В эти дни в нашу редакцию звонят, пишут читатели, друзья, знакомые. Им хочется поговорить про Иру Журавлёву, журналиста «Правды Севера», и поддержать родных и близких
В этой подборке – воспоминания коллег, журналистов «Правды Севера», которые работали с Ирой в редакции газеты в разное время. Отклики, которые мы взяли из соцсетей. Несколько цитат из публикаций самой Ирины. Небольшой кусочек очень большой памяти и нашей общей скорби.
Она умела видеть «узоры» жизни
Ира пришла к нам в отдел информации в 2014 году. В тот день мы были растеряны и напуганы. Иру считали суровым и требовательным начальником. Помним, заходит хмурая Ирина в футболке с надписью «Everybody lies» («Все врут»), фразой из сериала «Доктор Хаус». Улыбается, поправляет волосы, внимательно на нас смотрит и говорит: «Меня не надо бояться». Выдохнули и расслабились. После этого не помним ни одного дня в напряжении. С Ирой всегда было комфортно, спокойно, весело.
Она быстро выстроила работу, научила нас писать без «ФГУПов» и «в рамках». Суровой она становилась только, если видела эти «рамки» в наших материалах. Для нас работа с её приходом преобразилась: ежедневная рутина на «ленте» новостного портала сменилась разнообразной и творческой деятельностью. Она была руководителем, который работал вместе со своим коллективом, а не только принимал решения.
Дежурила на сайте, ставила новости, бегала по пресс-конференциям, готовила анонсы на следующий день, занималась продвижением в социальных сетях – всем, чем занимались и мы. Пыталась нас творчески раскрыть, помогала с репортажами, зарисовками. И много хвалила, даже за мелочи и небольшие достижения.
У неё был талант. Писательский талант, свой стиль. Она была полна идей, вдохновения.
Писала про простых людей, про их беды, радости, странности. Трогательно, иронично, подмечая детали, которые в дежурных командировках обычно и не замечаешь. С ней случались удивительные совпадения, она обладала редким даром – видеть «узоры» жизни. И сама её жизнь была полна интересных событий, встреч.
Наши пути расходились, но она всегда помогала, была другом, наставником, учителем. Если что‑то плохое происходило, моментально включалась, всё организовывала, всех мирила и устраняла шум.
У Иры были силы на то, чтобы добиваться справедливости. И она оставалась сильной, если что‑то не получалось.
Сейчас пусто. В памяти останутся её улыбка, добрый взгляд с прищуром. Будем помнить посиделки с её пирогами и лучшими в мире малосольными огурчиками. Не забудем наши общие истории, переписки, а главное – магию её текстов. Спасибо, что была с нами!
Татьяна ВЕРШИНИНА, Олег МАГЛИЧ
У Иры получалось дружить – редкий дар…
Ира однажды рассказала, как познакомилась со своей питерской подругой Аней.
Она зашла в музей, кажется, это был Русский музей, не помню, не важно. При входе взглядом наткнулась на девушку… такую нестандартную, как сказали бы раньше, – хиппи. Они друг на друга посмотрели и разошлись по залам.
И вот, рассказывала Ира, бродит она по музею, а самой сил нет хочется познакомиться с необычной девицей. Помчалась она к выходу и у смотрительницы спрашивает: не выходила такая… словом, хиппи. Смотрительница замахала рукой куда‑то вглубь: «Она пошла вас разыскивать и меня предупредила, чтобы я вас предупредила».
Они уже два десятка лет дружат… дружили. Обе такие нестандартные.
У Иры получалось дружить, редкий по нынешним временам дар. И уж если «попадался» кто‑то не как все… Наверное, потому что сама была не как все. У неё даже рингтоном на телефоне было «Болеро» Равеля.
Одно время она работала продавцом в книжном магазине, потому что ей казалось, что такая близость к книгам позволит прочитать больше. Она не ела мяса и пекла вкусные пироги. Пироги – при внешней богемной отдалённости от бытовухи. Могла слетать на один день в Петербург на концерт Гребенщикова. «Что ты понимаешь, Подоксёнова, он великий музыкант-философ» (я бы согласилась сейчас с чем угодно).
Когда что‑то рассказывала, постороннему могло показаться, что привирает, а она ни грамма не привирала, просто замечала необычных людей в необычных обстоятельствах. Везло ей на такие вещи. Точнее, она их умела находить.
Наверняка многие в «Правде Севера» ощущали, что Журавлёва если и не друг, то точно больше, чем просто коллега. И я ощущала.
В эти дни я не перестаю думать о ней. Такая тоска. Со временем пройдёт. Но не забудется, как Ира заходит в кабинет, где идёт редакционная планёрка: «Ребята, что я сейчас видела!».
Любовь ПОДОКСЁНОВА
«Могу предложить тебе мои утешительные объятия»
Я не помню Иру тихой. Она всегда была громкой. Её всегда было много. Вот заходит она в редакционный кабинет и сразу занимает вокруг себя всё пространство: «Так, тут дед малосольные огурцы передал. Сейчас пробовать будем! Где тарелка? Тарелку неси!». Вытаскивает из сумки огромный мешок: «Да тут ещё и пиро-о-ги!».
