Расказаченный, раскрестьяненный…

Печалясь над судьбой своего деда, Григория Федотовича Здоровца, хочу сохранить память о нём и других таких же мучениках

В свою станицу

Григорий Федотович Здоровец во время службы в крепости АбинМой дед, Григорий Здоровец, родился в 1890 году в станице Старонижестеблиевской Кубанской области. Предварительную военную подготовку получил по месту жительства, а затем в 1911 году в возрасте 21 года был зачислен в строевой разряд и отправлен нести службу в крепость Абин, ныне город Абинск. Участвовал в Первой мировой войне в составе Второго Полтавского кавалерийского полка Кубанского казачьего войска. После приказа № 1, развалившего армию и посеявшего хаос, Второй Полтавский казачий полк организованно прибыл в составе Кубанского казачьего войска и остановился в станице Ново-Джерелиевской. Полк простоял в станице месяц. Запасы продовольствия и фуража иссякали. И тогда казаки совместно со своим полковым начальством решили поступить так: полевые орудия, шестидюймовые вместе с пулемётами сдать местному ревкому, а с винтовками, патронами, шашками, на лошадях демобилизоваться, разойтись по домам и каждый в своей станице должен решить сам, как поступить дальше.

Возвратившись к жене и детям, занялся ремонтом и восстановлением подворья. Работали тяжело всей семьёй, включая детей, голод, слава Богу пережили благодаря огороду, саду и рыбной ловле. Жизнь вроде бы начала налаживаться.

Последнюю тёлочку – на заём

Григорий Федотович, его жена, Анна Ефимовна, старшие дети работали в колхозе «Красная Армия». Дети все были приучены к труду и самостоятельности. Ведь условия воспитания были жёсткими и суровыми. Едва ребёнок начинал ползать, его из колыски, то есть колыбели, пересаживали в отгороженное место, что‑то вроде манежа. В нём он находился до той поры, пока не начинал ходить. Утром ставилась тарелка с едой, к ночи его забирали. Целый день он был предоставлен сам себе.

Семья надеялась, что станет легче, когда подрастёт тёлочка. Обычно в зимний вечер хозяин задавал ей корм, а потом усаживался в хате на своё привычное место, плёл сетки для рыбной ловли, подшивал и ремонтировал обувь домашних, изготовлял веники и мётлы. Вся обстановка в хате была изготовлена его руками: топчаны вместо кроватей, стол обеденный, лавки, табуретки, полка для посуды. Минуты, когда он брал кого‑либо из младших детей, ставил на ногу и качал, были редки. Иногда рассказывал байки.

Но спокойная жизнь расказаченного середняка-хлебороба была кратковременной. В 1937 году колхозников в добровольно-принудительном порядке обязали подписываться на денежный заём. Григорий Федотович отказался брать заём – денег в то время не платили, начисляли трудодни. Активисты-станичники, агитировавшие на заём, посоветовали ему продать тёлку и подписаться на заём. Григорий Федотович ответил: «А дитэй своих я чим буду кормыть?»

«Язык голкой проколю!»

И крепко расстроенный этим разговором, после работы в колхозе возвращался Григорий Федотович домой. Его догнал станичник. Сочувственно начал вздыхать, вызывая на откровенный разговор. Ничего не подозревающий Григорий Федотович и сказал‑то в сердцах всего лишь о том, что наболело: «Лишили всех былых казачьих привилегий, разорили единоличное хозяйство. А теперь последнюю тёлку отдай. А чем же детей кормить?» А разве он был не прав?

Этого оказалось достаточно, чтобы 17 октября 1937 года по клеветническому доносу «О контрреволюционной агитации против советской власти и колхозов» он был арестован органами НКВД.

Григорий Федотович, как записано в протоколе допроса от 24 октября 1937 года, ответил: «Контрреволюционной деятельности я не проводил, а потому этого признать не могу». Но, по свидетельству словоохотливых трёх станичников, в том числе и тех, кто агитировал на заём, кума и кузнеца, он был осуждён «тройкой» по 58‑й статье на восемь лет с содержанием в исправительном трудовом лагере.

