11.02.2017 09:08

В АГД поздравили «Человека года»

Фото Артема Келарева
Ивану Пашкевичу аплодировали стоя

Известному северному геологу, заслуженному работнику «АРХАНГЕЛЬСКГЕОЛДОБЫЧИ» Ивану Пашкевичу присвоено звание «Человек года-2016».

Такое решение было принято в Москве на заседании Президиума общероссийской общественной организации «Ветеран-геологоразведчик». 

31 января Ивана Романовича чествовали на родном предприятии. Награды и грамоты герою вручили руководители АО «АРХАНГЕЛЬСКГЕОЛДОБЫЧА» и ЗАО «Архангельскгеолразведка» Александр Мартинович и Андрей Подлевских, к ним присоединился и министр природных ресурсов и ЛПК области Константин Доронин

Поздравляя ветерана, Александр Леонидович Мартинович отметил, что на каждом этапе своего трудового пути Иван Романович добивался максимальных результатов. Символично, что памятный знак «Человек года. Ветеран геологоразведки» присуждён Ивану Романовичу одновременно с присуждением такого же звания другой легендарной личности – Министру геологии СССР, вице-президенту РАЕН Евгению Александровичу Козловскому. Они, кстати, не только коллеги, но и земляки.

Иван Пашкевич родился в Белоруссии, в Брестской области, но вся его трудовая биография была неизменно связана с геологией Севера. В беседе с «ПС» он рассказал о своей работе и увлечениях.

– Иван Романович, какие качества необходимы настоящему геологу?

– Добросовестность, прежде всего. Ум – без него никак. Ещё интуиция и настойчивость. Именно эти качества помогли, например, нашему великому современнику Анатолию Фёдоровичу Станковскому (знаменитому геологу, лауреату Госпремии СССР и Ломоносовского фонда) в открытии нашей Архангельской алмазной провинции. Это было открытие века. Его можно поставить в один ряд с первооткрывательницей якутских алмазов Ларисой Попугаевой и первооткрывателем канадских алмазов Чаком Фипке. С ним я, кстати, хорошо знаком.

– В какие моменты нужна интуиция?

– Геология, можно сказать в шутку – наука оккультная. Здесь нельзя всё замерить метром, всё весьма зыбко. И на помощь приходит интуиция.

– Вы пошли в эту профессию интуитивно или видели в ней романтику?

– Мой старший брат Степан окончил Криворожский горнорудный институт по специальности «геология». И я следом за ним. Увидел образцы горных пород, которые брат привозил с практик. Это были красивые кристаллы: пирит, аметист, кварц. Всё это вдохновляло подростка на подвиги.

Поступил в Ленинградский горный институт. Учился в самом красивом российском городе. Это было, наверное, лучшее время в жизни. Я горный инженер в самом широком смысле. Специальность наша – «Техника и технология разведки месторождений полезных ископаемых». Она включает в себя все виды геологоразведочных работ, необходимых для поисков и разведки месторождений полезных ископаемых с соответствующими знаниями геологии, геофизики, электротехники, горного дела, математики, физики, теоретической механики, сопромата и других – чисто инженерных – дисциплин. Нас очень серьёзно учили такие выдающиеся деятели науки и техники как Филипп Аристархович Шамшев, Александр Семёнович Голиков, Борис Борисович Кудряшов, Дмитрий Васильевич Наливкин, Владимир Иванович Серпухов. На третьем курсе мы, например, уже самостоятельно проектировали скважины для проведения атомных взрывов в Якутии.

– Для добычи полезных ископаемых?

– Нет, для создания всевозможных производственных полостей. В итоге я получил диплом с отличием и попал по распределению на Север.

– Тяжело было?

– Никаких проблем! Мы вместе с моим другом и товарищем по учёбе Юрием Ионовым были в своих геологоразведочных партиях (Северодвинской и Плесецкой) первыми инженерами-буровиками.

Мне, я считаю, здорово везло на неординарные работы. Так, в годы учёбы работал на практике сменным мастером на скважине «Спутник» на Кольском полуострове. Мы эту скважину бурили до 2000 метров. По материалам нашего бурения была спроектирована конструкция Кольской сверхглубокой скважины. Нашей скважиной, кстати, было медно-никелевое месторождение «Спутник» на глубине 1100 метров; очень хороший пласт, продливший существование соседнего рудника «Ждановский». На преддипломной практике посчастливилось с нуля бурить контрольно-стволовую скважину для медно-никелевого рудника «Октябрьский» глубиной 1500 метров уже в роли бурового мастера. Сейчас это основной рудник Норильска.

Очень интересную и важную работу мне поручили в 1974 году, когда на «Севмаше» потёк выводной бассейн. Нельзя было вывести готовые изделия из цеха. Организовал бурение скважин для устранения протечек. Мы закачивали цемент в дамбы бассейна, пришлось изрядно попотеть. Я там дневал и ночевал целый год. Задача была выполнена, нам была объявлена благодарность председателя Совета министров СССР Косыгина, и мы, конечно, получили премию.

– Вы внедряли технические новинки?

