25.12.2017 08:58

Первая городская Архангельска. Инсульт: охота на большого зверя

Осень 2017‑го для Первой горбольницы Архангельска ознаменовалась чередой новых для города, области, региона операций
Инсульт: охота на большого зверя
Людмила Темежникова. Совместно с Валерием Кремлёвым внедрила лапароскопические операции на толстой кишке
Хирурги-травматологи Александр Данилов и Алексей Пугин
Сосудистый хирург Михаил Анисимов
Татьяна Клемушина, единственная в больнице, оперирующая на щитовидной железе

Успешно проведены первые пересадки родственных почек. Впервые выполнены операции по восстановлению нормального ритма сердца с использованием видеоэндоскопического комплекса. Наконец, нейрохирургами освоены операции по формированию экстраинтракраниальных артериальных анастомозов.

«С гранатой на пороховой бочке»

Рассказывает нейрохирург Иван Голубев:

– Я ещё застал ту пору, когда инсульты не оперировали. Лечили лишь симптоматически, типа если пациент выживет – он и без операции выживет. На Западе эффективно оперировать оба вида инсультов начали значительно раньше, чем в России.

Что было у нас? При геморрагическом инсульте, когда образовавшаяся гематома мешала мозгу нормально функционировать, мы делали трепанацию черепа. Но энцефалотомия совсем не безобидная операция. Можно спасти человеку жизнь, но он останется инвалидом.

Постепенно пришли к малоинвазивной хирургии: стали растворять и дренировать гематомы через маленькие отверстия. Потом появилась нейронавигационная система: она позволяет видеть на экране, где находятся инструменты. Дальше легче ориентироваться под контролем собственного глаза. Те же операции стали получаться гораздо лучше. Тем не менее, мы всё ещё лечили последствия заболевания. Затем появились специальные нейрохирургические эндоскопы. И врачи отделения освоили эндоскопические операции. И хотя у нас, как мы говорим, «все делают всё», мне это стало особенно интересно, и сейчас я буквально гоняюсь за каждой гематомой.

За три последних года эндоскопия внутримозговых кровоизлияний, можно сказать, стала рутинной. Если первые операции длились около четырёх часов и стоили нам огромного напряжения, сейчас всё отточено. Поэтому когда с геморрагическим инсультом всё стало более-менее ясно, пришла пора заняться «большим зверем» – ишемическим инсультом.

Новая методика хороша тем, что операция не даёт инсульту развиться. В принципе, тромб пошёл – это уже инсульт. В любую секунду всё может плохо кончиться: человек сидит с гранатой на пороховой бочке. И на стажировке в клинике Склифосовского я наблюдал, как родственники пациентов буквально ходят за врачами и просят как можно скорее прооперировать их близких.

Наши первые пациенты тоже сидели на пороховых бочках: у каждого была закрыта артерия, но вторая половина мозга успешно страховала первую. С одной стороны тела слабели рука-нога, нарушалась речь, и через несколько минут всё восстанавливалось само. Когда же транзиторные атаки становятся частыми, дело – гарантированно – идёт к инсульту.

«„Склиф” сам едет ко мне»

Иван Георгиевич показывает снимок – «протяжённость» проблемы понятна даже дилетанту: через шею в череп идут две артерии, одна из которых поднимается в голову, а вторая обрывается «пеньком». Выше «пенька» – длиной около десяти сантиметров – пробка. Артерия закупорена, поэтому при исследовании туда и не попало контрастное вещество, видимое на снимке. Если идти к «пробке» с шеи – далеко, бляшку не вытянуть. Поэтому и требуется обходное шунтирование.

Первого пациента в больнице имени Волосевич Голубев оперировал совместно с Виктором Порохиным. А страховал заведующий первой нейрохирургией НИИ Склифосовского Виктор Лукьянчиков – самый сильный в стране специалист по этим операциям. Пациент знал, что для больницы это дебют. Мог отказаться от операции. Но он знал и то, что на мастер-класс для наших нейрохирургов приедет медицинский ас. Шутил по этому поводу: «Раз я не могу попасть на операцию в „Склиф”, „Склиф” сам едет ко мне».

Первые операции прошли штатно. Кстати, начиная со второй, Голубеву ассистировал субординатор Дмитрий Паутов. Шестикурсник СГМУ уже более трёх лет стажируется в отделении. Так что на подходе – третье поколение нейрохирургов. А Голубев, между тем, уточнил:

– Это мы впервые сделали обходное шунтирование сами. Но в больнице эти операции выполнялись когда‑то бригадами врачей разных отделений: нейрохирурги делали доступ, сосудистые – сшивали сосуды. Однако, как мне кажется, ответственность за больного всё‑таки должен нести конкретный врач.

