Не станет ли новая «речная доктрина» повторением проекта переброски северных рек?
Как создавали «антиреки»
Ровно 50 лет назад, в 1967 году, учёные Коми АССР впервые выступили против переброски рек – не на совещаниях с коллегами, как раньше, а в открыто изданной книге, которая запустила большую дискуссию. Из неё стало ясно, что наши соседи защищали от катастрофы и свой край, и Архангельскую область, и НАО. А 30 лет назад писатель Сергей Залыгин подвёл итоги замысла своей громкой статьёй «Поворот». Для советских читателей это стало официальными похоронами идеи, хотя власть уже отказалась от неё годом раньше. Как увидим, не навсегда.
Кроме поворота сибирских рек, в СССР разрабатывался ещё один колоссальный проект – переброска части стока рек Северо-Запада, включая Северную Двину, Вычегду, Печору, которая и вовсе должна была стать «антирекой» на всём протяжении. Ими собирались подпитать Волгу и Каспийское море.
Планы этих двух перебросок простирались до 2010 года, на грандиозную затею были потрачены миллионы часов труда инженеров, мелиораторов, географов, экологов и чиновников, проблемой занимались свыше 185 организаций. Гидротехническое строительство должно было стать самым крупным и самым дорогим в истории – даже не СССР, а всего человечества. Мы спросили исследователей в Архангельске и Сыктывкаре о том, как они смотрят на идею сегодня.
Людмила Драчкова, доцент кафедры географии и гидрометеорологии Высшей школы естественных наук и технологий САФУ, объясняет общий замысел так: воду собирались закольцевать, чтобы повернуть часть стока в сторону Волги. Для этого проектировались гидроузлы, которые в нескольких местах перекрывают русла рек, и водохранилища. Основную часть речного стока направили бы по новым каналам на юг. Один из таких каналов, например, должен был соединить Онегу и Северную Двину.
Но никакими экскаваторами даже за десяток лет невозможно выкопать и переместить 200 миллионов кубометров грунта. Тогда чем же?
Цель оправдывает атомные средства
Алексей Самарин, старший научный сотрудник Научного архива Коми научного центра УрО РАН, изложил историю борьбы в статье «Проекты переброски северных рек: ученые Коми против советской гигантомании». Он напоминает, что каналы, по которым должна течь северная вода, планировали создавать ядерными взрывами: «Только в постсоветское время была приподнята завеса тайны. 23 марта 1971 г. на проектируемой трассе Печоро-Колвинского канала в Пермской области в 100 км северо-западнее города Красновишерска были взорваны три ядерных заряда суммарной мощностью 45 килотонн, что втрое превышает мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму… В результате взрыва образовался канал длиной 700 м, шириной 340 м и глубиной от 10 до 15… Следы этих взрывов до сих пор можно обнаружить в виде радиоактивного озера в Пермской области».
Считают, что Архангельской области взрывы и стройки не коснулись бы: ядерный эксперимент погубил природу только в одном месте, а на новых версиях проекта могли ещё десятки лет кормиться коллективы разработчиков, не помышляя ни о какой практике. Это далеко не так.
Профессор Ромуальд Новоселецкий, который возглавлял Астраханский филиал Института водных проблем, рассказал журналисту Юрию Гаеву ранее не известные детали. Оказывается, в Архангельской и Вологодской областях строительные работы уже начались! К 1983 году, когда Новоселецкий занялся этой темой, на неё было затрачено 2 млрд рублей – огромная сумма в советских ценах: «Предполагалось, что и Астраханский филиал будет работать на общее дело. Но я, разобравшись, увидел: весь проект – чистейшая авантюра».
В книге П. Ф. Ваганова (Архангельский отдел Северного филиала Географического общества при АН СССР) 1977 года излагается, что конкретно собирались сделать с нашей областью. Печора, Северная Двина, Вычегда, Онега, Мезень будут застроены каскадами ГЭС. Вода из озер Лаче в Каргопольском районе, самого большого в Архангельской области, и Воже в Вологодской области перебрасывается в Волгу по Кубенскому каналу. Он заменяет всю Северо-Двинскую систему судоходства, которая объявляется «устаревшей». Зато судоходной якобы становится вся Сухона, благодаря гидроузлам на ней затапливаются все пороги и перекаты.
Учёные Коми НЦ УрО РАН поделились с «Правдой Севера» редким документом – одним из ранних проектов 1957 года. Уже на нём можно видеть Котласскую, Сольвычегодскую и Нарьян-Марскую ГЭС (и ещё две ГЭС на Северной Двине), а также два огромных водохранилища на «оставшихся» стоках рек. Если учесть ландшафт, можно предположить, что большая часть Котласского района, а то и сам Котлас просто ушли бы под воду.
