Беседа с психологом: куда уходят дети?

Следственный комитет РФ опубликовал статистику: в России в среднем пропадает 15 тысяч детей в год. Полторы тысячи из них исчезают бесследно.

– Уходы из дома – это, действительно, проблема, с которой сталкиваются многие семьи, – говорит Елена Дроздович, педагог-психолог Архангельского центра помощи детям «Лучик». – И в большинстве случаев корень проблемы – взаимоотношения в семье, которые, так или иначе, приводят к тому, что ребёнку некомфортно находиться здесь и сейчас в этой реальности. И он пытается найти альтернативный способ своего существования. К сожалению, чаще всего взрослые замечают проблему, когда беда уже случилась. Найти смелость и сознаться в том, что во многом в побеге ребёнка виноваты мы сами – на это способны немногие.

– Когда ребёнок уходит, то он хочет именно уйти? Или это – такое демонстративное поведение для привлечения внимания?

Елена Дроздович.– Есть семьи, где ребёнку, повторюсь, просто психологически и физически некомфортно. Иногда может существовать прямая угроза его жизни. Поэтому он вынужден искать убежище, чтобы сохранить себя.

– Срабатывает инстинкт самосохранения?

– В какой‑то мере да. Ребёнок ищет условия, где он будет в безопасности. Но это крайние ситуации. Есть семьи, которые принято считать благополучными, но ребёнок оттуда тоже уходит. И вот здесь речь как раз может идти о привлечении внимания. Если родители заняты исключительно своей жизнью, не удовлетворяют потребности ребёнка, не замечают, что ему нужна помощь – демонстративный уход возможен.

– Об удовлетворении каких потребностей речь?

– Из-за того что мама не купила новый смартфон, из дома не убегают. Чаще это потребности, связанные с эмоциональной сферой. Родители говорят: «Мы работаем не покладая рук, чтобы он не нуждался ни в чём». А он нуждается. Материальный достаток – важно, но душевное внимание и поддержку папы с мамой ничто не заменит.

– Если всё‑таки подросток ушёл. И не первый раз. И родители, как бы странно и страшно ни звучало, привыкли – «погуляет – вернётся».

– Делать вид, что ничего не произошло – нельзя. Системные уходы могут ведь быть и признаком такого психического расстройства как дромомания – бродяжничество. И тогда обязательно нужна точная диагностика и помощь доктора. Но у любого поступка, повторюсь, есть причина. Родители иногда не пытаются её искать, не пытаются анализировать. Между тем, невозможно работать с проблемой, не зная её сути. Отсутствие контроля в воспитании – «погуляет – вернётся» – это гипоопека, и она так же разрушительна, как и гиперопека – стремление контролировать каждый шаг. В обоих случаях это стресс для ребёнка.

– То есть уход – это ещё и такое расслабление психологическое?

– Да. Жить в стрессе постоянно невозможно. Срабатывает эффект пружины – подросток начинает искать необходимую ему зону комфорта. Свой мир, где бы его понимали и уважали, в том числе и виртуальный. Интернет-зависимость – одна из самых распространённых зависимостей сегодня – обусловлена как раз этим: возможностью существовать в образах своих мечтаний.

– Но вернуть назад из этого «мира» подростка всё‑таки можно?

– Можно. Только самая сложная часть возвращения – достучаться до родителей. Взрослые часто не желают признать, что причина того, что происходит с моим ребёнком – в моём отношении к нему. Если не пересмотреть это отношение, то ничего не получится. Да, психолог может работать с ребёнком, может проводить занятия, но это – коррекция симптомов, а не «лечение болезни». Чтобы излечиться, необходимо потратить много усилий. И эти усилия должны быть совместными: родители, ребёнок, психолог. Речь о формировании каких‑то новых интересов, новых связей. Речь о выстраивании доверия.

В моей практике были случаи, когда дети с головой окунались в подростковую субкультуру. И родители ударялись в панику: «Мы теряем ребёнка!» Но увлечение субкультурами – это, как правило, возрастное явление, которое проходит по мере того, как дети взрослеют, находят себя в жизни. Поэтому здесь надо просто набраться терпения. И быть рядом со своими детьми на этом пути. Сопровождать, но не вмешиваться.

