Обратившись в суд, 79‑летняя мама скончавшегося пациента просила взыскать денежные средства в счёт компенсации морального вреда.
Она рассказала, что когда её сын обратился в районную больницу в августе 2018 года, первоначально ему сообщили, что у него есть нарушения в суставах, назначили обезболивающие препараты. Но сыну становилось всё хуже, мама регулярно вызывала скорую помощь. Необходимое обследование ему не назначали до конца октября 2018 года. Лишь после проведения магнитно-резонансной томографии установили диагноз – рак четвёртой степени. Сын перестал вставать, постоянно кричал от боли. Она вспоминает:
– Он плакал, больше двух месяцев мог только воду пить, говорил, что внутри всё горит. Лекарства боль не снимали, а в больнице объясняли, что ищут место. Девятого января его госпитализировали, к тому времени у него уже отнялись руки, ноги, он не говорил. Сын только два года как вышел на пенсию, сильный был, он хотел жить. Я обратилась в суд, потому что врачи, его лечившие, недостойны быть врачами. С августа я день и ночь сидела у его кровати. Полтора года, как его не стало, но каждый день я не могу сдержать слёз…
Районный суд, отказывая в удовлетворении исковых требований, основываясь на заключении экспертов, пришёл к выводу, что в поведении скончавшегося от смертельного недуга имелись признаки отказа от медицинской помощи. Первоначально о потенциально смертельном заболевании он узнал в 2016 году, когда по результатам обследования было выявлено две опухоли, но к рекомендованному на приёме врачу соответствующей специализации пациент не обращался.
Вновь пришёл на приём в августе 2018 года, когда проявились признаки развивающегося болевого синдрома. Однако необходимые обследования работники больницы назначили лишь спустя два месяца. Умирающий продолжал страдать от боли, через две недели после госпитализации скончался.
Эксперты пришли к выводу, что летальный исход был предрешён – заболевание прогрессировало при отсутствии необходимого медицинского наблюдения ввиду добровольного отказа пациента от медицинской помощи с 2016‑го по август 2018 года.
Разрешая спор по существу, суд первой инстанции пришёл к выводу об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие причинной связи между дефектами медпомощи в 2018–2019 годах и последовавшим трагическим исходом.
Архангельский областной суд, рассматривавший дело по апелляционной жалобе истца, отменил принятое решение.
Право граждан на медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законодательстве мер, включающих определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, стандартов и порядка её оказания.
В случае оказания гражданину ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены его родственниками и другими членами семьи.
Как следует из материалов дела, мама проживала вместе с сыном, он помогал ей. Но с августа 2018 года уже она ухаживала за сыном, страдающим от смертельного недуга.
Эксперты установили ряд недостатков оказания ему медицинской помощи. Так, при наличии в истории болезни данных о новообразовании с подозрением на метастазирование, выявленном в 2016 году, сын истца не был проконсультирован врачом соответствующей специализации. Диагноз онкологического заболевания в «запущенной» стадии у пациента с известным анамнезом установлен почти через два месяца после первого обращения пациента в поликлинику в августе 2018 года. Показанная пациенту томография также выполнена только через два с половиной месяца.
Применяемая противоболевая терапия не являлась эффективной, симптоматическая терапия была неполной, не включала показанные в таких обстоятельствах виды помощи.
Как следует из экспертного заключения, необходимое лечение рака на диагностированной на тот момент стадии должно было заключаться в проведении терапии, направленной на уменьшение патологических проявлений, и адекватной обезболивающей терапии.
Ответчик настаивал на том, что в октябре 2018 года больной сам отказался от консультации онколога, но её предложили пройти уже в то время, когда его состояние существенно ухудшилось.
Дефекты оказанной в 2018–2019 годах медицинской помощи, согласно заключению экспертов, не связаны с действиями больного.
Областной суд счёл неопровержимым фактом, что истец испытывала глубочайшие переживания за состояние здоровья сына. Ненадлежащая медицинская помощь, оказанная ему, постоянно испытываемая сыном боль усугубляли её страдания.
Учитывая, что больница не представила доказательств, подтверждающих отсутствие вины в неустановлении сыну истца правильного диагноза, ненадлежащем и несвоевременном его лечении, Архангельский областной суд обязал её выплатить матери скончавшегося пациента денежные средства в счёт компенсации морального вреда и оплатить услуги экспертов.
Кстати, за последние годы эта районная больница была ответчиком в нескольких судебных спорах. Так, в 2017 году из‑за неверно оказанной медицинской помощи скончалась мама семейства, осиротел подросток. Врач, признанный виновным в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, осуждён. Суд удовлетворил исковые требования родных скончавшейся пациентки, взыскав денежные средства в счёт компенсации морального вреда и возмещения расходов, понесённых на погребение.
В марте 2019 года суд удовлетворил исковые требования пациентки, ставшей жертвой нелепой халатности персонала больницы. В сентябре 2017 года женщина находилась в палате после операции. Работник больницы положила ей в ноги грелку, причинившую глубокие ожоги, оценённые как вред здоровью средней тяжести. Пострадавшая с 2017‑го по 2019 год проходила восстановительное лечение. Суд взыскал с ответчика денежные средства в счёт компенсации морального вреда и предусмотренный законом штраф.
В феврале 2020 года удовлетворены требования пациента, которому отказали в медицинской помощи, ссылаясь на отсутствие необходимого оборудования. Он был вынужден обратиться в негосударственное медицинское учреждение. Суд взыскал с ответчика понесённые истцом расходы на лечение, денежные средства в счёт компенсации морального вреда, штраф.
