Это событие затмило все остальные – девочка погибла в канализационном колодце. Кстати, случилось это в тот самый день, когда «Водоканал» обрел нового директора.
И глава города тоже новый. И для того, и другого, конечно, это новость. Как сказал глава Архангельска Игорь Годзиш, «страшный урок». Но то, что регулярно в колодцах гибнут или калечатся кошки, собаки, дети, взрослые – это всему городу уже не новость.
Нет издания, которое не писало бы об этом. А мы даже карту делали открытых колодцев. Но обычно все заканчивается препирательством – чей колодец и кто виноват. И они обычно оставались открытыми. И длится эта история довольно давно.
Помните, еще в 1990-е в Соломбале трехлетний ребенок упал в колодец с кипятком? Это ж тоже был страшный урок. Да, есть такая страшная явь – в городском подземелье живет монстр, который время от времени получает свою жертву. Этой жертвой может стать любой из нас.
Несколько лет назад в колодец провалилась наша коллега. (Много об этом писали). Она шла с новогоднего корпоратива, но вернулась, потому что что-то забыла.
Сократила дорогу, пошла по тропинке, но, видимо, оступилась – и через мгновение оказалась на дне колодца в грязной жиже. А еще все тело пронизывала страшная боль. Поздно, темно, холодно, нигде не слышно ни шагов, ни голосов. Ее коллеги искать не будут, знают, что она вернулась и поедет потом на такси.
Она долго кричала, никто не откликался. На счастье, поздний прохожий услышал звуки, доносящиеся из-под земли, вызвал спасателей. Затем коллега год провела на больничной койке.
Вот так из благополучной жизни можно вмиг оказаться в преисподней. И этот ад у нас под ногами. Я знаю все незакрытые колодцы поблизости дома. Надеюсь, что знаю. Мимо одного из них все жители двора ходят каждый день на работу и с работы. Его не видно сейчас из-под снега. Но я помню, где он – в десяти сантиметрах от тропинки. Важно не оступиться. Сколько раз сообщали об этих колодцах.
Снова же – никто не знает, кто у них хозяин. Поэтому остаются открытыми.
Мы сегодня вспомним и другие случаи, когда чудовище под названием «полное раздолбайство» убивало и калечило горожан («А девочка погибла...»).
Этих уроков было столько… Но почему особой реакции не было? Наверное, потому, что власть как-то перестала улавливать сигналы, идущие снизу. А чтобы власть этот сигнал уловила, это же должны сирены выть. Тогда это урок. И непременно, чтобы урок был страшный.
Иначе его никак не усвоить.
Но приходят новые люди, и все начинается заново. И все «страшные уроки» повторяются.
Автобусы раздолбанные, мчащиеся наперегонки по ледяным улицам…
Прости Господи, это тоже до нового первого «страшного урока». Но сколько их уже было. Люди и позвоночники ломали, и под колеса попадали, и из дверцы выпадали, и коляски дверями зажимались.
Несмотря на сотни старых и новых совещаний по их поводу, автобусы по-прежнему ездят, где им захочется, а водители по-прежнему по рации матерятся на весь автобус. Но поскольку от мата никто не умер, то это и не относится к «страшным урокам».
Или это наша такая всеобщая черта – тянуть до последнего и непременно получить пинок, лучше жесткий? К зубному, когда уже терпеть нельзя, уборкой заняться, когда гости на пороге. Зато потом – так все быстро получается. Отступать-то некуда.
Сейчас тоже отступать некуда. Может, это уже хорошая новость?