– То есть если ребёнок, скажем так, начитался японских манг, возомнил себя героем комиксов, причём не самым положительным… И маме со стороны кажется, что это просто «клиника» какая‑то. Ей что делать? Подыгрывать ему?

– Запрещать точно не стоит. Это лишь обострит противостояние между ребёнком и родителем. А вот попытаться самому изучить то, что увлекает подростка, чтобы тоже «быть в теме» – это вариант. Знаете, такой слом системы – подросток ожидает одну реакцию, а родители выдают совершенно другую. И он вдруг понимает: «Моей жизнью интересуются».

Есть книга японского автора Кэндзиро Хайтани «Взгляд кролика». Я часто рекомендую её коллегам и родителям, которые обращаются за консультацией. В книге рассказывается о молодой учительнице, которая приходит работать в начальную школу, в класс, где учится мальчик-сирота Тэцудзо – молчаливый и недружелюбный, который имеет очень странное увлечение – коллекционирует мух.

– Мух?

– Да. У всех окружающих это вызывает шок и какую‑то брезгливость. Ребёнка всеми силами хотят исключить из класса, вытеснить, чтобы он «не испортил» других детей. И мальчик, по сути, оказывается в изоляции. Учитель же становится первым человеком, кто смог найти к Тэцудзо подход. Но для этого учитель начала изучать мух вместе с ним. И постепенно смогла других учеников также научить доброжелательному и толерантному отношению. Попробовать взглянуть на мир глазами своего ребёнка – это шаг, который стоит, наверное, сделать всем родителям.

У меня недавно на консультации была мама, которая не могла понять, что с дочкой: «Не отвечает на вопросы, не хочет разговаривать. И вообще, ведёт себя странно». То есть ушла в себя – замкнулась. Начали беседовать с девочкой – вполне доброжелательная, с разносторонними интересами и мечтами. Но только эти мечты, как оказалось, совсем не интересны маме. Более того, они кажутся маме «наивными и глупыми». И из‑за того что в семье девочка чувствует постоянный гнёт, ту самую гиперопеку, когда родители пытаются контролировать даже её мысли, она выбрала свой путь достижения комфорта – уход в себя.

– Потеря доверия.

– Да. И это грустно. Ведь мама‑то, действительно, хочет дочке добра, но забывает об эмоциональной составляющей отношений. Простой вопрос: «Как вы выражаете свою любовь к ребёнку?» Многих взрослых это ставит в тупик: «Ну, иногда хвалю, когда получит хорошую оценку». И всё – вопрос отпадает. Ведь если вы не умеете проявить эмоции к ребёнку, то бессмысленно ждать, что он бросится к вам на шею, начнёт доверять. Заблуждение, что подростку не нужна ласка родителей. Мол, с малышами понятно: объятия и поцелуи – это норма. А подросток? Он же такой «колючий».

В любви нуждается и «ёжик». Просто он не может сказать об этом напрямую и хочет, в силу возраста, казаться таким пуленепробиваемым. Любовь – не обязательно удушающие объятия. Проявлений много. Но привязанность не формируется за день, её надо выращивать постепенно, как цветок.

– Тогда, по большому счёту, все эти уходы из дома – такой поиск любви?

– Да, это удовлетворение своей потребности быть принятым. Принятие, одобрение, любовь – каждый ищет так, как может. Например, дети, которые воспитываются в интернатных учреждениях и лишены любви, всю жизнь её ищут. Если ребёнок попадает в семью, то эта потребность у него будет удовлетворена. Если же он не нашёл людей, которые могут дать ему эмоциональное тепло, то будет продолжать искать это любыми способами. И некоторые ведут поиск на протяжении всей своей жизни.

– Такой незавершённый гештальт.

– Да. И если его не завершить, не проработать, взрослые, не получившие любви в детстве, будут таким же образом выстраивать отношения и со своими детьми. И это уже замкнутый круг.