Арктический Плавучий университет вернулся домой и уже ушёл в новый рейс, но те, кто прошел свой первый арктический путь, продолжают его осмыслять уже на берегу
Думала, что это просто…
Я еще в школе мечтала о море. Даже хотела поступать в мореходку, но потом всё же выбрала журналистику. И вот мечта сбылась: я стою на шестой палубе «Профессора Молчанова», мы выходим в открытое Белое море. Ещё видна земля позади, но меня уже поражает величие моря, его широта и ощущение необычной силы. Судно набирает обороты, ветер становится холоднее и резче, постепенно береговые запахи сменяются морскими. Мне не хотелось уходить с палубы, хотя многие, ежась и кутаясь в лёгкие куртки, в которых уезжали из Архангельска, уходили греться в свои каюты.
Мою мечту исполнил Арктический Плавучий университет. О том, что я могу пойти в экспедицию, я узнала примерно за три недели до отправления. Сначала не верила своему счастью, перечитывала сообщение от своего преподавателя, а потом стала думать о море… Уже на судне я узнала, что к морским походам нужно заранее готовиться морально и физически. Я же думала, что это просто – три недели быть в открытом море, терпеть качку, находиться в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми.
Спрятаться под одеяло
Бесконечное море на пятый день путешествия сменилось льдами, это было неожиданно, я даже не думала, что увижу лёд. Быстро надела куртку, схватила фотоаппарат и выбежала на корму. Мимо «Молчанова» шли огромные пласты льда, а вдалеке виднелись небольшие айсберги, которые облюбовали чайки. Чайки, вообще, постоянно сопровождали наше судно, в любое время суток. Они летали за нами небольшими стайками вместе с маленькими чаёнышами, или, как их ещё называют, чабарами. Среди чаек я часто замечала большую чёрную птицу с выразительным острым клювом. Попозже от Дмитрия Ковалёва, участника экспедиции, узнала, что это поморник, и он летает с чайками вовсе не потому, что они сосуществуют вместе. Поморник – хищная птица, и он ждёт, пока кто‑то из чаек отстанет от стаи, чтобы напасть.
За льдами наблюдать было интересно, потому что они не похожи на ледоход на Северной Двине. Наверху льдина обычно ровная и белоснежная, а внизу скрывается самое главное. Мы никак не можем знать, какой величины льдина под водой. Завораживает кромка льда, которую мы видим: она ярко-бирюзового цвета, а из‑за того, что постоянно оббивается морской водой, похожа на решето – вся в маленьких дырочках. Ночью шли очень большие пласты льда, в каюте слышался их скрежет о борт судна, чувствовалась вибрация. Наутро многие делились тем, что им было страшно, они прятались под одеяло и боялись выглянуть в иллюминатор.
Подходя к Шпицбергену, мы увидели горы. Примерно сутки до высадки мы крутились рядом с землёй, учёные брали пробы воды. Было невероятное ощущение того, что ты рядом с землёй, что скоро будет возможность постоять на ровной поверхности и ты не будешь хватать свою тарелку при каждом покачивании. Многие из нас, участников экспедиции, видели горы только на юге, там они совершенно другие. Северные горы кажутся недостижимыми и гордыми. Уже на самом архипелаге, совсем близко к горам я снова ощутила их величие. Идти в горы без оружия нельзя, потому что там всегда есть вероятность встретить диких животных, например, белого медведя. Поэтому побывать в горах не удалось, но даже смотреть на них с причала или видеть их в иллюминатор было для нас счастьем.
Слева по борту – кит!
Море можно сравнить с государством, где свои законы, а граждане здесь – разные морские обитатели. Нам удалось увидеть некоторых, зрелище впечатляет, ты чувствуешь себя будто в другом мире. Однажды с капитанского мостика вдалеке мы увидели какие‑то непонятные фонтаны, через пару минут поняли – слева от нас плывёт кит. В бинокль успели увидеть спину и хвост, потом кит скрылся из вида. Однажды ещё видели четырёх китов, была хорошая погода, и они почти всем телом выплёскивались из воды, показывая спинку, а потом медленно уходили под воду и показывали огромный хвост. Над китами кружили стаи чаек и разных мелких птиц, вероятно, они пытаются поймать на спине кита планктон или ракушки. Когда шли льды, между ними проплывали тюлени и нерпы, они тоже не боятся судна, близко подплывают к нему.
Для меня самыми удивительными животными были дельфины, я думала, что они обитают только в тёплых морях. Но в одну ночь, уже на обратном пути, мы сидели на корме, разговаривали. Вдруг увидели дельфинов, их было шесть или семь, они шли параллельно борту совсем рядом с нами. На волне, как в фильмах, они все разом выпрыгивали из воды и ненадолго задерживались в воздухе. Я даже не пошла за фотоаппаратом в каюту, боялась, что дельфины уйдут и я не успею насладиться ими.
На Шпицбергене не один раз видели северных оленей и песцов. Они не боятся жить рядом с посёлками, не боятся людей, но если подходить ближе, будут убегать или защищать свою территорию. Так было, когда в Баренцбурге мы подошли близко к норе песцов. На площадке из бетонных плит бегали четыре детёныша песца, а неподалёку за ними наблюдал взрослый песец. Он настороженно смотрел за нами, немного потявкал, как собака, понял, что опасности мы не представляем, и ушёл дальше.
Когда его детёныши ушли, а он остался лежать на траве, мы решили поближе подползти, чтобы сделать фото лучше. Потерпев это минут пять, песец встал, оббежал нас и начал кусать меня за сапог, показывая, что наше расположение близко к его норе и ему это не нравится. Мы сразу ушли, а он ещё долго сидел на дороге и смотрел нам вслед.
Ещё одну картину с песцом мы наблюдали в Ню-Олесунне, там на полянках с водоёмами гнездятся гуси. В июле как раз вылупляются маленькие гусята, гуси обучают их всему. И вот взрослый песец пытался наброситься на них, но у гусей всё отработано: маленькие гусята сразу спрятались под крылья старшим, а самый большой гусь, видимо глава семейства, отважно раскрывал крылья перед песцом, громко гогоча. В это время с другой полянки к гусям сразу полетели другие, а песец, испугавшись, побежал прочь ни с чем…
Хорошо бы вернуться…
Любое путешествие меняет тебя внутри, меняет твою жизнь, иногда даже взгляды на неё, в путешествии можно обрести или исполнить мечту. В морской экспедиции, где ты находишься с одними и теми же людьми, нужно приспосабливаться к условиям, нет возможности сбежать или скрыться. Люди на судне становятся родными, каждый день видишь их и узнаёшь всё лучше. В море даже разговоры другие – они простые, искренние и настоящие. На судне не нужно быть лучшим, что многим необходимо в городе. Ты можешь быть самим собой, и никто не осудит тебя.
Пытаясь победить морскую болезнь, которая случилась у меня во время выхода в Баренцево море, я много раз думала о том, что хочу домой и зря я пошла в экспедицию. Я ругала себя за то, что не могу встать и писать тексты, не могу даже сходить поесть. Я была уверена – никогда не вернусь в море. В день возвращения в Архангельск, увидев в иллюминатор деревья и землю, я радовалась как никогда. А через трое суток внезапно поняла, что у меня есть безумная тяга к морю, к волнам и даже к крику чаек, которые сопровождали наше судно. Теперь мысли и воспоминания о море приводят к тому, что на губах я ощущаю солёный вкус моря. Это чувство было в экспедиции от брызг волны и, видимо, закрепилось в памяти так сильно, что я могу вызвать его.
