Без своего лекарства маленький Максим не может жить, но в России препарат не зарегистрирован
Впервые с архангелогородкой Еленой Мадар «Правда Севера» познакомилась четыре года назад. Мама больного ребёнка написала интернет-петицию в защиту орфанных пациентов. Вместе с другими родителями Елена пыталась привлечь внимание к доступности лечения тяжелобольных детей и к проблеме, которая сложилась вокруг получения лекарственных препаратов, не зарегистрированных в России.
«Прозрачный механизм»
На тропу борьбы Елена ступила после того, как в январе 2015 года в России начал действовать федеральный закон, предусматривающий уголовное наказание за производство, сбыт и ввоз «фальсифицированных, контрафактных, недоброкачественных и незарегистрированных лекарств». В результате многие пациенты, имеющие редкие и тяжёлые заболевания, остались совсем без лекарств, так как незарегистрированные препараты автоматически приравняли к «недоброкачественным» и «незаконным».
Под интернет-петицией поставили подписи тысячи родителей. Родственники пациентов, общественные организации повсюду рассылали сигналы SOS. Десятки писем в Госдуму, Минздрав РФ, Генеральную прокуратуру отправила и сама Елена Мадар. И получила пачку ответов с обещаниями «разобраться в ситуации».
В 2016 году Мадар пригласили поучаствовать в программе «Время покажет» на Первом канале. Эксперты в прямом эфире сошлись во мнении – проблема доступности лечения пациентов с орфанными и тяжёлыми заболеваниями существует, но чиновники уверяли – разработан «прозрачный механизм оформления разрешения на ввоз конкретной партии незарегистрированных лекарств по жизненным показаниям каждого конкретного пациента». Мол, получить такое разрешение теоретически можно «за пять дней». Но где теория, а где практика. Например, у Елены Мадар на получение такого разрешения ушёл год. Хотя имелись все заключения консилиума федеральной клинической больницы о том, что её сыну Максиму препарат жизненно необходим. Согласно медицинским документам мальчику рекомендована постоянная терапия лекарственным препаратом сабрил – три с половиной таблетки в день. И с учётом тяжести заболевания замена этого препарата на другой категорически противопоказана.
За день до эфира благотворительный фонд «Подари жизнь» передал для Максима коробку с лекарствами, которых хватило на несколько месяцев. А дальше? Дальше Елена Мадар пошла в суд. Осенью 2017 года Октябрьский суд Архангельска обязал областной минздрав обеспечить её шестилетнего сына лекарственным препаратом, не зарегистрированным в России.
Всем миром или по решению суда?
Таблеток хватило до февраля 2019 года. Когда препарат стал заканчиваться, мама Максима вновь обратилась в региональный минздрав. Но, по словам Елены, ей предложили «пойти в фонд».
– По правилам работы благотворительного фонда родители ребёнка должны не только написать заявление на получение помощи, но и дать согласие на размещение личных данных при осуществлении сбора денежных средств, – поясняет Елена Мадар. – А я категорически против того, чтобы деньги на лекарство для Максима собирали всем миром, потому что есть решение суда, где прописано: «обеспечить путём закупки препарата за счёт средств обязательного медицинского страхования». И ничего не сказано о том, что лекарства должны приобретаться на пожертвования.
Но, судя по ответу, который Мадар получила на днях из регионального управления Федеральной службы судебных приставов, куда Елена обращалась с просьбой возбудить уголовное дело в связи с тем, что решение суда по обеспечению лекарством не выполняется, в минздраве работа по организации обеспечения лекарством её сына проводится, договорённость у минздрава с благотворительным фондом тоже достигнута… А вот мама ребёнка не хочет писать заявление в фонд. В возбуждении дела Мадар отказали.
– Елена, то есть виноваты вы?
– Да, но если так дальше пойдёт, то системности в обеспечении больных детей лекарствами не будет вообще. Мы будем зависеть от фондов, от того, соберут добрые люди деньги на лечение ребёнка или нет.
Елене также рекомендовали самостоятельно подготовить пакет документов для получения разрешения на ввоз в РФ незарегистрированного лекарственного препарата.
– Мне пояснили, что только после этого будет оформлено «соответствующее обращение в адрес Министерства здравоохранения РФ, предусмотренное административным регламентом по предоставлению государственной услуги по выдаче разрешений на ввоз», – цитирует мама больного ребёнка ответ чиновников регионального минздрава.
Собирать документы Елена отказалась. Заниматься этим, по её словам, должны в минздраве области, исполняя решение суда.