Смысл операции: над ухом делается дугообразный разрез. Откидывается кожа. Убирается височная мышца. Хирурги выделяют поверхностную височную артерию. Делают отверстие в черепе. Убирают твёрдую мозговую оболочку. Ищут веточку среднемозговой артерии. И дальше сосуд на коре и эту веточку опускают внутрь и вшивают вбок. Кровоснабжение мозга восстанавливается. Ишемические атаки после операции прекращаются.

Но мультифокальный атеросклероз – процесс, который поражает все сосуды. Значит, в регионе, богатом инсультами, медицинской работы предстоит много. И, значит, нужно, чтобы и другие хирурги делали эти операции.

Как растут врачи больницы

Первым врачом в семье, именно хирургом, Иван Голубев хотел стать ещё в школе.

– Поскольку самое сложное в хирургии – мозг (почку можно пересадить, лёгкое можно пересадить, сердце, а как пересадишь мозг?), выбрал нейрохирургию.

Окончил СГМУ. Впервые начал дежурить в больнице на четвёртом курсе. Сразу обнаружил разницу между плановой нейрохирургией и срочной.

– Плановая – это высокие технологии, микроработа: всё утончённо, практически бескровно, красиво. Срочная хирургия – это работа с разной, в том числе – асоциальной публикой, когда с криками «банзай!» кидаешься вскрывать голову, останавливать кровотечение.

К себе Голубев крайне критичен:

– Я – разгильдяй. Недотёпа. Нет семьи, детей – с этим не получилось. Но я знаю, на что способен, мне интересно работать. Пока где‑то отстаю, что‑то делаю хуже, чем другие. У меня куча комплексов. И новая операция была попыткой справиться с проявлениями кризиса среднего возраста.

Эти комплексы, возможно, оттого, что Порохин действительно подобрал себе такой сильный состав специалистов (Сергей Казиев, Игорь Шлегель, Николай Серебренников и другие), что может показаться, будто его хирурги серьёзно конкурируют между собой. Но:

– Виктор Геннадьевич знает, кто на что способен, знает сферы наших интересов и точно выбирает место стажировки каждому. Понимает также, кто из нас какой врач, кто какой человек. В этом смысле тоже направляет. Мы тянемся за ним. Когда в выходные Порохин приезжает сюда рано утром, а тут – полная ординаторская докторов, он доволен. Нас никто не заставляет делать это. Просто Виктор Геннадьевич когда‑то научил: «Люди болеют не с понедельника по пятницу и не с 9 до 18». А ещё он научил нас болеть друг за друга: «Молодец, что взялся за это дело». «У тебя получится, набирай обороты». Поддержка коллег дорогого стоит. Одно дело: ты падаешь – и все смеются. И совсем другое: ты падаешь – и тебе тянут руки, чтобы помочь встать. А доверие заведующего вообще бесценно. Ребята рассказали, что на моей новой операции Виктор Геннадьевич в некоторые моменты переставал дышать. Мне казалось, я чувствовал это.

Кстати, Голубев весной, «когда понял, что дело запахло операциями, бросил курить и начал бегать по утрам. 2750 метров. Вечерами – по 10 километров на велотренажёре. Плюс «железо»:

– Для кропотливой работы нужны сильные руки, чтобы не было лишнего тремора, и хорошая дыхалка. Шедевральных операций в нейрохирургии – единицы. Основная работа – преодоление трудностей.

Корифеи

Сегодня нехватка медицинских кадров в стране – одна из самых болезненных проблем. Хотя учиться в медвузах престижно, и конкурсы туда высокие, в наш СГМУ – в том числе. Но врачей не хватает даже в многопрофильной скоропомощной больнице имени Волосевич, где стажировка – лучшая практика для студентов. Работа бок о бок с корифеями, например, с одним из лучших кардиохирургов России Алексеем Шонбиным (первую операцию аортокоронарного шунтирования на работающем сердце он выполнил ещё в 1993‑м) – возможность получить необходимые навыки «дома», на месте.

Причём, кардиохирургия в Архангельске – не единственное прорывное направление. Заведующие практически всех отделений больницы никогда не довольствовались наработанным опытом. Главный сосудистый хирург области Валерий Гореньков и его коллега Аркадий Грушицин выполняют сегодня сосудистые операции на всех бассейнах. С хорошими результатами Гореньков занимался имплантацией отрезанных пальцев. Недавно впервые в регионе выполнил имплантацию родственной почки.

