Пенсионная реформа выявила общественные, социальные и экономические проблемы,о которых не принято было говорить
Ужас без конца
Вопрос – а когда же у нас началась пенсионная реформа? Да, как создали в 1990 году Пенсионный фонд, так и начали реформировать – «в год по чайной ложке». Появились негосударственные пенсионные фонды, потом была введена страховая и накопительная части пенсии. В 2013–2015 годах специалисты разработали новую пенсионную формулу для расчёта страховой пенсии. По поводу этой формулы те, кто собирался на заслуженный отдых, столько мозговых извилин сломали, завидуя тем, кто пенсию уже получил. При этом сорокалетних пугали, что они будут получать половину того, что получают нынешние пенсионеры, а молодых – тем, что вообще ничего не получат.
А конкретный документ, то есть «Концепция реформы системы пенсионного обеспечения в Российской Федерации», правительством страны была одобрена ещё в 1995 году! Её же никто не отменял. И все понимали, что в этом «ужасе без конца» вынуждены так или иначе участвовать. Так что точно нельзя сказать, что пенсионная реформа – это некая неожиданность. Какой‑то итог должен же быть. И его подспудно ждали. И одновременно опасались – а вдруг это будет какой‑то совсем уж «ужасный конец»?
Недовольны все
Кто‑нибудь встречал человека, который доволен своей обычной трудовой пенсией? В том плане, что вот доработал, получил – теперь можно спокойно жить, не заботясь ни о сегодняшнем, ни о завтрашнем дне? Ну, если в России средний размер пенсии 14 тысяч, а в Архангельской области 17? И всё же знакомая, которая огорчена, что её выход на пенсию откладывается, возмутилась:
– Как это нынешние пенсионеры недовольны своей пенсией? Им что, не нравится, что каждый месяц денежка капает на карточку? Так же приятно к зарплате получить добавку…
Увы – здесь получается ключевое слово «добавка». А если это никакая не добавка, а основной источник дохода? Ведь пенсия вообще‑то даётся, выражаясь официальным языком, «по утрате трудоспособности». То есть, получив пенсию, предполагается, что человек должен на неё жить. Будущая пенсионерка, которая сейчас получает неплохую зарплату, мысленно примеряла нынешнюю пенсию на себя и сказала: «Да, всё же что‑то надо делать… Это что же, и хорошей косметики не купить, что ли?»
Возраст дожития
Конечно, не купить! И с дешёвой не очень разбежишься. И вообще, пенсия – это «возраст дожития». Тоже официальный термин, кстати.
Ирина Прудникова. заместитель управляющего отделением Пенсионного фонда РФ по Архангельской области, вспоминает, как при просмотре старых пенсионных дел она увидела пометки на карточках женщины 53‑х лет и мужчины 54 лет: «старческая дряхлость». И было это, кстати, в шестидесятых годах прошлого века — относительно недавно.
И пенсия тогда, пусть небольшая – это вспоможение, чтобы человек как‑то дожил свои дни. А сейчас пятидесятилетних женщин можно спутать с тридцатилетними. И, выйдя на пенсию, они не захотят менять образ жизни.
И у нас меняется представление о пенсии – на неё хочется жить, а не доживать. И снова возникает та же мысль – что‑то надо менять. Вот только что?
Опыт не нужен!
Тот вариант, который предложило правительство, сейчас стали обсуждать. Сначала просто протестовали. Потом стали появляться цифры, разная сравнительная аналитика. Продолжительность жизни растёт, к тому же сейчас в трудоспособный возраст вступают родившиеся во времена «демографической ямы» конца 90-х – начала 2000-х. Идём к тому, что скоро у нас на одного пенсионера будет один работник. И тогда – край.
Это, пожалуй, главный аргумент разработчиков реформы. Меня очень утешила фраза, сказанная на одном из обсуждений: «Понимаете, без труда людей старшего поколения будет очень трудно сделать те прорывы, которые у нас в стране сейчас намечены!»
