24.08.2018 12:13

Спортсменка и факелоносец двух Сочинских олимпиад: «Мы зависим от тысячи незаметных мелочей»

Фото автора

Наталью Ивановну Алексееву знают в Архангельске, в области, да и в России в целом. По образованию она – искусствовед, окончила институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина в Ленинграде. Сама рисует – участвовала во многих выставках.

Наталья Ивановна говорит: «Меня вырастил город, я его неотъемлемая часть. И я учусь у него жить каждый день». А ещё она – общественно активный человек, в частности, она почти никогда не пропускала выборы, считая, что такой шанс для перемен надо использовать.

О выборе – в широком смысле слова – мы сегодня говорим с Натальей Алексеевой – человеком с крепким жизненным стержнем. (Поскольку давно знакомы и часто общаемся, разговор у нас естественнее получается на «ты».)

– Наташа, если честно, ты на себе чувствуешь, что стало меняться общественное сознание в отношении инвалидов, а городская среда становится более удобной?

– Да, чувствую. Я сама принимала участие в двух проектах «Доступная городская среда». И к нашим советам прислушиваются. Но… Бывает и такое – построили пандусы, а двери открываются наружу. Зачем мне этот пандус, если я им не могу воспользоваться? Мне надо снова кого‑то просить, чтобы открыл и придержал дверь, или ждать, что кто‑то выйдет… А, знаешь, от чего я больше всего устаю? От того, что постоянно надо кого‑то о чем‑то просить: «Будьте любезны, будьте любезны...»

– Да, это очень понятно… Но, видишь, инфраструктуру для людей с инвалидностью создают физически здоровые люди, которые не учитывают вот таких важных нюансов. Давай сегодня о них скажем. И именно – под выборы. Пусть это будут наказы избирателя – то есть твои.

– Надо понять, что нас окружают тысячи мелочей, которые не заметны здоровым людям, но для нас они бывают непреодолимы. Например, сейчас делают желобки для слива воды поперёк тротуара…

– Кстати, краем глаза замечала, было, признаться, ощущение, что здесь что‑то не то…

– Но ты переступила и побежала дальше. А мне ходу нет. Надо объезжать. Иногда не можем проехать по тротуару потому, что там сплошные выбоины – их ощущаем и «пятой точкой», и зубами. А кругом стоят машины. Объезжать сзади опасно, не знаешь – вдруг какая‑то двинется с места. Выезжаю на проезжую часть и двигаюсь по встречной полосе с самого краю – так, чтобы меня видели. Однажды притормаживает большая красивая машина, опускается стекло. Человек, который за рулем, видит, что я в спортивной кепочке, маленькая, сижу наклонившись, и он, видимо, принимает меня за паренька-подростка. Кричит: «Куда прёшь? Если урод – сиди дома!» Я попыталась ответить, что по‑иному здесь мне никак не проехать, а он меня таким матом покрыл…

– Конечно, очень хочется кое-что сказать про уродов – увы, они встречаются. Но лучше поговорим про людей…

– Меня вырастил Архангельск, вырастила улица – в самом хорошем смысле слова. Недавно в Архангельске побывал немецкий путешественник на инвалидной коляске Кристиан Тифферт. Он рассказывал, что самое тяжелое для него было появиться на людях на коляске первый раз – ведь в недавнем прошлом он был здоровым, крепким морским офицером. Случайное падение с велосипеда – и жизнь полностью изменилась. А он ещё и полностью недвижим. Появиться впервые на людях в таком состоянии психологически очень сложно. И это мне так понятно. И как раз тут всё будет зависеть от людей и того, как они к тебе отнесутся.

– Этот путешественник как раз говорит, что обязательно надо идти к людям. Какие бы они ни были. Слышала, что ты в детстве была очень активная, в четыре года гоняла на коньках, выше всех прыгала по сараям, пока не стала проявляться болезнь… Как ты впервые сделала шаг к людям уже на коляске?

