18.04.2018 10:04

«Газета - не бутерброд к завтраку...»

Татьяна Шахова с внучкой Машей. Фото автора.

Сегодня, 18 апреля, корифей архангельской журналистики Татьяна Шахова отмечает 80-летие.

Когда мы с подругой приехали в Архангельск и пришли в «Северный комсомолец», нас встретила Татьяна Борисовна Шахова, заместитель главного редактора. После общего знакомства она строго спросила: «Купальники есть?» Купальников у нас не было. Зачем? Какие купальники? Мы приехали на практику в газету… Татьяна Борисовна так же строго пояснила: «Газета – это не бумага с буковками. Газета – это люди и их самочувствие. Сегодня солнечная погода, кто не занят на номере, просто обязан хоть на час пойти на пляж. Солнца у нас не так много». И мы пошли на пляж – купальники нам принесли. А пляж тогда находился под окнами редакции.

А затем Татьяна Борисовна предложила зайти к ней домой, переодеться и выпить чаю. Эта квартира с видом на площадь Мира станет одним из лучших мест Архангельска, куда можно зайти запросто. Так было принято в те годы. Эта традиция у нас осталась и сейчас. Идешь мимо – взял и зашел. А не выпить ли чаю или ещё чего‑нибудь?

Очень люблю слушать рассказы Татьяны Борисовны, в которых не то чтобы воспоминания – в них жизнь. Сегодня – несколько историй из жизни Татьяны Борисовны Шаховой, рассказанных ею самой.

Первый сказал…

Эта история произошла в семидесятые годы. Я написала очень тяжелый материал о том, как на пожаре погибли двое детей. Суть в том, что пожарные вытащили их, дети наглотались дыма, но были живы. Пожарные вызвали скорую помощь, а она ехала сорок минут. Дети за это время умерли.

Написала в такой форме: одним шрифтом, как тушили пожар, а другим, как умирали дети. После выхода газеты разразился большой скандал. В обком партии на нас пожаловался главврач скорой помощи – дескать, не разобрались и опорочили. Меня как автора, а также Валерия Аушева, главного редактора, вызвали на бюро обкома партии. Кстати, это был редкий случай, чтобы публикации молодежной газеты рассматривали на таком высоком уровне. У меня было чувство, что последний день работаю в «Северном комсомольце».

Бюро вёл сам первый секретарь обкома партии, в ту пору Борис Вениаминович Попов. И вдруг он говорит: «Мы проверили факты и выяснили, что журналист права! Более того, материал написан очень мастерски». Нас отпустили потому, что дальше речь пошла о скорой помощи, им пришлось объясняться, почему не смогли спасти вовремя детей.

У меня было такое хорошее чувство – справедливость восторжествовала, но, главное, мы делу помогли – детей, конечно, не вернуть, но была надежда, что подобное в будущем не повторится, коль ситуацией занялся обком.

Юбилей с траурными повязками

В Архангельске гастролировал театр «Ромэн», я ходила на все их спектакли. К тому же Николай Сличенко готовился в Архангельске отметить пятидесятилетний юбилей, к которому ему присвоили высокое звание – народный артист Советского Союза. Я взяла у него интервью, он так разговорился, рассказал о своей жизни. О том, как пришёл в театр наниматься – голодный и босой. Сказал, что умеет танцевать и этими босыми грязными ногами изобразил какие‑то па. Но впечатления не произвел, в театр его не взяли. Он переночевал на вокзале и вспомнил, что ещё умеет петь. Вернулся, спел, да так и остался в этом театре.

Я никак не могла придумать точный заголовок к этой публикации. А в это время я дружила с Николаем Рубцовым, который приходил в газету, приносил стихи. И вспомнила такие его строки: «Я уплыву на пароходе, Потом поеду на подводе, Потом ещё на чём‑то вроде, Потом верхом, потом пешком, Пройду по волоку с мешком – И буду жить в своём народе!» И я подумала, что вот эти строки – «И буду жить в своём народе!» – очень подходят Николаю Сличенко, и озаглавила ими свою публикацию.