С тех пор его жена, Анна Ефимовна, и так женщина не очень разговорчивая, свойственную детям болтливость пресекала суровой фразой: «Язык голкой проколю, если будешь болтать!» А как только увели из семьи тёмной ночью Григория Федотовича, лихие люди прорубили топорами в стене сарая проход и увели тёлочку.

Фото для поддержки

Отправили Григория Федотовича в Онежский исправительный трудовой лагерь Архангельской области – в отдельный лагерный пункт № 2 (ОЛП-2), расположенный на усе № 1 Мехреньгской железнодорожной ветки.

Анна Ефимовна Здоровец с дочерьмиИз лагеря он в письме попросил Анну Ефимовну сфотографироваться с младшими детьми и выслать ему фото. Анна Ефимовна исполнила его просьбу. Произошло это событие в 1939 году. В одном из писем написал жене, что его за хорошую работу премировали и выдали новую стёганку. Потом Григорий Федотович сообщал о том, что подавал просьбу о пересмотре дела. Но прокурор настаивал на прежней формулировке.

В последнем письме Григорий Федотович сообщал, что ему всего‑то пятьдесят лет, но он уже выглядит девяностолетним стариком и что работает теперь не на лесоповале, а сплавляет лес.

Следом за этим письмом пришло извещение: «Здоровец Г. Ф. трагически погиб». А через неделю началась Великая Отечественная война. Его четверо взрослых к тому времени сыновей сражались на фронтах Великой Отечественной войны. Трое вернулись с фронта, четвёртый пропал без вести.

Словно ничего особенного здесь не происходило

Меня же волнует вот что. Сначала расказаченный, потом раскрестьяненный, потом расчеловеченный, рассемьяненный, осуждённый по 58‑й статье, заключённый Григорий Федотович оказался на самой низкой ступени лагерной иерархии, «врагом народа», которому в зоне доставалось самое плохое и в последнюю очередь. К началу Великой Отечественной войны лес в зоне ОЛП № 2 был вырублен, трудоспособные рабочие были переведены в новый ОЛП № 3 Квандозеро. ОЛП № 2 был преобразован в СельхозОЛП. В него переводили заключённых пониженной трудоспособности. Норма питания на сельхозработах была ниже. Письмо с сообщением о работе на сплаве леса, о его физической изношенности по времени тесно стоит с сообщением о его гибели. Это даёт повод считать, что обессиленный мученик направлялся на тяжёлые работы до самого смертного часа, а возможно, и добровольно шёл, так как там всё же был другой расчёт нормы питания.

Григорий Федотович в дичайших условиях северной жестокой природы и нечеловеческих условиях ИТЛ до своей гибели прожил и проработал три с половиной года. В эти годы в необитаемой дремучей тайге совершены чудеса: в рекордные сроки построена Мехреньгская железнодорожная ветка, неожиданному появлению которой весьма удивились англичане, увеличилась пропускная способность и объём грузоперевозок Северной железной дороги. Заработал целлюлозный завод № 1 в посёлке Пуксоозеро, поставлявший сырьё на пороховой завод в Выборге уже в 1939 году.

Онеголаг просуществовал с января 1938-го по 1941–1942 годы. С февраля 1938 года до мая 1939 года ОЛП № 2 поставлял лесоматериалы в Пуксоозеро для строительства целлюлозного завода, после мая 1939 года поставлял на этот завод балансы и прочие лесоматериалы на продолжение строительства Мехреньгской железной дороги. Затем Онеголаг в виду массовой смертности и гибели заключённых был расформирован. В источниках нет чёткой даты расформирования. И это все сведения, которые мне удалось найти.

Как печально и как обидно, что не осталось там от прошлого никакой меты – ни у дороги, ни на месте проживания. Словно ничего особенного в этой земле плесецкой, у Пуксоозера, и не происходило. Печалясь над трагической судьбой своего деда Григория Федотовича Здоровца, у которого нет даже могилы, я думаю, что справедливо и необходимо сохранить память о нём и о таких же, как он, мучениках. Этим надо заниматься вместе – энтузиастам-поисковикам, власти и Церкви.