, мол, его не интересовал.
Но суд аргументация и доводы насильника не убедили.
Приговор районного суда – без малого десять лет лишения свободы в колонии строгого режима – Архангельским областным судом оставлен без изменения.