Купила огромный букет на школьной опытной станции, положила его в корзину, взяла газеты и пошла в театр на чествование народного артиста СССР. А в театре все ревут – и наши, и артисты цыганского театра, все в траурных повязках – в тот день умер директор театра. Так, в повязках провели они тот праздничный вечер, в них артисты играли и оставшиеся спектакли.

Тогда я тоже вышла на сцену поздравить Николая Сличенко с юбилеем, подарила цветы и газету. Он её уже читал и сказал: «Ни один журналист обо мне не написал так хорошо, как эта журналистка из «Северного комсомольца».

Прошло время, а тот вечер помню – он был очень эмоциональный – это как в жизни переплетаются радость и печаль. И помню эту похвалу – мы ведь себя редко хвалим – на летучках ругаем, все время недовольны собой. Но нужны и слова поддержки, они очень помогают в жизни.

«Она выглядит лучше, чем её газета»

Меня назначили главным редактором газеты «Моряк Севера». И я стала первой женщиной-редактором морского издания в стране. А тогда морские газеты были очень сильные и соревновались между собой. Иметь хорошую газету для пароходства в то время было делом чести.

И вот вскоре после моего назначения поехала в Москву на семинар, куда приехали редакторы всех морских газет Советского Союза. Я видела, как они стояли в фойе и что‑то горячо обсуждали. Увидев меня, обернулись, и тут услышала: «Посмотрите на нее, а она ведь выглядит лучше, чем её газета».

Я просто вспыхнула от такого «комплимента». Конечно, я понимала, что наша газета на фоне других была совсем убогонькая. И тогда я подумала: «Погодите, вы ещё приедете к нам учиться». Но как сделать газету привлекательной, если в ней работали бывшие помполиты, которые писали тексты, похожие друг на друга? И фото были такие же… У меня пропал сон, я не знала, что делать.

Но тут пришел в редакцию работать Михаил Попов – ответственный секретарь высочайшего класса. Позже мы взяли фотокора Ваню Иванова – какие блестящие снимки он делал! Потом пришла молодая журналистка Лена Кузнецова. И у нас возникла мысль сделать первый морской еженедельник. Кстати, это была первая «толстушка» в нашей области. К тому же я пошла к начальнику пароходства и попросила денег на цвет.

И вот подвели очередные итоги по министерству, оказалось, мы заняли третье место. Позднее нашими были и второе, и первое места. Начальник пароходства Сергей Иванович Кузнецов на планерке сказал: «Какая замечательная стала у нас газета, не стыдно за границу посылать!» Снова поехала на семинар, там уже никто сомнительных комплиментов не отвешивал. Подошёл редактор с Сахалина и спросил: «Можно приехать к вам поучиться?» Спрашивали совета и другие.

Но главное, нам самим очень нравилось работать в такой газете.

Следы цензора

Случилось это во время первых демократических выборов народных депутатов СССР. К нам в редакцию пришел один из кандидатов Юрий Барашков и принёс свою статью. Но хоть уже шла перестройка, цензура ещё не была отменена. Цензор эту статью снял. Тогда Михаил Попов оставил это место пустым, а на белой странице нарисовал следы цензора. Стоит ли говорить, какой был скандал, когда вышла газета!

Мне повезло, что в ту пору в паро­ходстве в парткоме работали умные люди, которые не хотели делать из газеты прислугу. Я как‑то выступала на пленуме парткома и сказала: «Газета – это не бутерброд к завтраку! Журналисты – это не обслуживающий персонал! Газета – это тонкий инструмент, с помощью которого можно решить множество проблем».

Парткомом тогда руководил уважаемый мною Лев Николаевич Скарабевский. Он мог позвонить и предложить: «Татьяна Борисовна, не хотите чашечку кофе?» Получался такой деловой завтрак. Я приходила в наш буфет, кофе уже стоял на столе, мы просто общались, в том числе, и о делах газеты. Он никогда не позволял давить, к примеру, озвучить список тем, которые мы должны были осветить. Никогда не согласовывала с руководством острые темы. И, конечно, такое отношение к редактору и ко всему коллективу сказалось на качестве издания. Наша газета занимала лидирующие места в стране, её любили читатели и ей доверяли.

И мы знали – то, что мы делаем, и есть настоящая журналистика. И ей есть место, независимо от того, какое время за редакционным окном…

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Светлана ЛОЙЧЕНКО