Вилегодский инноватор и кремлёвские звёзды

В 2017‑м исполнится 80 лет первым звёздам Московского Кремля, которые засияли изнутри, заменив самоцветные. Мало кто знает, какую роль в этом сыграл наш земляк из деревни Стрункино.

Серафим Бреховски́х (1910–1995) считал материалом будущего стекло и посвятил ему всю жизнь. Уроженец нынешнего Вилегодского района вошёл в историю как один из ведущих специалистов, изобретателей и организаторов производства стекла, ситаллов (стеклокристаллических материалов) и керамики. Самое заметное детище Бреховских, не зная даже его имени, видели миллионы людей – стекло кремлёвских звёзд с их глубоким цветом.

Секрет рубинового света

Звезда на Никольской башне (после реставрации)Важно развеять миф: иногда говорят, что Серафим Максимович придумал рубиновое стекло, или что мы до сих пор видим его на шпилях башен. Но рецепт создавали в Москве ещё с 1933 года. Заслуга Бреховских – технология производства. Для этого в 1937‑м на заводе «Автостекло» в г. Константиновка Донецкой области создали группу из опытных стекловаров, в которую он вошёл как главный технолог (а позже дослужился до директора).

Сложность даже для опытных стекольщиков в те годы была невероятной: «Было заказано 500 м² рубинового стекла размерами отдельных листов от 2 до 20 м², – пишет Андрей Новосельский. – Трудность изготовления заключалась в том, что оно должно иметь разную плотность и пропускать только красные лучи определённой длины волн».

Коллектив Бреховских провёл более 600 варок, прежде чем нашёл нужную технологию. Сам он, оглядываясь в прошлое, не видел «особых трудностей», но его люди отвечали за один из важнейших заказов в СССР, ведь эскизы звёзд правил лично Сталин. Можно представить, что стало бы в 37‑м со стекловарами при браке!

«Под его руководством было найдено оригинальное решение, благодаря которому звёзды получили свой уникальный оттенок медного* рубина, – объясняет Юрий Машир, директор по научной работе сегодняшнего АО «НИТС» в Москве (преемник института, основанного Бреховских). – Нужно было создать такое стекло, чтобы его цвет не менялся, не поблёк под воздействием температуры внутренних ламп. И он оставался неизменным». От тепла мощнейших ламп, о которых говорит Машир, поверхность звёзд может нагреваться свыше 100 градусов, и для охлаждения по‑прежнему работает непрерывная вентиляция.

А вот звёзды сейчас – уже второе поколение. В войну их накрыли чехлами, чтобы свет не помогал вражеским самолётам, но осколки снарядов повредили конструкции. Поэтому к 1946 году их полностью отреставрировали, а стекло сделали трёхслойным (с хрусталём), придав трём звёздам выпуклую форму, из‑за чего они сверкают ещё ярче.

Главное ноу-хау

Способности Бреховских оценили сразу. Молодого выпускника Архангельского индустриального техникума в 1930 году назначили главным инженером стекольного завода в Вологодской области. Отработав на многих предприятиях отрасли и в Госплане, в 1962‑м он возглавил Специальное проектно-конструкторское бюро по стеклу (ГСП КБ), где разрабатывались изделия для авиационной, космической и другой спецтехники. На его базе он основал НИИ авиационного стекла – впоследствии НИИ технического стекла (НИТС), где и трудился последние 30 лет.

«Он так и не успел защитить вузовский диплом, потому что началась война, – говорит Юлия Викторова, жена Серафима Максимовича, работавшая с ним с 1961 года до последних дней. – И всё же ему разрешили защищать кандидатскую, а потом докторскую диссертацию». Масштаб исследований Бреховских поражает: более 300 работ, в том числе 48 авторских свидетельств, 6 монографий и множество диссертаций, защищённых под его руководством.

Основателя института все запомнили как энергичного организатора науки. Первым делом он разделил НИИ на сектора по стадиям – от конструкторских работ до внедрения, и институт стал «заводом знаний», научным конвейером, при этом за каждую тему отвечал один человек.

