05.12.2018 11:07

Лирику – в сторону!

Фото Артёма Келарева

На день рождения Архангельского театра кукол приезжал Михаил Логинов, главный режиссёр Костромского театра кукол

Но имя Михаила Логинова до сих пор ассоциируется с нашим театром кукол, несмотря на то что он уехал уже более десяти лет назад. Он здесь не просто сыграл блистательные роли, но и был одним из тех, кто создавал неповторимую театральную ауру.

Мы разговариваем с Михаилом в театре «Понарошку». Поскольку мы знакомы давно, общение логичнее идёт на «ты».

– Михаил, ты не опасался первый раз переступать порог нового здания театра кукол?

– Я понимаю, о чём вопрос. Но также понимаю, что жизнь есть жизнь. Поэтому сантименты – в сторону. Это прекрасно, что появилось новое здание. Я сейчас живу в хорошем театре, ещё раз подчеркну – в хорошем творческом театре, но у нас актёрская гримёрная одна – на 14 человек, то есть на всю труппу. И это совсем маленькая комнатушка. А бывают спектакли, где заняты все, а надо переодеться, подготовиться. Поэтому – лирику в сторону, эти обычные разговоры – ах, театр переехал в новое здание, а дух театра потеряли. Новое здание – замечательное. Замечательно, что молодые актёры могут готовиться к спектаклю отдельно от «взрослых». Потому, что тяжело им в одной гримёрке. Хорошо, что есть куда разбежаться и отдохнуть друг от друга во время тяжёлого репетиционного дня.

– А если с лирикой?

– Но если говорить о лирике, мне сейчас было ехать в театр очень страшно. Не просто грустно, а страшно. Потому что сколько меня здесь нет, а это лет десять, снится ж, снится родной театр. Я готовился, понимал, что нет того театра, который снится каждую ночь. Но это лирика, и с этим надо справляться.

– То есть мы не будем говорить о том, как бы не потерять духа прежнего театра в новых стенах?

– Не буду говорить! И знаешь, почему и за что я люблю театр как таковой? Никакие вчерашние заслуги не работают. Я так ненавижу говорить: «В моём Костромском театре тоже две «золотые маски» … При том недавние, и я сейчас невольно хвастаюсь – я участвовал в их обретении. Но это всё не работает. Сегодня ты выйдешь на сцену, и сегодня ты можешь провалиться. Так что все заслуги – в сторону. Есть только – сегодня! Обожаю за это театр.

– А как сегодня живёт Костромской театр кукол?

– Костромской театр кукол, на мой взгляд, в очень хорошем тонусе. Началось это, наверное, без меня, я говорю о последнем десятилетии. Я поработал там немного, потом уехал на два года в Волгоград на повышение, как это называется – меня туда позвали главным, а потом вернулся. Пока меня не было, приезжал Владимир Иванович Бирюков, знаковая фигура в театре кукол, и перетряхнул там всё! Когда я приехал, ставили спектакль «Медведь» – и этот первая «Золотая маска» Костромского театра кукол. Вся пыль стряхнулась, и, как мне кажется, театр почувствовал вкус. Меня очень радует, что труппа очень разновозрастная – от семидесятилетних до двадцатилетних. И все они готовы на риск, эксперимент. Мы очень много работаем, мы постоянно на колёсах, много ездим по области.

– Много работы – это же хорошо…

– Это хорошо, некогда плести интриги, рефлексировать, что жизнь нехороша. На нас, как на многие театры страны, свалились федеральные миллионы. Свалились в октябре. За декабрь я ставлю три спектакля, у меня три премьеры на федеральные деньги, а потом новогодняя кампания. Отступать некуда, все понимают, что такое грант. А следующий год – Год театра, там обещают её большее финансирование. Живём в очень странном режиме – как успеем, не знаю, но страдать некогда. Вливание федеральное позволило приглашать много молодых успешных художников.

– А какие спектакли ставишь?

– «Золушку» – с молодёжным составом. Мы этот спектакль начинали с Ниной Тумановой для студентов тогда АГТУ, был такой проект. Это очень плотная компиляция Шварца. Композитор – Антоша Веселков, звукооператор Архангельского театра кукол. Второй спектакль по пьесе Анны Богачёвой – я его зацепил, когда надо было что‑то найти для Нового года. Называется он «Волшебная ночь, или Когда оживают игрушки». История такая – выбросили пять игрушек, потому что они старые, а девочка ждёт новые. А эти игрушки на помойке очень переживают, как там она без них?

– Очень актуально…

– Да, и это возможность актёрам предпенсионного и пенсионного возраста в театре кукол что‑то шепнуть детям. Мораль понятна – старый друг лучше новых двух. Не торопись расставаться со старыми друзьями. Но здесь ещё кое-что… Про судьбу, про возраст. Очень интересно об этом говорить с маленькими детьми. Третий проект «Мойдодыр» – я его подхватил, потому что режиссёр заболел, а проект грантовый.

– Мы находимся в здании театра «Понарошку», который создал твой сын Илья…

– Илья с Машей (жена и коллега Ильи Логинова – прим. авт.) или Маша с Ильёй.

– Понимаю, но говорю так потому, что делаю акцент на «сын». Что для тебя этот театр?

– Это место меня спасает. Сегодня (разговор шёл 2 декабря – прим. ред.) у меня здесь премьера, а этот проект я двадцать лет в себе таскаю. В 1998 году я понял, что хочу читать «Крысолова» Цветаевой. И всё, никак. И вот собираюсь ехать на юбилей, звоню Илье, говорю, что успеваю к нему на Высоцкого… А он спрашивает: «А слабо что‑нибудь новое прочитать?» Я понял, что у меня есть две недели, и я ему говорю: «Заявляй, а то ещё десять лет не соберусь». «Понарошку» – это волшебный пендель в каких‑то вещах, которые можно было бы отложить. И мечтать о них всю жизнь.

– Да, кстати, как ты оцениваешь исполнение Ильёй произведений Высоцкого?

– Неоднозначно, мы с Илюшей говорили, он расстроился. Для меня Высоцкий – с тринадцати лет. Очевидно, что для Ильи – это недавнее открытие.

– Может, это профессиональная ревность?

– У меня было такое отношение к Высоцкому – это моё, и не троньте! Но сейчас просто хотел его слушать и исполнять в другом ракурсе. Но у Ильи есть пафос первого открытия, с которым он делится, и это здорово.

– Тебе есть чему поучиться у сына?

– Конечно, потому что это тяжело, то, что он делает. Но такую энергию даёт, когда делаешь сам. Легко быть под кем‑то и жаловаться на судьбу и на глупое и неправильное руководство. А тут встал на ножки и пошёл. Это здорово! И я питаюсь их творчеством не только в лирическом плане. Я в четырёх городах поставил Машину «Дюймовочку», они десять лет назад попросили меня помочь. Я, конечно, помог, а потом говорю, ребята, отдайте мне, я его поставлю в профессиональном театре. И она у меня хорошо идёт, она лауреат многих фестивалей. И вторая её пьеса «На одной лесной полянке» – я тоже в двух местах поставил, и я вижу, что Маша – очень крепкий интересный драматург. В трёх спектаклях в Костромском театре кукол звучит Ильюхина музыка – вот такая сознательно наивная – она очень на месте.

– Наверное, для тебя всё это большая радость?

– Да, это счастье, не будем этого слова стесняться.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Беседовала Светлана ЛОЙЧЕНКО