Жители Котласа собрали 200 тысяч рублей на ступенькоход для девочки, которая не может ходить. Но чуда не произошло…
О семье Докшиных «Правда Севера» писала неоднократно. Первый раз – в 2014 году, когда в Котласском реабилитационном центре сократили группу дневного пребывания, где занимались тяжёлые дети. Родителям, среди которых была и семья Докшиных, тогда объявили, что форма реабилитации меняется, «центр не является детским садом», и их дети, среди которых практически все колясочники, уже достаточно социализированы – «могут идти в общество, в обычные школы». Потому что «постоянно быть среди себе подобных – это развитие назад». Вот только когда речь о детях со сложными и множественными нарушениями здоровья, сделать так, чтобы завтра они взяли и, как по волшебству, пошли в школу – непросто. Даже если они «социализированы».
Потому что особым детям нужны особенные условия и особый подход к системе их образования. Но отстоять группу дневного пребывания, несмотря на общественный резонанс, не удалось, и часть детей, как и боялись родители, оказалась на домашнем обучении, по сути – в четырёх стенах.
У Докшиных особых детей двое – двойняшки Юля и Вика, и у обеих – ДЦП. Вика, хоть и с поддержкой, но может ходить сама, а вот Юля… Юля не может ни ходить, ни сидеть самостоятельно. Спуститься в инвалидной коляске с пятого этажа на первый – непреодолимый квест. В доме, где живут Докшины, нет лифта, а установить пандус в подъезде, судя по ответам чиновников, нет «технической возможности».
– Мы очень надеялись, что с помощью ступенькохода сможем почаще выбираться на улицу, – рассказывает Елена Докшина, мама девочек. – В Котласе многие слышали о том, что благотворительная акция была, что деньги собирали. И теперь при встрече меня часто спрашивают: «Ну как? Ходите с Юлей гулять? Скоро вам подъёмник установят?» А я даже не знаю, что и ответить…
Сбор средств на покупку для Юли ступенькохода объявила в январе Котласская интернет-группа «Особый ребёнок» – родительское сообщество, где в семьях растут такие же сложные дети, как Юля. И хотя техническое средство реабилитации стоило недёшево – собрать предстояло больше 180 тысяч рублей, – но, по словам организаторов сбора, не было больше сил смотреть на то, как мучается Елена, таская на руках по лестницам свою Юлю.
В апреле прошлого года «Правда Севера» в очередной раз писала про Докшиных, пытаясь обратить внимание чиновников и депутатов на недоступную «доступную среду», в которой живёт Юля, мечтающая учиться и общаться с другими детьми – неважно, с «подобными» себе или «не подобными» – просто с детьми… Елена рассказывала нам о том, как вытаскивает Юлю на улицу: «Вначале я спускаю вниз коляску, затем бегу наверх. Беру Юлю на руки, тащу вниз… Мысль одна: «Только бы не упасть». Усаживаю в коляску, потом опять мчусь наверх – за вещами. Спускаюсь, одеваю Юлю. И, наконец, мы выходим на улицу. А путь наверх – это отдельная история…»
В декабре 2018 года, когда был утверждён областной перечень реабилитационных средств для людей, имеющих инвалидность, «Правда Севера» обратилась в региональное министерство труда и социального развития. В долгожданный список впервые вошли многие реабилитационные средства, что раньше были недоступны из‑за своей дороговизны. Например, телескопические пандусы – переносные устройства, которые используются, чтобы переехать на коляске через порог, лестничные подъёмные устройства, что помогают человеку, передвигающемуся на коляске, подниматься и спускаться по лестнице.
Всё это теперь можно получить во временное безвозмездное пользование или в прокат – по крайней мере, так заверили в министерстве, когда «Правда Севера» напомнила о Докшиных и о том, какие огромные усилия приходится прилагать Елене, выбираясь с дочками из дома.
– Мне, действительно, тогда позвонили и предложили во временное пользование подъёмник, – вспоминает Елена. – Объяснили, что такое устройство есть в реабилитационном центре Котласа, – но получается, что я сама отказалась… Он был настолько громоздкий – на лестничной площадке с ним не развернуться. Это подъёмник не для жилых домов, а, скорее, для учреждений и больших площадей.
– И тогда вы нашли фирму на Урале?
– Я долго не решалась дать своё согласие на сбор денег, но группа «Особый ребёнок» предложила помощь. А так как пятый этаж, Юля растёт, и таскать её на спине мне всё тяжелее и тяжелее, я приняла эту помощь. Тем более что нам искренне, от всего сердца хотели помочь.
Нашли фирму в Челябинске, пообещавшую изготовить ступенькоход за 180 тысяч рублей. Прислали нам подробную информацию, фотографии. Мы посоветовались в группе и решили – подходит. А в мае, когда сборы были почти завершены, с Урала выслали странный счёт. И мы отказались, решили не рисковать.
– Что значит – странный?Денег потребовалось больше?
– Нет, сумма была всё та же, но в бумагах на оплату значилась уже не та фирма, а какое‑то непонятное ИП. Наименования товара в документах тоже не было, да ещё и продавец затребовал предоплату – пятьдесят процентов. И мы побоялись связываться. Срочно нашли другого поставщика, но ступенькоход там стоил уже дороже – 200 тысяч рублей. Недостающую сумму люди собрали, и в начале августа ступенькоход доставили в Котлас. Мы так радовались… Просто до слёз. Неужели теперь все наши мучения закончатся?
Но чуда, увы, не произошло. Первое же испытание показало – легче не будет. На то, чтобы подняться на пятый этаж даже без «пассажира», ушло около часа.
– Ступенькоход этот оказался настолько тяжёлым в управлении – поднимается и спускается очень медленно. Юля лежит в нём практически вниз головой. Один-два этажа выдержать можно, но не пять, – говорит Елена. – И ещё его всё время надо крепко держать и толкать вперёд. Весит конструкция больше сорока килограммов, а с Юлей – так и все восемьдесят. Мне физически столько не удержать, – расстраивается Елена.
По её словам, летом она в очередной раз обращалась за помощью в администрацию Котласа.
– Приходили к нам, чтобы обследовать жилое помещение по поводу приспособленности для инвалида. Есть сейчас такой новый закон, что если инвалид нуждается в специальном оборудовании жилого помещения, то нуждаемость эта должна быть занесена в индивидуальную программу реабилитации, – поясняет Елена. – Акт составили, определили, что не приспособлено наше жильё, но что делать с этим знанием дальше? Сказали, в суд надо идти. Вот только если в Котласе «приспособленных» домов нет вообще и не строится, то что сделает суд?
К слову, в индивидуальной программе реабилитации Юли и раньше было записано, что она имеет право на «социально-средовую, социально-психологическую, социокультурную и социально-бытовую реабилитацию». Но между иметь право и получить возможность – десятки ступенек, которые надо ещё как‑то преодолеть.
– Съезжать нам отсюда надо, – вздыхает Елена, – но столько лет пытаемся обмен найти – безрезультатно. Застряли мы на этом пятом этаже. А по поводу ступенькохода… Я очень благодарна всем, кто помог. С дочками решили, что если пригодится он другим семьям, кто живёт пониже, например, на первом или втором этаже, то мы готовы поделиться. Чего же ему без дела стоять…
– А как же Юля?
– Как и раньше – на руках…
