Попасть на мыс Канин Нос чрезвычайно сложно – он практически недоступен для туристов. На самом северном архипелаге – Земле Франца-Иосифа – их бывает в десятки раз больше, чем здесь
Священная тишина тундры
Расположен он между Баренцевым и Белым морями, в водное пространство вторгается носом хищной птицы канюк – отсюда и название. Ненцы называют его Япто-Сале, то есть тонкий мыс. Сейчас этот край отрезан от цивилизации – только научные экспедиции и редкие профессиональные путешественники могут пройтись здесь летом по отполированным камням и упругим мхам, зачерпнуть горстью янтарной ягоды морошки, полюбоваться местными достопримечательностями. А зимой экстремалы на автомобилях и снегоходах добираются сюда, чтобы побывать на краю Земли и посетить одно из самых ветреных мест материковой России.
Смотришь на эти берега с усыпанными большими и круглыми валунами, на всё то, что прозвали «Краем Земли», и понимаешь, что для одних это место – конец и завершение пути, для других – начало, старт, исходная точка. И там, где один остановится, не видя пути от безысходности, другой пойдёт дальше, увидев для себя бесчисленный океан возможностей.
От посёлка Шойна до полярной метеостанции на мысе Канин Нос чуть больше ста километров. Раньше тут стояли пограничники и сюда вела настоящая дорога, по которой ездили машины, гусеничная техника. Но погранзаставу ликвидировали, c тех пор никто севернее Шойны на тяжёлой технике не ездит.
И вот в этих условиях живут и работают всего два человека – молодая семейная пара, бесстрашные мужественные люди – полярники-метеорологи Иван Сивков и Евгения Костикова, которые занимаются метеонаблюдениями на местной метеостанции и по совместительству ещё являются смотрителями маяка…
Несколько раз вылет нашего вертолёта переносили, отменяли из‑за сложных метеоусловий на маршруте Архангельск – Канин Нос. Но вот наконец‑то погода смилостивилась над нами, было получено «добро» на полёт. Меньше трёх часов, и мы уже на краешке Земли, по крайней мере, такая надпись красуется на одном из зданий маячной службы.
Как только вертолёт коснулся колёсами заснеженной тундры и винты перестали вращаться, мы услышали её тишину. Тишина в деревне, в лесу, в поле – она другая… Зимой тишина тундры – это величавое таинство природы, в которой столько затаённых шорохов. Всё живущее спряталось и оцепенело: куропатка под снегом, песец за пригорком, лемминг в норе, нерпа подо льдом моря, которое тоже замерло до весны. Только ты один идёшь по тундре и нарушаешь её тишину своим неосторожным шагом. Скрип снега кажется святотатством, замираешь, закрываешь глаза и через некоторое время становишься частичкой этой первозданной природы. Ты даже начинаешь слышать стук своего сердца. Сначала всё это пугает и кажется какой‑то мистикой, затем появляется желание узнать, что кроется за этим беззвучием. Если такое с вами произошло, то это означает, что духи тундры приняли вас. А если нет, то тут вам не место…
Столетняя пирамида
Первый маяк на мысе Канин Нос был установлен в 1915 году, накануне революции. За минувший век он неоднократно перестраивался и сегодня выглядит как четырёхгранная усечённая пирамида. Одновременно с постройкой маяка тут начала работать и метеостанция, первым наблюдателем которой был Пётр Ефимов, матрос-сигнальщик с поста наблюдения и связи. Спустя три года после открытия, в сентябре 1918 года, станция прекратила работу в связи с Гражданской войной. После этого она не функционировала почти год.
В годы Великой Отечественной войны гидрометеорологическая информация станции играла важную роль в обеспечении деятельности Военно-Морского флота и авиации.
«Четвёртый год с мужем зимуем»
К столетию МГ-2 Канин Нос начальником этой труднодоступной станции была назначена хрупкая девушка. Евгения Костикова родилась в Алтайском крае, в небольшом городке Камень-на-Оби. После девятого класса хотела уехать учиться в Новосибирск, но родители не разрешили, ей было всего 15 лет. В итоге поступила в политехнический техникум на лаборанта-эколога. Через год всё‑таки убедила родителей, чтобы отпустили на учёбу в Новосибирское ПУ-7, которое готовит метеорологов. Узнала об училище и об этой профессии от знакомой мамы, которая проработала восемь лет на Камчатке и рассказывала о жизни на труднодоступной станции, как о самом счастливом времени.
Женя рассказывает, что побывать на Крайнем Севере она мечтала с детства. Сразу после окончания училища поехала по распределению в Архангельск. И первой станцией стала МГ-2 Канин Нос. Спрашиваю:
– Ожидания романтики оправдались?
