Евгений Князев - об авторском и классическом театрах и впечатлениях от постановок Архангельского театра драмы

Евгений Князев, народный артист России, известен телезрителям по большей части своей ролью загадочного провидца Вольфа Мессинга, которую на экране он с успехом воплотил дважды – в одноимённом сериале и кинофильме «Отец народа». 

И для театралов Князев – «важная шишка»: ректор самого знаменитого в России театрального института, в народе – «Щуки», ведущий артист театра им. Вахтангова, один из фаворитов ярчайшего современного режиссёра Римаса Туминаса.

При сильной занятости Евгений Князев находит время и для авторских программ, одну из которых – моноспектакль «Борис Годунов» он покажет в Северодвинске и Архангельске в рамках юбилейного проекта Архангельского театра драмы «Тет-а-тет».

Мы позвонили Владимиру Князеву, чтобы узнать, что он ожидает от будущей встречи с архангельскими зрителями и чего ожидать им.

– Евгений Владимирович, вы уже выступали в Архангельске. На фестивале «Родниковое слово» ваше чтение «Пиковой дамы» сорвало овации. В одном из интервью вы сказали, что моноспектакль – это довольно сложный и волнительный для вас формат. Почему?

– Эти программы идут в рамках моей филармонической деятельности. Это совершенно особенный формат. Когда ты выходишь на разговор со зрителем один на один, ты не прикрываешься постановкой режиссёра, тебе не помогают партнёры, ты не скрыт за красивым костюмом, постановочным светом и другими компонентами театрального действия. И один ты должен рассказать всю историю, которая тебя волнует и, вероятно, она так же взволнует зрительный зал.

Но это не значит, что я отказался от традиционного театра, Боже сохрани! У меня сейчас в театре Вахтангова шесть спектаклей, всего в месяц я занят в 16 спектаклях. Это огромное количество – фактически через день играю на сцене. Через несколько минут у меня начнётся репетиция премьеры по Островскому «Горячее сердце». Но и то, и другое я делаю с большим удовольствием!

– Чем для вас лично примечательна пушкинская трагедия «Борис Годунов»?

– Трагедию «Борис Годунов» очень трудно играть на сцене. Вообще, это драма для чтения, она так и написана. Все произведения Пушкина – это произведения для чтения. Ремарки в тексте иногда дают гораздо больше, чем это можно было бы сыграть актёрам на сцене. Например, самая известная ремарка из «Бориса Годунова»: «Народ безмолвствует». Ну, представьте, замолчит народ на сцене… Эффект будет совсем другой, если это произнести. При чтении фраза звучит более проникновенно и объёмно.

– Можно сказать, что программа приурочена к столетию революции, ведь Пушкин изучал природу русского бунта ещё за сто лет до событий октября 1917 года?

– Да, Пушкин исследует человека в эпоху перемен и показывает, что ещё никакая революция ничего хорошего нам не приносила. Но специально я бы не стал приурочивать программу к каким‑то датам, просто потому, что политика во все времена одинакова, и сегодня мы сталкиваемся с тем же, с чем и сто, и двести лет назад – политики говорят не то, что думают. И больше всего от этой политики всегда доставалось простым людям.

– В нашумевшем спектакле Туминаса «Царь Эдип», в котором вы заняты, также поднята тема власти и её последствий. К слову, в репертуаре Архангельского театра драмы тоже есть спектакль по этой трагедии Софокла…

– Да, тема остаётся актуальной. Человек прозревает слишком поздно – бывает, что мы соринку замечаем в чужом глазу, а в своём бревна не видим. А когда глаза открываются, становится страшно. Эдип, он, бесспорно, герой – не побоялся себя наказать за слепоту.

– Евгений Владимирович, что сегодня, на ваш взгляд, является определяющей задачей для театра?

– Я бы назвал театр очагом культуры. Театр возник в V веке до нашей эры, прошло 25 веков, а театр до сих пор жив! Раз уж мы заговорили про Эдипа… Недавно мы выпускали «Царя Эдипа» в Эпидавре, в Греции, в театре, который вмещает 14 000 зрителей! Представляете? Совершенно непонятно, зачем в Древней Греции был нужен амфитеатр на 14 000 зрителей и почему этот театр был построен за 40 километров от моря и за 250 километров от Афин. Разгадка оказалась простой. Рядом находился храм бога Асклепия, бога медицины, тут же были спортивные учреждения, где врачевали тело, а театр нужен был для того, чтобы врачевать душу. На мой взгляд, сегодня эта задача театра не изменилась – театр нам нужен, чтобы врачевать душу. Да, не каждый спектакль достигает такого уровня, но бывают спектакли, которые заставляют зрителей сопереживать, сочувствовать, смеяться, радоваться и даже меняться.

– Давит ли современная кино- и телеиндустрия на традиции театра и на эту, «врачевательную», его функцию?

– Конечно, мы долго-долго делали зрителя потребителем, привыкли кормить его попкорном. А театр – это работа, не развлечение. Нельзя его называть досуговым учреждением, в котором оказывают зрительские услуги. К слову, сейчас власти задумываются, чтобы из законодательства убрать слово «учреждение», во всяком случае, министр образования поднимает вопрос о том, чтобы из закона об образовании убрать слово «услуги».

Я много езжу по стране и вижу, как нелегко живётся театрам, но нелегко живётся и московским театрам. Всё время происходят какие‑то бунты… Например, сейчас активно обсуждается закон о социальном заказе. Речь в законопроекте идёт о том, что театры должны бороться – кто за меньшие деньги покажет то или иное произведение, а университеты – кто за меньшие деньги выучит студента. Начинается глупое соперничество.

Тем не менее, театры как были более интересные и менее интересные, так и остаются. Потому что роль личности в театре очень высока. Если есть сильный лидер – художественный руководитель – то он и потащит за собой театр. Если нет, то театр превратится в то место, где будут делать лёгкие комедии, чтобы просто заработать деньги и превратиться в театр-бизнес. Разрушить легко, теперь пора воссоздавать… Да и воссоздаётся! Благодаря сильным лидерам у нас есть театр Маяковского, театр Женовача, театр Фоменко и, конечно, театр Вахтангова.

И я знаю, что Архангельский театр драмы – это театр с очень интересным режиссёром, который творчески мыслит. Я видел работу Андрея Тимошенко в городе Сухум в Абхазии, он поставил «Рождество в доме Купьелло» – очень хороший спектакль. Я искренне порадовался, когда его посмотрел, а потом оказалось, что это главный режиссёр Архангельского театра. Я также видел спектакль «Царь Эдип. Прозрение», когда ваш театр приезжал с гастролями в Москву – достойная работа, слышал и о других спектаклях вашего театра.

– Евгений Владимирович, насколько мне известно, в Щукинском институте есть программа по целевому набору в разных городах России. Есть вероятность, что Архангельск и Архангельский театр драмы присоединятся к этой программе?

– Если руководство ко мне обратится с просьбой подготовить артистов для Архангельского театра драмы, я с радостью возьмусь за это дело. Мы уже подготовили таким образом артистов в Иркутске, Калуге – они замечательно работают там. Наши педагоги ездили в эти города, и наоборот, артисты направлялись на обучение в наши, московские театральные студии. По такому же опыту мы можем поработать и с Архангельском.