«Все запланированное Гидропроектом можно было реализовать даже при том уровне технологий, но точно рассчитать последствия инженеры института не смогли: это делал Коми филиал АН СССР, – рассказывает Алексей Самарин. – На карте видно, что в случае реализации проекта огромные территории пойменных лугов и равнин оказались бы затоплены и превратились в гигантские болота. Был бы нанесен существенный урон природе, биоразнообразию Севера. Изменился бы климат. При этом с экономической точки зрения сроки окупаемости проекта всегда уходили за горизонт».
Рассудок против бюрократов
По книге Ваганова можно решить, что устроить потоп в Архангельской области придумали именно в Сыктывкаре. Но всё ровно наоборот. Идея большой переброски – не советский продукт, она тянется ещё из XIX века. Буквально с первых лет советской власти смелые гидротехнические проекты не прекращались. В полную силу они развернулись с середины 1960‑х, когда было создано Министерство мелиорации и водного хозяйства СССР, которое по числу научных сотрудников было сравнимо с Академией наук. Оно и стало основным заказчиком, а генератором идей и схем – институт «Гидропроект». Учёные в Коми и других регионах ломали голову, предлагая компромиссные варианты, чтобы уменьшить ущерб и при этом не вступать в открытый конфликт с союзным министерством.
– Последствия были бы трагические и для рек, и для территории, и для акватории, – говорит Драчкова о результатах для Архангельской области. – Резкое сокращение годового стока, обводнение территории при строительстве каналов и гидроузлов, в итоге – гибель экосистемы: мы получили бы вторую Большую Волгу по проблемам, если не больше. Речное судоходство было бы сильно затруднено, либо его просто не стало бы из‑за сокращения стока воды. В верхнем и среднем течении Двины 10 лет не проводили дноуглубительных работ, и река даже без уменьшения стока стала не судоходной. Впрочем, речные перевозки сами почти исчезли по экономическим причинам. Пострадало бы Белое море, которое зависит от рек – оно является застойным. Котлас и Великий Устюг и так во время ледохода каждый год переживают подтопления. Можно представить, что было бы при плотине вблизи! Большие территории однозначно пришлось бы отчуждать под затопление, а это северные леса, живые деревни.
На этом беспокойная инженерная мысль москвичей не останавливалась. В проект добавляли новые версии и сооружения, и к 80‑м годам он разросся до совсем невероятных, фантастических масштабов: на второй карте можно видеть уже десятки плотин, которыми унизаны Двина, Онега и даже новый канал между ними. «Гидропроект постоянно предлагал улучшения: строительство дополнительных, иногда каскадных ГЭС, чтобы уменьшить срок окупаемости хотя бы до 20 лет, – объясняет Алексей Самарин. – Но прогнозируемые потери всегда превышали возможную выгоду».
А к моменту реализации, рассказывал Новоселецкий, уровень Каспийского моря стал повышаться сам собой. Оказалось, что Астраханская геологическая плита периодически поднимается и опускается, из‑за этого меняется уровень эрозии. Этот длительный цикл по ошибке приняли за падение уровня Каспия. Поводов перегораживать северные реки, кажется, не осталось, а с началом строительства Волго-Чограйского канала вода в Каспии поднималась так быстро, что стала затапливать населенные пункты. Признать, что всё было зря? Невозможно: на проекте сделаны сотни карьер. Его сторонники уже вошли в раж: канал тем более нужно строить, чтоб избыток воды из Волги направить на Северный Кавказ… В 1986 году Совмин СССР под давлением учёных и общественности прекратил все работы по переброске.
Неожиданно тревожный звонок прозвучал опять‑таки через 30 лет: прошлым летом на Госсовете был представлен проект «Речной доктрины Российской Федерации», который разработали Движение развития и Институт демографии, миграции и регионального развития. В нём снова появилась сеть каналов и водохранилищ, хотя совершенно других. В Архангельской области для новых путей предлагается задействовать реки Онегу и Вагу. На этот раз большое гидротехническое строительство – плотины и каналы – должно развернуться в Вологодской области. По примеру своего земляка, писателя Василия Белова, против «доктрины» открыто выступили журналисты из вологодской газеты «Премьер», которые написали: «Фактически авторы современной доктрины пытаются повторить советские проекты переброски рек». Возможность овладеть гигантскими потоками воды оказалась настолько сильной, что сама она продолжает владеть умами до сих пор.
цитата
Как нас успокаивали
«В Советском Союзе разработан проект переброски вод северных рек в Волгу при помощи ядерных взрывов. (…) На всю трассу потребуется около 250 ядерных зарядов, размещённых на глубинах 150–285 м. …Радиус опасной зоны по фронту канала составит около 20 км. (…) По предварительным оценкам, дозы радиоактивного заражения местности во всех проектах не превышают допустимых».
Бюллетень МАГАТЭ, 1970, №2