Проблемы с лекарственным обеспечением – это, конечно же, боль не только архангельских матерей. Например, в 2017 году в Рязани тоже был суд, возложивший на местный минздрав обязанность обеспечить трёх детей незарегистрированным лекарством, таким же, что рекомендовано Максиму. Как дела у рязанских семей сейчас? «Правда Севера» связалась с одной из мам.
– Вот уже два года мы регулярно получаем сабрил, – пояснила жительница Рязани. – Каким образом наш минздрав закупает препарат, я не знаю, но ни в какие благотворительные фонды нас никто не отправляет. Документов на ввоз лекарств мы сами тоже не собирали. В суде так и сказали: «Вы должны просто прийти в аптеку и получить лекарство. Всё. А как его туда доставят – вас это не должно касаться». И мы действительно просто приходим в аптеку и просто получаем лекарство.
«Рискуя оказаться в тюрьме…»
Но есть и другие примеры. Этим летом в Москве задержали Елену Боголюбову, маму пациента детского хосписа. Её сыну, так же, как Максиму, необходим незарегистрированный препарат. Лекарство назначили врачи, препарат указан в выписке… Купить в России его невозможно. И мама нашла препарат в интернете. Но, как сообщила в Facebook директор фонда «Дом с маяком» Лидия Мониава, когда Елена пришла за посылкой, её прямо на почте и задержали – «за контрабанду».
Только благодаря вмешательству Анны Федермессер, учредителя благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», её отпустили спустя семь часов. Но дело не закрыто. Между тем Лидия Мониава, человек, который каждый день сталкивается с детской болью, констатирует, что «десятки тысяч родителей до сих пор вынуждены становиться преступниками, нарушать закон, чтобы помочь своим детям снять судороги. Диазепам в микроклизмах, сабрил, фризиум… Огромное количество детей в России зависимы от этих неинъекционных форм препаратов, – пишет в своём посте Мониава. – Минздрав до сих пор не занимается обеспечением детей этими лекарствами. Родители вынуждены покупать препараты от судорог в интернете, за большие деньги, рискуя оказаться в тюрьме…»
– У меня тоже есть выписка, что препарат Максиму жизненно необходим, есть судебное решение. И нет другого выхода, – говорит Елена Мадар. – Без лекарства Максим не может жить, и с февраля я заказываю препарат сама.
************
комментарий
Нам говорят: «Всё делайте сами»
Наталья Костина, председатель Архангельской региональной общественной организации помощи родителям, воспитывающим детей с множественными органическими и редкими генетическими заболеваниями, АРГИМОЗ:
– В конце июня в нашу организацию пришло письмо из регионального минздрава с просьбой закупить для Максима препарат, не зарегистрированный в России. В письме было сказано, что минздрав ходатайствует об оказании помощи ребёнку по закупке препарата, учитывая, что «это будет способствовать повышению качества жизни мальчика и оптимизации морального состояния семьи». Но АРГИМОЗ – общественная организация, а не благотворительный фонд. Мы сами родители таких же тяжёлых детей! И предлагая нам самим закупить лекарство, по сути, предлагают рискнуть и встать на позицию той мамы, которую задержали на почте в Москве.
В случае с сыном Елены исчерпаны все варианты подбора противосудорожных препаратов. Консилиум решил, что необходимо именно это лекарство, не зарегистрированное в России. Но проблема длится несколько лет…
– Помимо Мадар в Архангельской области есть ещё такие же семьи?
– Есть две семьи, которые также нуждаются в сабриле. Обращаются к нам и родители, у которых проблемы с обеспечением фризиумом. К сожалению, получается, что многие мамы чуть ли не треть жизни тратят на то, чтобы выбить для своего ребёнка жизненно важный препарат. Наши дети – самая тяжёлая категория. Но вместо помощи говорят: «Всё делайте сами!» Мы становимся какими‑то изгоями, но это ведь ненормально.
Почему мама вообще должна покупать жизненно важные противосудорожные препараты, которые по закону обязаны выдаваться бесплатно? Почему в других регионах, например в Тамбовской области, лекарство есть? Мы специально связались с сотрудниками министерства здравоохранения Тамбовской области, где, не доводя до судебных разбирательств, закупают для детей все необходимые препараты, в том числе и не зарегистрированные в России, за счёт средств областного бюджета, без создания отдельной статьи расхода. А в Архангельской области нас за лекарствами отправляют в благотворительный фонд…
«Правда Севера» сделала запрос в региональное министерство здравоохранения по поводу обеспечения детей жизненно важными лекарствами. Получим ответ – продолжим тему.
