Следы рук и следы обуви, поддельные документы и поддельный алкоголь, наркотики и оружие, отпечатки лба, ушей, губ и ещё множество специфических вещей – всё это «сфера ответственности» экспертов-криминалистов
И если работа оперативников в основном – «найти и обезвредить», то работа экспертов – «собрать и исследовать».
О том, как это происходит, рассказывает сотрудник Экспертно-криминалистического центра Управления внутренних дел по Архангельской области, эксперт-криминалист, майор полиции Марина Лыспак.
– Марина Александровна, по недавнему взрыву в здании ФСБ вы работали?
– Экспертов, конечно, привлекали, работа шла весь день и всю ночь. Задействовано было множество специалистов – из следственного комитета, федеральной службы безопасности, в том числе нашего ЭКЦ. Конкретно я работала с объектами, которые мне сюда привезли.
– Объектами?..
– Любой предмет с места преступления называется объект исследования.
– А что вам больше всего нравится исследовать?
– Я люблю почерковедческие экспертизы. Специализируюсь в основном на дактилоскопии, уже десять лет этим занимаюсь. А вот, например, баллистика не совсем для меня, думаю, она больше для мужчин. В баллистику самое разное приносят – бывает и «самоделки», и оружие старого образца.
– То есть когда мы пишем новость: «в лесу нашли снаряды времён интервенции» – их вам везут?
– Да, привозят, бывает, очень много. Без экспертизы в таких случаях никак. Нужно подтвердить боеспособность, пригодность снарядов. Только потом их уничтожают.
– В этой комнате много всего под чехлами. Это какая‑то суперсовременная техника?
– Её много, и она рассредоточена по всему центру. Всё, что вы видите накрытым, это всё очень дорогое и чувствительное – даже пылинка не должна попасть – может помешать исследованию. Хотя и дактилоскопические порошки никуда не делись, но добавились сложные химические растворы. Вот, например, специальная камера помогает выявлять сложные следы. В камеру положили нож, молоток или как сейчас – упаковки таблеток. То, что называется «объекты». Аппарат химическими растворами «окуривает» объекты и выявляет следы: пары оседают, следы появляются. Если бы в камере лежала чёрная пластина, все отпечатки было бы видно. Но поверхность не прозрачная, плюс фольга. Их можно будет увидеть в косо падающем освещении.
– Но вы ведь работаете не только в лаборатории, на место преступления выезжаете?
– Конечно. В составе следственно-оперативной группы. Заступаем на дежурные сутки, так же как следователи и все остальные. Звонок по телефону, собираемся, едем. Это может быть и Архангельск, и близлежащие районы. В дальних – например, в Мезенском, Лешуконском, Пинежском есть свои эксперты. Но мы работаем по всей области. Иногда бывают громкие преступления, сложные убийства, районы просят помощи, и наши едут в командировку.
– Вот вы приехали на место преступления, и что первым делом делаете?
– Разговариваем с котами. Они нас очень любят, бегут со всех ног и норовят залезть в чемоданчик. Собаки не любят, а коты просто обожают. Ну а если серьёзно, я ищу следы преступника, фотографирую всё: где он мог пройти, что мог задеть. Профессиональный фотограф подбирает свет и ракурс, чтобы человек красиво выглядел. А у меня техническая задача – правильно зафиксировать все предметы на своих местах, чтобы они никуда не делись и все попали в кадр. А потом начать снимать следы. И если что‑то придётся в обстановке поменять, чтобы следователь мог разобраться, как было изначально – для расследования уголовного дела это очень важно. Я конкретно ищу следы преступника – следы рук, обуви, биологические следы, которые он мог оставить – волосы, слюна, кровь и так далее.
– Похожа ваша работа на киношную, сериальную?
– Какая‑то небольшая доля. В реальной жизни, в отличие от киношной, приходится очень быстро соображать на месте.
– В сериале «Убойная сила» был момент, когда герои выясняли – чья корова. А эксперт сказал, что заранее со всех коров снял отпечатки. И не рога и копыта, а нос. Привели корову, намазали ей нос чёрной краской, прижали к бумаге, и он точно определил – что за корова. Это правда?
– В районах часто бывают кражи скота. И они там уже реально и чипируют, и что только не делают, чтобы потом найти коров своих. Поэтому чисто теоретически можно предположить, что такое возможно, но я лично с таким не встречалась. В принципе, на носу коровы индивидуальные признаки, как в отпечатках пальцев людей.
– А говорят, преступников теперь можно найти чуть ли не по отпечатку уха?
– Были такие случаи – по отпечатку ушной раковины и даже лба, это всё тоже исследуется. Правда, в моей практике такого пока не было, но вообще в экспертной существует. Отец рассказывал, – он долго работал экспертом, – на баночке сметаны обнаружил маленький следочек, по нему и нашли преступника.
– Так вы, Марина Александровна, получается, продолжатель династии?
– Я окончила Волгоградскую академию МВД, которая готовит экспертов-криминалистов. А папа был начальником ЭКЦ. Сюда пришла работать, когда он ушёл на пенсию – вот как только ушёл, я его, можно сказать, сменила. И сестра здесь тоже работала экспертом. Она выработала минимальный стаж, ушла со службы и занимается своими детьми. У меня тоже есть ребёнок, на днях ему девять лет исполнится. И муж у меня тоже эксперт – в Соломбальском отделе полиции. Мне прямо сюда дорога была. С детства смотрела на папу, видимо, тогда ещё отложилось. У сына свои планы – говорит, хочет быть военным или работать в ГИБДД. То, что он тянется к какой‑то службе, уже хорошо.
– Интересная у вас работа…
– Очень. Особенно когда отдежуришь сутки, столько людей увидишь, столько ситуаций провернёшь в голове… Бывают мелкие хищения, кражи из магазина – это обычно быстро. На сложных кражах, случается, по четыре часа работаем. В среднем четыре-пять выездов – это «нормальные» сутки. Но бывает и десять выездов. Руки трясутся, когда домой приходишь. Понимаешь, что ты отработал и сделал всё не просто так, устал ради того, что принёс пользу людям.
– Сложные случаи в вашей практике были?
– Нашли два трупа в реке. К ногам пакеты с камнями привязаны, чтобы они не всплыли. И мы исследовали эти пакеты. Выявили следы рук и установили убийц, несмотря на то что пакеты даже полежали в воде. На мелких кражах бывают смешные ситуации. Проголодавшиеся преступники шоколадку поели, оставили следы зубов. А на крупном разбойном нападении с кражей денег и драгоценностей преступники случайно забыли молоток. И только благодаря оставшимся на молотке следам рук их удалось задержать, потому что они были в масках и при задержании свою вину полностью отрицали.
– Экспертиза часто является единственным весомым доказательством?
– Да. И человека задерживают на основании её. Вообще, дактилоскопическая экспертиза занимает определённое время. Бывают и чёткие следы, которые мы называем «лёгкими». Но сами понимаете, что спешка в нашем деле никогда не приводит к хорошим результатам. Мы прекрасно понимаем, что наши выводы – это жизнь и судьба человека. Как ты скажешь – это он или не он, – так и будет. В академии нас учили – спешить категорически нельзя. Ты, может, уже на восьми выездах побывал, и у тебя глаз не видит. Обязательно всё сначала проанализировать и провести исследование.
– Десятого ноября у вас профессиональный праздник – день… как теперь правильно называется? Сотрудника органов внутренних дел! От имени и по поручению редакции поздравляем всех ваших коллег и вашу семью. Как отмечать будете?
– Дома мы отмечаем обязательно – всегда собираемся. Это просто наш семейный праздник.
