«Без права побывать дома» – так называлась публикация «ПС» от 11 сентября. Напомним, речь шла о проблеме, с которой впервые в этом году столкнулись подопечные психоневрологических интернатов и их родственники, – в связи с введением в действие нового Федерального закона об основах социального обслуживания, забрать своих близких на период отпуска или праздники домой теперь невозможно.
Хотя раньше, на протяжении тридцати с лишним лет, практика «временного выбытия» спокойно существовала. И, чтобы забрать сына, дочь или престарелых родителей, находящихся в интернате, допустим, на месяц, достаточно было лишь одного заявления на имя руководителя интерната.
По мнению юристов регионального Союза общественных объединений инвалидов, куда уже несколько месяцев стекаются жалобы от родственников недееспособных граждан, «появился очевидный пробел в законодательстве, который необходимо дополнить недостающими правилами.
И поскольку законодательство о социальной защите относится к сфере совместного ведения федеральных и региональных властей, то сделать это необходимо на уровне региона, с учетом уже сложившегося опыта».
Между тем, в областном министерстве труда, занятости и социального развития, куда мы обратились за комментарием, категорично ответили, что попасть домой подопечные интерната смогут только в случае, если родственники оформят над ними опекунство или попечительство: «Выписки из психоневрологического стационара на выходные или «каникулы» – не бывает, – сказал министр Павел Шевелев. – Временная передача совершеннолетних недееспособных граждан, проживающих в учреждениях социального обслуживания, в семьи не предусмотрена.
Выписка производится в случае выздоровления пациента или улучшения его состояния».
– А разве недееспособный человек может выздороветь? – недоумевает Анна Сергеевна (имя изменено), мама Александра К., подопечного Вельского психоневрологического интерната. – Интернат – это же не санаторий, где полечился месяц и выписался... О чем говорит министр?
По словам Анны Сергеевны, она с 1992 года забирала сына на летние «каникулы» домой.
– В течение года я постоянно сыну звоню, посылаю посылки, – рассказывает она. – Раньше, когда Саша был младше, вообще брала его на все лето. Мы и на море вместе ездили. А потом уже трудно стало одной с таким ребенком. Мне помогали родители, но сейчас уже и родителей нет... Саша всегда с радостью гостил дома. А к концу «отпуска» обычно сам начинал проситься в интернат – скучал по друзьям. Понимаете, он так привык – наступает лето, и я его забираю. – Анна Сергеевна едва сдерживает волнение. – И в этот раз все спрашивал: «Мама, но ведь уже лето. Когда же ты за мной приедешь?».
Саше сорок лет, но, по словам мамы, по умственному развитию он как ребенок. «Так случилось, что мой Сашенька навсегда остался в детстве», – вздыхает Анна Сергеевна.
Она рассказывает, как в конце июня позвонила руководству интерната с вопросом: «На какой факс направить заявление?» – а ей ответили, что ситуация в стране изменилась и что поездки в гости теперь отменены.
– Я просто опешила, – вспоминает Анна Сергеевна. – Но в администрации поспешили успокоить, мол, вопрос сейчас «на верху» решается. Предложили перезвонить в августе, а потом – в сентябре. Но я звонила и в августе, и в сентябре – ничего не решилось.
– А с сыном вы так и не пообщались?
– Нет, – вздыхает Анна Сергеевна. – Ехать на один день в интернат, чтобы просто его навестить, – сейчас это будет настоящая травма для нас обоих. Поскольку я знаю, что Саша ждет именно своих «каникул», что он собрал уже свои нехитрые вещички в пакет и каждый день смотрит на дорогу – не идет ли мама... И другие ребята – а для меня они все дети – тоже ждут.
– После прочтения комментариев министра, которые были опубликованы в «Правде Севера» 11 сентября, у меня возникли большие сомнения в том, что в министерстве действительно понимают суть проблемы и ее масштаб, а также ситуацию, сложившуюся в семьях, которые больно задевает отмена «отпусков», – говорит Елена Шинкарева, заведующая правовым центром Союза общественных объединений инвалидов. – Хуже всего, что родственников недееспособных граждан, по-видимому, продолжают обманывать, обещая скорое принятие региональных правил. Но из комментария министерства вытекает – никаких актов и не готовится.
Усугубляется проблема тем, что пока семьи не говорят открыто об этой проблеме, лишь немногие решаются написать и потребовать изменения ситуации. Но на сегодняшний день все комментарии министерства, что называется, «не по теме запроса». Так, никто не спрашивал о психиатрическом лечении, речь не шла о правах граждан на получение психиатрической помощи или выписке. Мы также не просим устанавливать правила о «двойной» опеке.
Действующим законодательством уже установлены правила о возможности назначения нескольких опекунов одному подопечному.
– Речь о перераспределении обязанностей между опекунами?
–Да. Например, один опекун осуществляет уход и оказание медико-социальной помощи, другой – представляет интересы подопечного при совершении гражданско-правовых сделок.
Статья 10 Федерального закона об опеке и попечительстве почти не изменилась с момента принятия закона в 2008 году. Несколько опекунов для человека необходимо, чтобы обеспечить ему больше поддержки и самостоятельности при принятии решений, но прежде всего, чтобы защитить от абсолютной зависимости от руководителей интернатов.
– В чем выражается эта зависимость?
– Уже давно обсуждается вопрос о том, что исполнитель социальных услуг (интернат) и лицо, контролирующее качество оказания услуг (опекун), не должны совпадать. Иначе это в принципе неправильная система, которая всегда будет источником злоупотреблений.
Это не значит, что все интернаты заведомо плохие. Психоневрологические интернаты необходимы и являются частью системы поддержки граждан. Искажения начинаются, когда интернат поставлен в положение одновременно поставщика услуг и опекуна, самого же себя и контролирующего. В этом проблема.
И двойная опека нужна прежде всего для устранения противоречия. При «двойной» опеке клиент может по-прежнему проживать в интернате и получать его услуги, в то время как его опекун – родственник, некоммерческая организация, служба профессиональных опекунов – будет его юридическим представителем с правом подписывать документы, защищать в суде его интересы.
– При этом правила о «двойной» опеке – совсем другое дело по сравнению с правилами об отпусках...
– Конечно. Если на каждый случай отпуска на один месяц раз в год нужно применять сложные правовые конструкции и массу бюрократических процедур с перераспределением прав и обязанностей между опекунами, то права клиентов ПНИ просто будут поглощены административными процедурами и утонут в море бюрократии.
То, что нужно людям сегодня, – право на отпуск, чтобы побывать дома. И для этого не надо громоздить договоры о распределении опекунских обязанностей. Достаточно подписать заявление о том, что родственник, у которого будет проживать подопечный, принимает на себя ответственность за его жизнь и здоровье в этот период и обязуется контактировать с интернатом.
Определение Верховного суда РФ, на которое ссылается региональное министерство, действительно было принято. Но выводы Верховного суда не касались права гражданина – клиента ПНИ на «отпуск». Суд не рассматривал это право. На мой взгляд, данному определению Верховного суда дается неоправданно расширительное толкование – выхватили только те части, которые дали лишь формальное основание для отмены правил временного выбытия клиентов из интернатов. Это печальная и порочная практика применения российского права.
А вот, например, в Санкт-Петербурге свои правила временного выбытия из интернатов власти не торопятся отменять. Возможно, и чиновникам Архангельской области стоило бы все-таки подумать и проанализировать, какое число клиентов ПНИ заденет непосредственно отмена правил.
Наталья ПАРАХНЕВИЧ.