Ира… В голове вертится её фраза: «Очень хочется обнять обиженных, прижать к груди, погладить по голове и накормить кулебяками с сёмгой».
Идём с работы. Она всю дорогу увлечённо рассказывает какие‑то свои невероятные истории, которые случались в её жизни постоянно. Эмоционально машет руками и, округляя глаза, переспрашивает: «Ну-у-у! Теперь‑то ты понимаешь?!».
– Ира, тебе надо книгу написать. Обещай, что напишешь? И подаришь мне с автографом: «От автора – с любовью».
– Напишу, – смеётся, – энциклопедию…
Ире можно было позвонить в любое время. И по любому поводу. Она всегда готова была помочь, выслушать, подбодрить… Скажет бывало: «Могу предложить тебе мои утешительные объятия». И всё. И правда, легче. Сама жаловаться не любила. Возмущалась иронично и лаконично. Но всегда метко и хлёстко. Самое жёсткое Ирино слово при этом было: «Фигня». Причём тон, каким она его произносила, зависел от степени тяжести случившегося.
– Прорвёмся, фигня всё это, – ободрительно ворчала в трубку, когда в очередной раз попадала в больницу. – Прорвёмся…
Ира, Ира… Как же тихо без тебя стало.
Наталья ПАРАХНЕВИЧ
С ней легче дышалось…
Есть такие люди, как кислород. Рядом с ними легче дышится, общаешься – и насытиться не можешь.
И Ирина была именно такой: умнейшей – и вместе с тем лёгкой, остроумной и очень-очень сердечной.
В последнее время в редакцию она заходила не так часто из‑за болезни, но когда это случалось, народ, не сговариваясь, стекался в её кабинет, и работа принимала мою любимую форму – работа и дружеские посиделки в одном.
И ещё Ирина всегда была искренней и прямой, даже когда выражала непопулярное мнение, я именно такой её для себя запомню. Как мне будет не хватать наших общих планёрок, наших прогулок, посиделок, вот этого вот всего…
Елена ХЛЕСТАЧЁВА
Человек, который большой
У меня есть представление, что любой человек в какой‑то момент своей жизни может чувствовать себя очень маленьким и беззащитным.
И тогда ему нужен человек, который – большой. Когда я родила своего третьего ребёнка, молоко пришло не сразу, девочка – крупная, голодная – кричала, очень хотелось спать, но спать было нельзя.
Я сидела на кровати и плакала, когда дверь в палату с грохотом открылась и вошла Ира. В правой руке у неё был пакет с килограммом фундука и килограммом грецких орехов, в левой – с килограммом кураги и килограммом чернослива. «Это, – поставила Ира на тумбочку правый пакет, – для молока и потому что ты любишь орехи, я знаю. А это, – протягивает левый пакет, – потому что полезно. О, а ребёночек у нас на папу похож! Так, давай обниматься!».
Обнять и накормить – это особый Ирин талант. Талант очень больших людей.
Светлана ГАВРИЛОВА
От неё исходило тепло, как от правильно прогретой печки
Работать с Ириной было легко: она профессиональный журналист не только в собственных текстах, но и профессиональный редактор сайта «Правды Севера». Посылаешь текст по электронной почте в полной уверенности, что всё будет хорошо: и заголовок, если надо, подправит, и текст «вычитает» будь здоров!
А уж её материалами зачитывались не только читатели сайта и газеты, но и корректоры, видевшие, кажется, уже всё на своём веку. Так свежо, с таким юмором были написаны её статьи, заметки, интервью. А какое внимание к деталям, оказавшимся самыми характерными, причём материалы могли быть самыми что ни на есть серьёзными. Тем не менее, их автор всегда с доброй улыбкой смотрела на своих собеседников. Не знаю других коллег, что писали бы в таком стиле. Думаю, Ирина в этом отношении была единственной.
В плохом настроении Ирину не видела. Наверное, такое бывало, но не видела. В печальном – бывало, но недолго, оно как‑то быстро у неё проходило. Брало верх жизнелюбие, ирония по отношению к себе, интерес к людям, желание активно помогать здесь и сейчас. Мне в своё время и то от неё кое‑что перепало – две банки свежего варенья и, главное – возможность работать с таким человеком, от которого исходило постоянное ровное тепло, как от правильно прогретой печки. Спасибо, Ирина!
Елена ИРХА
«Ребята, ну это же так интересно!»
Ира в «Правде Севера» как‑то сразу стала своей. Яркая, громкая… Ей всё было интересно. Она и материалы в газету всегда предлагала, начиная с фразы: «Ребята, ну это же так интересно!» Она обожала «Аквариум» и Бориса Гребенщикова, любила свою семью и друзей, бережно относилась к истории своего рода
Я очень люблю её читать. Каждый её рассказ на странице в соцсети или материал в газете для меня был прямо откровением каким‑то. Чего стоят её истории из родильного дома, где работает её сестра, или впечатления от поездок в Онегу, Санкт-Петербург или Грецию. А рассказы о детстве?