– Кстати, так совпало, что и эта история связана с выборами. Я как раз костыли поменяла на коляску, сидела в четырех стенах. Однажды пришел кандидат в депутаты – не помню, какие это были выборы – много времени прошло. Представился – Сергей Степанович Сорокоумов, председатель клуба любителей бега «Гандвик». Посмотрел на меня и говорит: «Ты чего сидишь взаперти? У нас будет марафон – старт на Красной пристани, выходи, посмотри. Не бойся!» В день марафона Паша, сосед снизу, на руках вынес меня из дома, посадил на коляску, отвез на Красную пристань. Сижу, смотрю – все крепкие, здоровые, бегут… А потом думаю – чего это я тут сижу? И тоже поехала на коляске – неприспособленной, домашней. Прошла свой первый километр! Меня так приняли – и спортсмены, и зрители! Потом я много раз проходила настоящий марафон, а клуб «Гандвик» стал родным. Вот почему я так люблю Архангельск, люблю людей…

– Выходит, что законы для поддержки инвалидов очень важны, но человеческие отношения играют не менее важную роль…

– Да, в нашей жизни человеческий фактор бывает определяющим. Для примера расскажу о такой ситуации. В очень сильный мороз я стояла на остановке на костылях. Подъехал «пазик», я кое-как зашла. Протягиваю деньги кондуктору, она недосчиталась рубля, видимо, выпал. Прошу довезти меня три остановки – очень устала и замерзла. Она так раскричалась! Остановила автобус и выгнала меня.

– Никто из пассажиров рубль доплатить не предложил?

– Нет, хотя слышали наш разговор. А этот рубль меня бы спас. Вернулась на остановку. Совсем замёрзла, жду следующего автобуса. Когда подъехал, сразу же сказала кондуктору, что не хватает рубля на билет, стала просить подвезти меня. И она так по‑доброму ко мне отнеслась! Денег вообще не взяла. Вот насколько мы зависим от других людей, их настроения, жизненных устоев.

– Кстати, а тебе приходилось ездить на новом автобусе, приспособленном для людей на колясках?

– Да! Расскажу. Я возвращалась с Сульфата, где участвовала в соревнованиях. Подошел «пазик», людей было много, я не поместилась вместе с коляской. Очень устала, вымоталась в тот день. Жду следующего. И вдруг – чудо, едет новенькая «десятка». Но думаю – возьмет или нет? У них же там график, а с нами – заминка. Вижу, что водитель заметил меня в зеркало, вышел, также вышла и кондуктор. Водитель настроил приспособления, меня закатили в автобус, пристегнули. При этом они всё время со мной разговаривали, улыбались, спрашивали – удобно ли мне, а также – где выхожу. И я не выдержала – расплакалась. Ничего не могу поделать – слёзы сами катятся. Меня спрашивают: «Чего вы плачете?» Отвечаю, что не привыкли мы к такому обращению и вниманию, вот психика и не выдержала. Я ещё и дома потом не могла успокоиться…

– Наташа, я уверена, что когда тебя, человека на костылях, кондуктор вытолкала на мороз, ты не плакала и психика это дело выдержала...

– Да, потому что изначально мы настроены на борьбу. Отвыкнуть никак не можем!

– Хорошо бы уже потихоньку отвыкать…

– Правда – сознание у людей меняется в отношении нас, инвалидов. Сейчас чаще предлагают помощь. И вот этот случай с большим автобусом, где такие заботливые водитель и кондуктор меня и вовсе растрогал…

– Если продолжить тему передвижения по городу. Ведь есть ещё такси для инвалидов. Им удобно пользоваться?

– Удобно, но есть момент – его надо заказывать за неделю. А представляешь какое у нас здоровье? Сегодня настроился куда‑то поехать, заказал, а потом слег. Неделя – это очень большой срок!

– Наташа, а ты можешь на коляске зайти в кафе?

– Нет! В городе нет ни одного кафе, куда можно зайти на коляске. Как‑то очень захотелось выпить чаю и перекусить, вынуждена была коляску оставить и зайти на костылях.

– Как встретил персонал?

– Никак, они ведь заняты, а посетители помогли.

– Давай сформулируем наказ будущим депутатам. Наверное так – принимая законы о создании жизненной среды для инвалидов, посмотрите на окружающий мир их глазами, замечая все тысячи мелочей, которые им мешают жить.

– А ещё бы я добавила – примите закон о детях войны. Нас уже не так много. Среди нас есть одинокие, которым надо просто внимание. А многие в войну работали наравне со взрослыми. Я поняла, что такое настоящее милосердие, когда в госпитале, где лечились раненые фронтовики, мне сделали операцию по удалению гланд. Потом я целый год ходила вместе с мамой в этот госпиталь – меня там встречали как родную. Я напоминала кому‑то маленькую дочку, кому‑то – внучку. И это помогало им выздоравливать. Когда я вижу жестокость – не могу её объяснить. Это так ранит! На встрече с патриархом Кириллом, которая проходила несколько лет назад у нас в драмтеатре, я спросила – почему так много жестокости в мире? Он ответил, что и его волнует этот вопрос, и он самый сложный.