В общем, страна призывает к активному труду, и хочется откликнуться. Но кто у нас в стране подразумевается под людьми «старшего возраста»? Сейчас журналисты многих СМИ проводят один и тот же эксперимент – пытаются устроиться на работу, заявив, что у соискателя возраст за пятьдесят. Чаще всего им отвечают, что уже после 45 – для приличного трудоустройства человек считается неперспективным. Что‑то можно найти, но ты уже «не того сорта», что ли…
Интересно, кто устанавливает эти стереотипы? Не сами же те, кому за сорок? И не те, кому нет тридцати – они тоже не всегда могут найти работу, не имея опыта. Неужели те, кому сейчас от тридцати до сорока, диктуют такие правила всему обществу? Но жить‑то мы собираемся по новым тенденциям – до восьмидесяти и дальше! И что они сами будут делать, когда им исполнится сорок? А это очень скоро!
Один из популярных ответов кадровых агентств соискателям в возрасте – вроде того, что, если вы считаете свой прежний опыт вашим плюсом, то ошибаетесь: технологии и требования так растут, что он просто никому не нужен, а вы будете носиться с ним как с писаной торбой – «вот в наше время, да всё вы не так делаете»… И раздражать. Так что – забудьте!
Только – «универсальный солдат»
Вот хочется сказать в сердцах – если вам не нужен наш опыт, а вы такие умные и сейчас используете суперсовременные технологии, которые и вас заменят, невзирая на возраст, то содержите нас! Но достойно. Чтобы хватило и на путешествия, и в кафе посидеть. Ну, если уж на работу не берёте…
Но… Есть и в этих замечаниях кадровиков «сермяжная правда». В развитых странах, в тех, где на пенсию покупают косметику и путешествуют, за трудовую деятельность меняют до семи разных направлений в работе. У нас до сих пор существует стереотип, что единственная запись в трудовой книжке – это одно из главных её достоинств. Конечно, если жизнь сложилась на одном производстве, что было возможно в советское время, хорошо. Но сейчас – вряд ли… Если это, конечно, не какой‑то особый случай, когда речь идёт о профессиях, связанных с культурой, медициной, преподаванием.
Значит, выход – учиться: или в своей профессии, или обучаться другой. Борис Михайлович Егоров, директор Литературного музея, сам набирает тексты книг, сам их верстает, экспериментируя с программами, делает оформление, обрабатывает фото. «Калевалу» набирает на трёх языках – притом двух из них – финского и ненецкого – не знает! Но грамотно – тексты вычитывают корректоры, которые языки знают. Мастер компьютерной вёрстки «Правды Севера», который время от времени даёт ему консультации, каждый раз поражается – как это возможно?! Борису Михайловичу за восемьдесят, но он «универсальный солдат»! И разве у него есть проблема с работой? С утра до вечера – сколько душе угодно…
Пенсионный мультипликативный эффект
«Мультипликативный эффект» – чисто экономический термин, это, если упростить: когда решение одной проблемы тянет за собой решение другой. В конце концов получается приличный результат.
Уже сейчас, когда прошла первая волна неприятия пенсионных нововведений и осознания, что «что‑то всё равно надо делать», пришло понимание: реформа зацепила такие пласты социальной и общественной жизни, включая и психологию, что мы даже не догадывались о них.
Не говоря уже об экономике – сколько всяких схем там работает! Смогут ли власть, профсоюзы и общество их побороть?
Если поменяются условия труда – в привлекательных люди и сами будут продолжать работать. Особенно если дать «добавку» – пусть не в виде пенсии, а приличной зарплаты.
Медицинское и социальное обслуживание. Ну неправильно – стоять в очереди в поликлинике по три часа, чтобы записаться, а потом неделями ждать приёма специалиста. Или идти в платное отделение. Платные отделения уже доминируют. Зачем тогда платить медицинскую страховку? Тоже «что‑то надо делать».
Да и сама пенсия должна быть рассчитана не на выживание или доживание, а на приличную жизнь. Обо всём этом, кстати, говорится на разных общественных обсуждениях, которые проходят в области. Сегодня пенсионные перемены будут обсуждать депутаты нашего областного Собрания.
И всё же, как бы ни был тяжёл этот «пенсионный камень», он уже сдвинут с мёртвой точки. Кто знает, возможно, придёт время, когда пожелание: «Чтобы вы жили на одну пенсию!» – не будет восприниматься, как издёвка.
Может, и правда на неё когда‑то будут жить?