Я всё время удивлялась: вот как Ирине удаётся изящно и легко писать? «Пишет, как дышит» – вот это прямо про неё. А потом материалы стали выходить реже, их почти не стало. И новость, которая распространилась по друзьям и знакомым, что Ирина находится на лечении. Вдруг в ноябре – случайная встреча на улице! И пусть Ира сильно похудела и выглядела уставшей, но это была всё та же Ирина Журавлёва, а значит, что всё идёт как надо, что операция прошла успешно. А главное, Ира сама настроена на победу и рвётся всей душой вернуться к работе. «Я хочу написать про то, что со мной произошло, как меня лечили, про врачей и про то, что переживают люди с диагнозом «онкология». Только вот не знаю, стоит ли?» Стоит, Ирочка, стоит. Её материал «Внутри больше, чем снаружи» оглушил своей откровенностью. Так могла только она…
Ирина ДЕНИС
«Завтра подежурю!»
– Ты только глянь, какие лебеди у Ломова! – эмоционально пишет Ира, пересылая мне фотографии лебедей из Северодвинска фотографа Валерия Ломова.
На следующий день мы ставим эти фото в социальные сети газеты, желая нашим читателям доброго утра. Поиск фотографий для этих целей, пожалуй, целый ритуал для всех сотрудников редакции. А для Ирины, наверное, особенный. Она чувствует мир в запахе кулебяк с сёмгой, в звуке колокола, в банке клубничного варенья, в рисунках детей из школы искусств, умеет разглядеть удивительные истории по одной фотографии или сумбурному сообщению читателя в редакцию. А её слово – всегда словно песня, проникающая в самые потаённые закоулки души, обволакивающее, ободряющее, успокаивающее, искреннее, трепетное, сильное до мурашек…
Из нашей переписки:
Завтра подежурю. Меня не выписали, сказали – будет обидно помереть от гриппа, вылечившись от рака, и оставили на больничном, но работать из дома могу.
***
Боже! Тайминг, бьютинг, воркшопы, тимбилдинги, кореркинги…Блин, чё‑то совсем не моё.
***
У меня интернет заработал!!! Ура, мы победили))
***
Сегодня я встречалась с доктором, который операцию мне делал. Доктор о-фи-ген-ный! Такое рассказывает! Вот только за это можно любить нашу работу!
***
Ходила на приём, пока была у врача, почту завалило письмами, кстати, скоро выпишусь, надеюсь, на следующей неделе.
***
– Ира, мы на конкурс отправили твой материал «Бабочка-Лидочка».
– Ну и правильно. Бабочка-Лидочка – она такая, боец-молодец, я её последнее время постоянно вспоминаю, помогает))
***
Обсуждаем подготовку материала «Дневник доктора» о ситуации с коронавирусом в Северодвинске.
00.44 Смотри, какие классные фото. Она, возможно, согласится, у неё хорошее чувство юмора.
01.47 Чего‑то проснулась и заснуть не могу обратно. Надо поспать.
Спи спокойно, Ира…
Людмила ЗАХАРОВА
Когда видна грань между жизнью и смертью
Несколько цитат из публикаций Ирины Журавлёвой, которые увидели свет в «Правде Севера»:
«А сейчас я пытаюсь осмыслить то, что со мной произошло. За три месяца хождений по поликлиникам, месяц лежания в больнице и два месяца дома на диване я поняла несколько важных вещей.
Например – в падающем самолёте действительно нет атеистов. И молитвенная помощь действительно помогает. О поразительных мистических случаях знают батюшки и медсёстры реанимационных отделений. Теперь ещё я. А они видят грань между жизнью и смертью, иногда заглядывают за эту грань, иногда вытаскивают с того света, иногда помогают уйти».
(«Внутри больше, чем снаружи», «Правда Севера», 13 ноября 2019 года)
«Мы просто лежим на своих койках, ждём ответ (На тест по коронавирусу. – Прим. ред.), и я пытаюсь поймать в фотокамеру белого голубя, порхающего за окошком. И вдруг на подоконник вспархивает миниатюрная санитарочка. Она встаёт с той стороны окна и моет его. У меня дрожат руки. «Вы не боитесь?» «На колесе обозрения боюсь, а тут – работа такая, да и вам полегче дышать будет».
Они все так понимают свою работу: врачи, медсёстры, санитарки – спасать, защищать, вытаскивать с поля боя раненых…»
«Дорогие мои друзья и дорогие читатели! Панику прекратите, пожалуйста. Кастрюлю на голову и жечь покрышки – это не наш метод. Российская система здравоохранения проходит проверку на прочность. Остатки советской помогают. Оптимизация провалилась, нынешняя ситуация выправляется за счёт буквально героизма медиков. Будем надеяться, власти сделают выводы, и наши победят. Не болейте!»
(«Про Марью-искусницу, Ван Гога и небаской ковид», «Правда Севера», 17 июня 2020 года)