– Ты ведь сама делаешь всё, чтобы добра было больше. И это главный путь. Важно, чтобы как можно больше людей им шло…

– Иногда, признаюсь, накипит в душе… И сейчас, коль говорим о выборах, думаю, бывает – идти голосовать, не идти? Но к людям идти надо! В том числе, и к тем, у которых власть. Среди них есть совестливые, порядочные. Надо присмотреться и выбрать, чтобы хотя бы было к кому обратиться в случае необходимости.

– А ты когда‑нибудь за помощью обращалась к какому‑нибудь депутату?

– Тоже расскажу историю. В прошлом августе я попала в больницу с переломами таза. Лежу, не вставая. А в сентябре звонок из приюта – брат Николай умер, он был там потому, что я лежала в больнице. Что делать?! У нас с ним никого из родных! Такая беда. И тут я сразу вспомнила Виталия Сергеевича Фортыгина и позвонила ему…

– Давай я сделаю небольшое отступление и несколько слов скажу о твоем брате Николае Ивановиче Алексееве – кто не знает, его родители удочерили маленькую Наташу в 1941 году. Как герои фильма «В бой идут одни «старики», Николай Алексеев окончил курсы летчиков «взлёт – посадка». В первом воздушном бою над Волгой был сбит. К счастью, приземлился на стороне своих. Войну продолжил авиатехником… Ветеран, фронтовик!

– Его ведь похоронили со всеми воинскими почестями— с почетным караулом, маршем и салютом. Всё время звучали песни времен Великой Отечественной войны. Мне рассказывали, как все было уважительно и душевно. Всё Виталий Сергеевич организовал, сам тоже пришел проститься, а потом ещё развозил ветеранов по домам. Я уже не раз к нему обращалась за помощью. Это для меня самый надёжный путь получить поддержку. Так что мне без своего депутата никак…

– А волонтёры свою помощь предлагали?

– Предлагали. Но я пока отказываюсь. У нас в доме появились свои «волонтёры» – внизу открылась коммерческая компания – там такие хорошие ребята работают. Возвращаюсь домой, они и коляску поднимут, и продукты, а я сама потихоньку поднимаюсь. Они не только мне – всем кому надо помогают… Такие доброжелательные.

– Они ещё не знают, что оказались волонтёрами…

– Как ни назови – прекрасные ребята, при том молодые. Это тоже к тому, что изменения есть!

– Трудно представить, как ты поднимаешься на четвёртый этаж – а в вашем доме такие высокие пролёты…

– Конечно, трудно – хотя бы вторые перила поставили, было бы проще. Очень важно, чтобы сейчас в новых домах думали об удобстве инвалидов, а также пожилых людей и мамочек с колясками. А таких жильцов много в каждом доме. Считай, что это ещё один мой наказ. И кстати, если инвалидная коляска сломается, её не починить – в городе нет ни одной мастерской.

– А голосовать тебе удобно? Сейчас много говорят о том, чтобы создать все условия для голосования тем, у кого есть проблемы со здоровьем.

– Мой избирательный участок во Дворце пионеров. Это близко к дому, мне удобно. Но чтобы проголосовать, надо подняться наверх. Сверху за порядком наблюдает сотрудник, но он никому не помогает. Видимо, это не входит в его обязанности. К примеру, на президентских выборах как раз со мной пришел слепой парень вместе с дедушкой – им обоим нужна была помощь. Уже когда подошла к столу, меня очень приветливо встретили, сказали, что надо было позвонить – приехали бы или помогли здесь. Но не хочется никого лишний раз просить. Поэтому хочу предложить, чтобы на выборах в областное Собрание, которые пройдут 9 сентября, хотя бы один стол для голосования с кабинкой и урной поставили внизу, или чтобы дежурили волонтёры, которые помогали бы нам подняться. А выборы считаю важным событием, их надо использовать для того, чтобы изменить свою жизнь. Ведь ничего без усилий не бывает. Я‑то знаю…

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Светлана ЛОЙЧЕНКО