– Ещё как, даже на 200 процентов, – отвечает Евгения. – Отработала год, было очень тяжело и в психологическом, и в бытовом плане. Тут ведь надо и дров наколоть, и воды принести, и печь истопить, и покушать приготовить. Это отнимает много времени и сил. Я же выросла в городе, со многими вещами не сталкивалась, так что девушкам из деревни намного проще в этом плане, ещё и не думала, что так долго нужно работать до отпуска и нельзя выбраться со станции, честно говоря, не ожидала такой изоляции от цивилизации. Представляла себе это как работу вахтой, на два-три месяца. Для меня сначала всё было в новинку, но это была хорошая школа для начинающего полярника. И я решила поступать в РГГМУ, получить специальность синоптика и поэтому перевелась на станцию МГ-2 Абрамовский маяк, так как оттуда возможно было выезжать на учёбу в Санкт-Петербург. Чуть позже мне предложили более подходящий вариант – станцию Мишвань в Республике Коми. Я там проработала три года. Место, где находится эта станция, очень красивое: тайга, река Лая, озера. Сейчас она, к сожалению, закрыта.
– Я заметил, что в последнее время сохраняется тенденция по закрытию труднодоступных станций.
– Это в первую очередь обусловлено финансовыми проблемами в Росгидромете. Нет уже соседних с нами станций МГ-2 Моржовец, МГ-2 Мыс Микулкин, МГ-2 Сенгейский Шар – там поставили АМС (автоматические метеорологические станции – прим. авт.), их позывные мы уже никогда не услышим в эфире, и это очень грустно. Хотя модернизация и пришла в нашу структуру, на Крайнем Севере без людей не обойтись – автоматы не смогут полностью нас заменить.
– А как обратно на МГ-2 Канин Нос попали?
– Связалась с Северным управлением Гидрометслужбы, и там сказали, что летом освободится место начальника станции на Канине, а пока можно поехать на МГ-2 Сенгейский Шар – заменить семейную пару метеорологов, они в отпуск выезжали, в то время там работал мой родной брат. Были на станции с апреля до середины августа 2015 года, а потом нас перебросили сюда. Здесь уже четвёртый год с мужем зимуем. Нам новый дом в прошлом году построили! Жить и работать стало намного комфортнее.
– Трудно вдвоём работать? На вас метеостанция и маяк.
– Это мы первую зиму тут вдвоём, да и собака нам скучать не даёт, – смеётся Иван и треплет пса по загривку. – Не особо и трудно. Глаза боятся – руки делают. Знаем, что кроме нас, никто работу не выполнит.
Любовь заставила
Спрашиваю Ивана, как он стал метеорологом?
– Сам об этом никогда не мечтал, но любовь заставила, – отвечает он. – Мы с Женей познакомились в Ханты-Мансийске, а когда стал вопрос её длительной работы в Заполярье, я, не раздумывая, отправился вместе с ней. Метеорологического образования у меня нет, всем азам и премудростям метеорологии обучила моя любимая жена на метеостанции. Природа здесь очень живописная: мыс омывается двумя морями – Белым и Баренцевым. Скалы, заполярные пляжи – красота, летом температура воздуха в тени иногда до + 30ºС. Ловим рыбу, собираем морошку, грибы, купаемся, загораем.
– А как зимой?
– Зимой почти постоянно дуют ветра, – продолжает хозяйка метеостанции. – Труднее всего переносится полярная ночь, когда исчезает солнце. Разве можно жить без солнца? Зато тут очень красивое северное сияние – совершенно неправдоподобное явление. Будто бы в небе раскрывается окно в потусторонний мир. Мы вдруг становимся свидетелями, что там происходит, но ничего не понимаем! А там всё движется, меняется, трепещет, озаряется неведомыми красками, исчезает, опять появляется… Конечно, ещё сильно скучаю по родным. Во время зимовки я больше всего переживаю, чтобы у них было всё хорошо. Иногда мечтаем о таких благах цивилизации, как сходить в кино, в кафе. Хочется того, чего нет на станции – молочных продуктов, свежих фруктов, овощей.
– Но главное, чтобы в доме было тепло и исправно работало оборудование и агрегаты, выдающие электричество, – добавляет Иван. – Если дизель встанет, то ни о каком кино думать не захочешь.
– Как праздники отмечаете?
– Праздники отмечаем все вместе – со своим коллективом и коллективом маяка. Это в этом году нас только двое, а так здесь до восьми человек зимует. Готовим салаты, я пеку торты, пироги, в хорошую погоду жарим шашлык. Но не засиживаемся – мы все на рабочем месте. Живём очень дружно, стараемся во всём друг другу помогать. В общем – жизнь здесь даётся нам не так уж и сложно. Когда находимся в отпуске, скучаем по станции…
Мы передали полярникам пару мешков картошки, свежие огурцы, помидоры, бананы, «Кока-колу» – уж очень они просили, – зелень, сосиски, сметану, жёсткий диск с новыми российскими фильмами, несколько бутылок шампанского и ещё много всякой всячины, чего ребята давно уже не видели.
Солнце спустилось на самую тундру, и нижний край его коснулся далёких заснеженных холмов. Оно было большое и красное. Сквозь густую дымку можно было смотреть на него прямо, как будто это было не великое светило, а сказочный светящийся шар. Всё это завораживало, но нам пора было лететь обратно.
