Архангельскому музею изобразительных искусств – 55 лет
В Архангельском музее изобразительных искусств готовятся к большой выставке «Возрожденное наследие Каргополья», которую осенью планируют открыть в Москве, в выставочном зале Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И.Э. Грабаря, а потом показать в Архангельске.
На выставке будут представлены иконы и деревянная резная пластика ХVI–ХIХ веков из собрания музейного объединения «Художественная культура Русского Севера». В Архангельске в рамках подготовки этого проекта работают ведущие реставраторы Москвы Галина Владимировна Цируль и Лариса Александровна Миронова.
Церкви на замке
Галина Цируль начинала работать в Архангельском музее изобразительных искусств и одной из первых начала выезжать в экспедиции в районы области в поисках еще не утраченных памятников древнерусского искусства. О тех годах, 1960-х, она вспоминает так: – Впервые в Каргополье с экспедицией мы побывали в 1962 году, осматривали церкви, которые не использовались по назначению.
Они были закрыты на замок и в большинстве своем не были разграблены. Во всяком случае, многоярусные иконостасы стояли на своих местах. Потом, видимо из благих побуждений, иконы из каргопольских церквей стали свозить на хранение в Христорождественский собор Каргополя. Однако там они хранились без надлежащих условий в неотапливаемом помещении.
– Вы просто приезжали и осматривали церкви, снимали замки?
– Нет, конечно. Обращались сначала в сельсовет, где предъявляли документы – кто мы и откуда. К слову, не помню, чтобы церкви тогда стояли открытыми настежь.
Как правило, окна и двери были аккуратно закрыты.
Правда, сами здания никто не ремонтировал; мог, к примеру, прямо на древние иконы протекать потолок.
Мы осознавали, что церковные древности надо вывозить в музей, иначе вывезут заезжие «туристы» и ценная икона может пропасть навсегда, осев в закрытой частной коллекции, хорошо еще, если в нашей стране.
– У вас есть примеры?
– Пожалуйста: мы с Вадимом Бедновым, архангельским поэтом, отправились обследовать один храм на Пинеге. Приезжаем, а иконостаса в церкви нет. До нас, оказывается, там побывал один «музейщик» из московского музея имени Пушкина; он на лодке приезжал.
Спустя годы выяснилось, что этот человек спрятал иконы в проеме пола, чтобы никто другой не взял, а позже за ними ночью вернулся и все вывез. Хороший был специалист-реставратор, известный в музейном мире, потом его посадили...
– Галина Владимировна, а как вы иконы вывозили? Некоторые из них огромные, женщине не поднять...
– За помощью обращались в тот же сельсовет. Хотя и там люди разные попадались, ой, разные. Кто-то помогал, а кто-то – наоборот. И дело не в ценности икон: они большинство людей вовсе не интересовали.
Во главе сельсоветов стояли люди, которые некогда были комсомольскими активистами, боровшимися против религии. Для них наследие предков ничего собой не представляло. Один нам сказал сквозь зубы, что мало в свое время икон уничтожили – надо было все...
– А жители вам что-нибудь отдавали из домов?
– Нет, что вы! Тогда еще были живы бабушки, рожденные в XIX веке, они быстрее с жизнью расстанутся, чем с семейной иконой.
Помню, в Мезени нам порекомендовали один дом, в котором сохранился изумительный киот. Мы пришли, увидели редкие иконы XVI века, но хозяйка дома с нами даже разговаривать не стала.
– Какой храм вам наиболее запомнился в экспедициях по архангельской глубинке?
– Трудно сказать, все памятны. Более всех жалею о деревянном храме в Княжестрове Приморского района под Архангельском, который сгорел вместе со всеми иконами. Мы на чердаке этой церкви нашли икону «Иоанн Златоуст» XVI века, которую вы можете увидеть в экспозиции Архангельского музея изобразительных искусств. До сих пор с болью вспоминаю этот храм, который сгорел по чьей-то халатности – из-за перекала печи.
Живые иконы
Реставратор Лариса Александровна Миронова дополнила рассказ коллеги, поведав нам, в чем специфика работы реставратора именно с каргопольскими иконами: – В первую очередь особенность в том, что в руки реставраторов каргопольские иконы попадали и попадают в жутком состоянии. Все без исключения иконы поражены плесенью! А ведь икона – это живой организм.
Дерево, клей, мел, красочный слой – это все живое, и потому работа реставраторов усложняется в разы! Процесс бесконечного укрепления иконы, пораженной плесенью, необычайно сложен: проходит время – и плесень может проявиться на иконе вновь. Вы знаете, что страдающего хронической болезнью человека полностью вылечить нельзя, только дать облегчение симптомов болезни на время. Так и с иконами из Каргополья.
– А как же вы с этим боретесь?
– Разрабатываем собственные методики восстановления, например, структуры дерева. Реставрация – это всегда травма для иконы, а для каргопольской особенно. Икона, которая, к примеру, была отреставрирована в 1950-е годы, сейчас требует новой реставрации.
Мы регулярно приезжаем, укрепляем, консервируем...И этот процесс бесконечный.
Однако на московской выставке будут показаны только иконы, которые прошли реставрацию и находятся в хорошем состоянии.
– Истоки этой болезни икон – в плохом хранении?
– Конечно. Условия хранения любой старинной вещи – это главное.
– А если икона, к примеру, разрушена плесенью на треть, надо ли реставратору ее дописывать?
– Нет, о дописывании разговор не ведется. Идет точечное собирание красочного слоя, благодаря которому начинает проглядывать образ. В этом случае реставратор не «внедряется» в замысел художника. Все спорные вопросы решаются экспертным советом, а не единоличным решением реставратора.
– Я вижу на иконе следы от гвоздей. Вам попадались иконы с признаками разрушения, нанесенного человеком?
– Да, на этой большой иконе был оклад, вот откуда следы от гвоздей. А раны, намеренно причиненные иконам, мне, конечно, попадались. И лик был изрезан ножом, не считая царапин от неправильного хранения.
Иногда встречаем разрушения, появившиеся от благих помыслов: иконы моют тряпками (не дай Бог, еще с каким-нибудь моющим веществом!), «подновляют» масляными красками.
– Вы сказали, что почти все иконы готовы к экспонированию на большой выставке в Москве, а есть ли еще какие-то, которые нужно вновь реставрировать?
– Есть. Реставраторы темперного отдела сейчас работают сразу над несколькими новыми каргопольскими иконами в Москве. Мы их впервые покажем в столице, а потом они вернутся обратно в Архангельск.
Крестьянские самородки
По словам Татьяны Кольцовой, доктора искусствоведения, заведующей отделом древнерусского искусства Архангельского музея изобразительных искусств, из 130 каргопольских икон, которые поедут на московскую выставку, некоторые вообще не известны широкому зрителю, но большинство архангелогородцы могли видеть на различных выставках.
И только около пятнадцати икон, вывезенных из Каргополья, можно увидеть в постоянной экспозиции музея.
– Отличие именно каргопольских икон от других в том, что иконописью в XVI– XVIII веках на Каргополье занимались преимущественно крестьянские мастера, которые иногда составляли целые династии. Иконописание для них было не основным видом деятельности, а дополнительным ремеслом...
