Света – сирота. Ей 21 год, и она бездомная. Хотя официально, по бумагам, жильё у Светы в Архангельске есть – закреплённая квартира числится по адресу в Исакогорке
Деревянный дом на улице Вычегодской старый, но аварийным или непригодным для проживания не признан. Впрочем, жить в этом доме Света всё равно не может.
Вместе с Ольгой Смирновой, региональным уполномоченным по правам ребёнка, поднимаемся по деревянным ступенькам, Светина квартира находится на первом этаже барака – в двери сквозная дыра, можно просунуть руку. Из этой дыры торчит целая кипа квитанций – напоминания о том, что пора «платить по счетам». Квитки уже несколько лет присылают на имя Светиной бабушки, хотя она давно умерла.
– Я ездила в расчётный центр, говорила, что бабушки нет в живых, – поясняет Света, – но они всё равно ей пишут и пишут… Последний раз на 80 тысяч рублей квиток пришёл.
Поворачивает ключ в замке, дверь со скрипом, но поддаётся. В нос бьёт запах сырости и гнили.
– Проходите, но осторожно, – предупреждает Света, – тут очень темно.
В этой квартире когда‑то они жили все вместе: Света, мама, бабушка и тётя.
– В семь лет меня забрали из дома органы опеки и поместили в центр охраны прав детства, – рассказывает Света. – Этот центр находился неподалёку от дома, я ещё несколько раз прибегала сюда… А спустя два года отправили уже в настоящий детский дом.
– Света, а что стало дальше с твоей семьёй? – осторожно спрашиваю я.
– Мама повесилась… Бабушка следом за мамой умерла, через неделю где‑то. А потом, в 2014 году, умерла и тётя Оля. Вот и всё.
– И квартира осталась пустой?
– Да. Но тут ещё зарегистрирован мой дядя, мамин брат. Он здесь не жил никогда, его бабушка с тётей не пускали. Но по бумагам – он есть. Вот только я его никак найти не могу.
До восемнадцати лет Света росла в детском доме, затем поступила в техникум. Выучилась, получила диплом. Но вернуться в родной дом не может до сих пор.
– Мне в опеке сказали, что готовы с ремонтом помочь, но при условии, что дядя Слава из квартиры выпишется. Я и в суд уже подавала, чтобы договор соцнайма на себя оформить, только отказ пришёл – дядю не нашли.
– А ты дядю последний раз когда видела?
– Так, наверное, в 2017 году, летом, – вспоминает Света. – Я предлагала ему выписаться из квартиры временно, чтобы ремонт сделать и разменяться с ним. Но он отказался со мной общаться. Пыталась ему звонить, но вначале скидывал звонки, а потом и вовсе номер телефона сменил. И пропал. Я даже не представляю, как он сейчас выглядит.
– А каким он в детстве твоём был, помнишь?
– Я помню, как он на коридоре пьяный лежал. Ещё как он меня маленькую кипятком облил, ожог до сих пор остался, – Света показывает руку. – Тётя, пока жива была, поддерживала чистоту в квартире, ремонт постоянно делала. Я даже приезжала к ней сюда несколько раз из детского дома. Она опеку надо мной брала. А как умерла – в упадок всё и пришло. Квартира превратилась в такой вот сарай…
– Если с ремонтом квартиры тебе в опеке всё‑таки помогут, ты согласилась бы тут жить?
– С дядей Славой? Нет, – качает головой Света. – Я его боюсь. Он ведь алкаш… А у меня дочка маленькая. Только размениваться если.
Так как по бумагам Света жильём обеспечена, ни в какую другую «сиротскую» очередь её не включают.
– Мне так и сказали, раз есть у тебя эта квартира, то ничего тебе не положено, – кивает Света. – А я ведь сюда после детского дома даже попасть не могла – дядя Слава замок сменил и исчез.
Сейчас Света живёт в Североонежске – у бабушки отца своего ребёнка. Десять месяцев назад родила дочку. Говорит, что в Архангельск из‑за дочки и приехала, малышку надо врачам показать.
– У меня ещё одна тётя в Архангельске есть, у тёти и остановилась, – поясняет Света. – Она хорошая, у неё детей трое.
– А с парнем своим вы так и не поженились?
– Нет, – мотает головой, – там всё сложно. Мы с дочкой ему не очень‑то и нужны…
В поле зрения социальных органов Света как сирота будет находиться ещё два года.
– Мы уже обращались в жилищную инспекцию, – поясняет Ольга Смирнова. – Инспекция сюда выезжала, акт составляла. Они посчитали, что жильё это можно отремонтировать.
В 2017 году квартиру залило водой, потолок от сырости обвалился.
– Со второго этажа всё приплыло, но наверху жильцов нет – там тоже пустая квартира, – поясняет Света. – Печь на кухне разрушена, хотя в акте, который составляла опека, написано было, что «печи рабочие». Как же мне их топить?
В туалете окно разбито.
– Может, дядя Слава сюда всё‑таки проползал или ещё кто‑то, – говорит Света.
На полу – кучи окурков и бутылок от непрошеных гостей, в комнате на диване свалены грязные тряпки.
– Если никто не может твоего дядю найти, то давай будем подавать в суд о признании его безвестно отсутствующим, – предлагает Ольга Смирнова. – Проблема с ремонтом не решается, потому что в квартире зарегистрирован второй жилец. А Света сюда вселиться не может, так как ремонта нет. Такая вот круговерть.
По словам Ольги Смирновой, обращения от сирот поступают к ней регулярно. Выпускники детских домов, оказываясь в сложной ситуации, не всегда сами могут отстоять свои права. А жилищная проблема – одна из самых сложных.
– Проблемы, с которыми обращаются дети-сироты, дети, оставшиеся без попечения родителей, по жилищным вопросам разные, – поясняет Ольга Смирнова. – Это когда ребята не могут вовремя получить жильё от государства, а в манёвренном жилье, которое выделяется им временно, проживать тоже не всегда возможно – требуется ремонт. И по закреплённому жилью, как в случае со Светой, есть вопросы.
Пока ребёнок находится в детском доме, состояние такого жилья должны контролировать органы опеки. В большинстве случаев так и происходит – жильё сохраняется в удовлетворительном и хорошем состоянии. Но бывает и так, что сирота приезжает в родной дом, а вселиться не может. Светлана зарегистрирована в квартире, но каким образом ей здесь жить – большой знак вопроса.
Между тем, по словам уполномоченного, есть случаи, когда сироты не могут жить даже в абсолютно новом жилье.
– Уже год на контроле у меня находится дело из Красноборска – молодой человек вынужден сейчас жить в другом регионе, так как квартира, выделенная ему как сироте, построена с огромными нарушениями – там масса недоделок, – говорит Ольга Смирнова. – Работы по исправлению нарушений ведутся. Но если бы изначально проводился серьёзный контроль за строительством, ситуацию можно было бы предотвратить.
Что делать Свете, пока её неуловимый дядя где‑то скрывается? Куда ей идти, если завтра с маленькой дочкой они окажутся на улице?
– У меня по детскому дому остались подружки, – говорит Света. – Им тоже по двадцать лет. Ни у кого жилья до сих пор нет, стоят на очереди. Некоторые, правда, ещё учатся, но кто‑то уже и второе образование получает, чтобы хоть где‑то закрепиться, иметь койку в общежитии. Некоторые уже и детей родили…