«Сталинит я считаю своим самым главным достижением в науке, – рассказывал он. – Тысячи экспериментов пришлось провести, прежде чем был получен лист стекла, выдержавший все нагрузки. Первые образцы стекла повезли в Москву к Орджоникидзе. И тут – на тебе! – первый же лист вдребезги. Мы похолодели. А Серго улыбается: «Слышали, очевидно, есть такой технический термин: «эффект визита»? Перед нами – его классический пример. Наверное, переволновалось стекло больше его создателей. А ну‑ка, следующий лист…» Возможно, нарком тяжпрома и не выдавал такую литературную тираду, но ответственность на производстве у Бреховских, и правда, была предельно высокой. По его словам, ОТК не нашёл в изделиях ни единого микроизъяна.

Сталинит был одной из первых версий закалки стекла: его нагревают, затем резко охлаждают, как сталь (отсюда и название); стекло меняет структуру и повышает прочность. Материал применили в танках, автомобилях, самолётах. Настоящей бедой для авиаторов были столкновения с птицами, на большой скорости иллюминаторы просто разлетались. Сталинит же держит мощные удары, а если и разрушается, то сыпется мелкой мозаикой. Это и есть продукт коллектива Бреховских. Юлия Викторова вспоминает, как испытывали новое стекло: чтобы проверить прочность, в него стреляли курицами из специальных пушек. За новый для СССР материал и освоение его производства Серафима Максимовича с соавторами в 1949‑м наградили Сталинской премией.

Сберечь вождя

В 1973 году в мавзолее Ленина террорист взорвал устройство, спрятанное под одеждой. Трое, в том числе он сам, погибли, четверо школьников и солдат Кремлёвского полка были ранены. Личность злоумышленника подтверждали только обрывки документов (была гипотеза о маньяке, но стоит учитывать тогдашнюю секретность). Почему не было повреждено тело Ленина?

За шесть лет до того уже произошёл кровавый теракт у входа, и за сохранность останков вождя взялись серьёзно. Саркофаг укрыли бронированным стеклом, которое и выдержало взрыв. Над этой разработкой трудился целый ряд институтов. Оптики добивались отсутствия искажений (первое время у вождя двоился нос); медики занимались поддержанием температурного режима; и т. д. Научным руководителем всех работ был Серафим Бреховских, и он же отвечал за общий результат.

«Для саркофага в мавзолее также было разработано особое решение, – говорит Юрий Машир. – Создана практически бесцветная прозрачная броня со специальным покрытием, которое снижает коэффициент отражения, и особая технология склейки: несмотря на то что эта броня многослойная, сегодня люди приходят в мавзолей, смотрят на Владимира Ильича – и не ощущают её толщины, стекло не мешает взгляду. Эта разработка была передовой для своего времени».

К тому времени Бреховских уже стал лауреатом Ленинской премии (1963) за участие в разработке и организации производства ситаллов – материалов для обтекателей ракет. Ленинскую премию можно было получить лишь раз в жизни, и за работы по мавзолею наградили Александра Ромашина, начальника Обнинского филиала института, который тоже внёс свой вклад в разработку.

Здание знаний… и родина

Медаль к 100-летию Серафима БреховскихВ последние годы Серафим Максимович занимался огромным проектом обобщения знаний – «функциональной компьютерной систематикой материалов, машин, изделий и технологий» (советский вариант кибернетики). Автор поставил грандиозную цель – классифицировать разные объекты по применимости, чтобы все их качества описывать формулой с общей структурой. С развитием информационных систем и конкуренции замысел устарел, технологии меняются слишком стремительно. Однако на эти книги ссылаются и современные авторы.

Чтобы показать всю семью Бреховских, режиссёр Ефим Учитель приехал с Серафимом Максимовичем на его родину для съёмок фильма «Вилегодские мужики» (1972). Годом раньше ему, как и двум его братьям, присвоили звание почётных вилежан. «Он очень любил свой край, бывал там на юбилеях, хотя нечасто, – рассказывает Юлия Викторова. – Его брат Леонид стал знаменитым акустиком, Николай – полковником, можно многое сказать о других братьях. У вас в Вилегодском районе край каких‑то самородков!..»

* В большинстве источников – селеновый рубин. Использованы работы Михаила Тополина (Москва), Андрея Новосельского (Константиновка); Вениамина Воронцова (Вилегодский район); редакции журнала «Стекло и керамика».