Ведущий специалист по оперативному лечению пациентов с хирургической инфекцией Валерий Кремлёв (совместно с Людмилой Темежниковой) внедрил в больнице лапароскопические операции на толстой кишке. Алексей Тетерин занимается востребованной бариатрической хирургией (лечением ожирения). Александр Пушкин освоил крайне редкую для региона специальность врача-подиатра (лечение заболеваний стопы и голеностопного сустава у больных с сахарным диабетом). Заведующий отделением гепатопанкреатобилиарной хирургии Андрей Тарабукин внедрил Fast Track – новейшую мультимодальную стратегию активного операционного лечения.

В длинном списке состоявшихся хирургов каждое имя – порой единственная надежда для пациентов соответствующего профиля. В урологии, например, больные рвутся к Максиму Савельеву на лапаро- и ретроперитонеоскопические операции (на почках и мочеточниках через забрюшинное пространство путём проколов). Признанный авторитет в травматологии – Юрий Сидоренко – внедрил в больнице протезирование тазобедренного сустава. Александр Данилов выполняет сложные ортопедические операции на стопе. Для лечения повреждений суставов внедрил оперативную артроскопию. Заслуга Алексея Рогозина (гинекология) – внедрение в отделении TVT-операции (делается при недержании мочи), лапароскопической гинекологии.

Новые имена

Век хирургов короток. В силу они входят лет в 35–40. Потом – работа на износ. А молодёжь не созревает, как помидоры, за сезон. Нужно лет 20, чтобы из вчерашнего студента сделать профи, чтобы вырастить врача, преданного медицине. Ещё нужно как‑то удержать его в государственной клинике.

Главный врач больницы Сергей Красильников уверен: сегодня время диктует учреждению совершенно иной, чем лет 20 назад, ритм постоянного обучения докторов. Они уже работают на новейшем диагностическом оборудовании, используя результаты самых современных лабораторных и фундаментальных исследований, на компьютеризированных рабочих местах с доступом к всевозможным информационным базам, а также клиническим протоколам и рекомендациям по порядку оказания медпомощи. И всё меняется даже не ежегодно: открытия в медицине сыплются, как из рога изобилия.

Возможно, поэтому у больницы нет времени гордиться промежуточными успехами. Только сделают новую операцию – на очереди следующая, более совершенная методика. Их охотно осваивает следующее за мэтрами поколение.

Сосудистые хирурги Михаил Анисимов и Михаил Пышкин в своё время овладели множеством оперативных вмешательств при заболеваниях органов брюшной полости, а также ургентными вмешательствами при травме грудной и брюшной полостей. Призвание Анисимова проявилось в хирургии патологии магистральных артерий. С его участием в клинике внедрён способ оптимизации терапии антикоагулянтами при тромбозах глубоких вен. А при участии Михаила Пышкина внедрён способ селективного тромболизиса при острых тромбозах артерий нижних конечностей и тромбозов бедренно-подколенных шунтов. Последние три года оба Михаила совместно с рентген­эндоваскулярными хирургами выполняют сложные «гибридные» операции.

Первую в больнице торакоскопическую радиочастотную абляцию провёл сердечно-сосудистый хирург Дмитрий Быстров. Всеми кардиохирургическими операциями давно владеет Алексей Заволожин. В отделении малоинвазивной хирурги надежды – на Алексея Эпштейна (его специализации – интервенционные эндоскопия и радиология) и Дениса Мизгирёва, владеющего уникальной методикой лечения поджелудочной железы и печени.

Татьяна Клемушина – единственная в больнице, оперирующая на щитовидной железе. А вот Алексей Пугин и Алексей Грицко овладели всеми методами лечения в травматологии. В урологии «костяком отделения» называют Александра Фефилина и Андрея Добрыженкова.

Мне кажется, эти имена стоит запомнить потенциальным пациентам больницы.

* * * * *

справка

Инсульт – внезапно возникший дефицит кровообращения отдельного участка мозга. При ишемическом инсульте закупоривается один из сосудов, отвечающих за нормальное питание головного мозга. При геморрагическом – разрывается мозговой сосуд и происходит кровоизлияние в головной мозг. Геморрагический протекает тяжелее и чаще приводит к летальному исходу или тяжёлой инвалидности.

Признаки инсульта. В зависимости от зоны поражения могут наблюдаться проблемы с координацией, слабость, онемение в конечностях и половине тела с одной стороны, «заплетание» языка, опускание угла рта, головокружение, тошнота. Возможны трудности при глотании, двоение перед глазами.

Транзиторная ишемическая атака. «Предынсульт». Блокировка притока крови к мозгу длится не более пяти минут. Но проявляются признаки обычного инсульта. Все функции достаточно быстро восстанавливаются. Однако если не начать лечение, может произойти обширный инсульт с тяжёлыми последствиями.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Елена МАЛЫШЕВА. Фото Александра Анисимова и Ивана Голубева