– Да, меня пригласили на должность начальника технического отдела и главным технологом по твёрдым полезным ископаемым ПГО «Архангельскгеология». Наш отдел внедрял все виды новой техники, какие только появлялись в стране. Это самые современные по тем временам буровые установки, долота, турбобуры, химреагенты, а также технологии, машины, тракторы, вездеходы. Все видели на парадах грозные ракеты, базирующиеся на тягачах Брянского автозавода – такие тягачи и мы у себя применили при перевозке грузов для буровых глубокого бурения на нефть и газ.

Запомнилась работа на аварийной скважине «Кумжа-9» в Ненецком автономном округе. Фонтан пытались ликвидировать даже ядерным взрывом, но ничего не вышло. В процессе трудных поисков решения проблемы нам удалось внедрить новинку доктора технических наук Владимира Ильича Векслера, разработавшего метод электромагнитного поиска стволов аварийных скважин. Этот метод позволил точно навести рабочий снаряд на ствол аварийной скважины, вскрыть при этом две колонны и, закачав холодную воду, заглушить аварийную скважину. Анатолий Григорьевич Казаков – тогда главный инженер «Архангельскгеологии» – и ваш покорный слуга воплотили эту идею в жизнь. Позже, кстати, Векслер участвовал с нашей лёгкой руки в ликвидации аварий на скважинах в Кувейте после неудачного захвата его Ираком.

При разведке открытых Юрасской геологоразведочной экспедицией месторождений алмазов мы вплотную занялись поиском альтернативных способов детальной разведки. Традиционный способ таких работ заключается в проходке тяжёлых горных выработок, что, безусловно, затратно. Применили для разведки трубок бурение скважин большого диаметра с обратно-всасывающей промывкой, для чего пришлось согласовать с главным конструктором Кунгурского завода «Турбобур» Владимиром Исааковичем Вальдманом много новых технических решений с тем, чтобы буровые установки этого завода могли бурить такие скважины. Результат, достигнутый после бурения таких скважин, потом долго перепроверяли разными способами, но всё, что мы разведали, оказалось абсолютно точным и по содержанию, и по качеству. Отчёты по трубкам прошли, что называется, на «ура». Конечно, не без методической помощи учёных-отраслевиков из профильных НИИ.

Отмечу, что все наши достижения не могли быть получены без слаженной работы большого коллектива инженеров и техников, отмеченных позднее премией Правительства РФ в области науки и техники. Это мои коллеги и друзья – Виталий Сергеевич Фортыгин, Анатолий Александрович Заостровцев, Александр Николаевич Степанов, Виктор Иванович Сергиенко и многие другие. Очень много для воплощения задуманного в производство сделал коллектив Краснофлотского машзавода под руководством его директора В. Елизарьева и главного инженера П. Богового. Наше крупнообъёмное опробование месторождений так восхитило канадских коллег из фирмы BHP-Minerals, что они нас приглашали бурить у себя на трубках Канады. Съездили к ним и даже составили проект бурения трубки «Пойнт Лейк». Но на слушаниях в парламенте Канады прозвучал вопрос: «А наши буровики могут это делать?» «Могут, но в 10 раз дороже». «Это нас не волнует, пускай бурят наши», – решили канадские власти.

Словом, практически всю жизнь что‑то технически новое находили и применяли. Одна из новинок оказалась просто восхитительной. Мы применили при геологической съёмке шельфа Белого моря буровую установку КГК-300, смонтированную на тримаране («тримаран» – судно с тремя корпусами). На море при бурении скважин обычными установками очень мешает прилив-отлив, а эта установка на такое явление не обращает внимания. Результат – высокопроизводительное бурение до 4–5 метров в минуту. Его вели под руководством начальника морской партии Юрия Михайловича Шатилова буровые мастера Виктор Сергиенко и Юрий Палега.

– Ваша работа наверняка была преимущественно связана с командировками.

– Да, постоянные командировки. На некоторых скважинах приходилось задерживаться по месяцу, по два. Такая служба. Мы прежде думали о Родине, а потом о себе.

– А время на развлечения в поездках находили?

– Геологические посиделки – это святое. Я с удовольствием для друзей пою песни геологические.

– Сами сочиняете?

– И сам, и других авторов исполняем. У нас, геологов, – огромное количество песен. Тот же Городницкий, к примеру, из наших. Визбор – почти наш. Ещё я страстный любитель чтива. Буровики вообще любят читать. Раньше у нас в полях телевизоров не было. И библиотеку возили с собой.

– И какие книги?

– Всё, что попадало под руку. Прежде всего поэзию, конечно. Самая любимая литература – поэзия. Конечно, классики – Пушкин, Лермонтов, Тютчев. А ещё Маяковский: в первую очередь «Облако в штанах», «Послушайте», вся его лирика. Кстати, у Некрасова есть очень неплохая лирика, хотя мы его знаем в основном по «Кому на Руси жить хорошо». А ещё Кольцов, Никитин и Есенин, Бёрнс, сонеты Шекспира, Шелли и Китс, японские хокку. Из современников – Высоцкий, Самойлов, Кирсанов, Рубцов.

– Гитару с собой возили?

– Бывало. Геологам надо иногда попеть в коллективе у костра, когда позволяет обстановка. А позволяла она не всегда: работа очень динамичная, не до песен.

Всё, чего я достиг в жизни, не могло состояться без помощи коллег и друзей, крепкого тыла – моей замечательной жены и коллеги Сталины, с которой мы вместе идём по жизни с 1969 года, с нашего любимого Ленинградского горного института.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Вадим РЫКУСОВ