Синдром «немогуна». Что такое выученная беспомощность

Привычка терпеть

– У каждого из нас наверняка есть хоть один знакомый, который не меняет работу, хотя она ему осточертела. Второй никак не соберётся получить права, а третий вот уже много лет живёт с нелюбимым человеком. Ситуации, когда мы не предпринимаем никаких попыток изменить свою жизнь, мучаемся, но продолжаем терпеть – это и есть проявление выученной беспомощности, – говорит Екатерина Пяткова.

название

Феномен выученной беспомощности в конце 60‑х годов открыл американский психолог Мартин Селигман, проводя эксперименты на собаках. На взгляд современного человека, это были абсолютно не гуманные опыты. Животные, сидящие в клетке, слышали определённый звук и получали разряд тока. При этом они не имели возможности выбежать из клетки. Ситуация повторялась из раза в раз. Во второй части эксперимента клетки открыли. Селигман полагал, что собаки будут стремиться покинуть клетку, чтобы избежать удара. Но, вопреки всем ожиданиям, животные не пускались в бегство. Услышав ненавистный звук, лишь ложились на пол и скулили.

Результаты эксперимента пошли вразрез с системным подходом бихевиоризма, согласно которому поведение человека и животного в целом понимается по схеме «стимул – реакция».

Селигман выдвинул идею, что животные не бегут, потому что привыкли к неизбежному – выучились беспомощности. Другими словами, чувство беспомощности вызывает у них не сам разряд тока, а опыт невозможности повлиять на происходящие события.

«Не бегай, не кричи, не живи…»

Но ещё более показательный эксперимент в середине 70‑х годов провели американские психологи Лангер и Роден в условиях дома престарелых. В эксперименте участвовали две группы пожилых людей. В первой для постояльцев были созданы великолепные условия, а санитарки абсолютно всё делали за подопечных. Во второй – условия были аналогичные, но участники эксперимента сами принимали решения, как украсить и обставить свои комнаты, какие цветы завести и что выбрать на обед.

Результаты как в психологическом, так и в соматическом смысле проявились буквально через три недели. Если самостоятельная группа испытуемых чувствовала себя бодро и активно, то в первой группе начали проявляться саморазрушительные действия – отказ от еды и лекарств. Таким образом, внутренний бунт стал проявлением выбора, поскольку остального права решать что‑либо участники эксперимента не имели.

Гиперопека зачастую травмирует нас даже больше, чем гипоопека. Бархатные условия, как бархатный похоронный мешок – убивают внутренне.

Бесконечная готовность родителей делать за своих детей всё – это тоже основа для развития выученной беспомощности. Особенно, когда родители не только пытаются постоянно контролировать, но и ставят массу запретов: «Не бегай, не кричи, не трогай, не ходи…» Буквально: «Не живи!» Мама таскает ребёнка по всем кружкам. Но, в первую очередь, это надо не ребёнку, а ей самой. Потому что именно окружающие должны заметить, какая она замечательная мать.

Отцы в таких семьях часто не устанавливают понятных границ для ребёнка. Папа может посмеяться, поиграть, но если что‑то пошло не так, тут же грубо одёргивает: «Куда лезешь!» И ребёнок не понимает – только что было можно и вдруг нельзя. При этом отцы полностью убеждены в полезности такой строгости. На консультациях они так и говорят: «Меня пороли, но я ведь вырос хорошим». В своих детях они долго поощряют наивность и инфантильность, так как боятся взрослости своих детей. Поскольку сами взрослыми не являются.

«Пусть Коля теперь поиграет»

Основы выученной беспомощности способны сформироваться уже к восьми годам. Один малыш в песочнице отобрал у другого игрушку. Что тот сделает? Скорее всего, попытается заполучить игрушку обратно. И это реакция «по правилам». Но вмешивается мама: «Не жадничай, Вася! Пусть Коля теперь поиграет лопаткой!» И послушный Вася не предпринимает попыток сохранить свои границы. Молчит и смотрит, развивая в себе синдром «немогуна». Самое печальное, если он ещё и вторую игрушку отдаст.

Замкнутость, эмоциональная неустойчивость, склонность к чувству вины, низкая самооценка, равнодушие, отсутствие креативности, низкий уровень притязаний – это всё вырастает из сформированной в детстве выученной беспомощности. И чем дольше происходит нагнетание ситуации, тем сложнее из неё выбраться.

Основой может стать и опыт неблагоприятных переживаний, от которых невозможно защититься. Как правило, это обиды, наносимые взрослыми. Развод родителей, скандалы в семье – тоже причины для развития выученной беспомощности, поскольку ребёнок не способен активно вмешиваться в происходящее.

Длительный опыт наблюдения за беспомощностью других – это тоже одна из площадок. Причём не только просмотр различных ток-шоу, где обсуждается чужая жизнь, но и наблюдение за беспомощностью соседей, когда выдаётся ещё и односторонняя реакция: «Вот ведь Зинку муж опять побил!» А Зинка что? Молчит, значит, так и надо… Или рассказы про «Сашку-алкаша», который опять напился. Постепенно ребёнок привыкает, что ситуация, которая регулярно повторяется, терпимая. Практически – норма поведения.

«Я так больше не хочу»

Выученная беспомощность – черта огромного количества людей. И психотерапия не всегда помогает, если мотивации у взрослого нет. Зачем менять что‑то, если я так привык? Должен случиться какой‑то волшебный «пинок», чтобы открылось внутреннее осознание: «Я так больше не хочу». Право жить по-другому – это и есть свобода выбора. Хотите терпеть дальше? Терпите. Не хотите – делайте что‑то с этим.

Но умение выбирать необходимо тоже в себе развивать. Что я хочу в данный момент? Образно говоря, блинчики или вареники? Как правило, в детстве мало кто из нас о выборе вообще задумывается – что дали, то и ешь. Не съешь – не выйдешь из‑за стола. Ситуация страха подпитывает выученную беспомощность. Я фантазирую себе драконов, которые вокруг. Но, на самом деле, драконы только в моей голове.

Иногда выученная беспомощность и вторичная выгода идут рядом. Если ребёнок с выученной беспомощностью заболел, мама проявляет к нему повышенную заботу, то он быстро усваивает выгоду от своего положения и… старается чаще болеть. Поэтому, если анализы и соматическое состояние в норме, а ребёнок всё «болеет и болеет», возможно, что‑то не так в ваших отношениях.

Привычка «болеть», к слову, может перекинуться и во взрослую жизнь. Такой человек старается выглядеть жалким, постоянно прибедняется, чтобы заслужить заботу и внимание окружающих. И «выздоравливает», добившись своего.

Поощряйте в детях самостоятельность. Начните с малого. Сварили кашу своему трёхлетнему малышу? Пусть он возьмёт поварёшку и положит себе столько, сколько захочет сейчас съесть. Опишите две области жизни ребёнка – первая, на которую он может повлиять сам, и вторая, на которую повлиять без помощи взрослых пока не способен. Задача родителей – постепенно увеличивать первую область, уменьшая вторую.

Чем стабильнее в критической ситуации взрослый, тем стабильнее ребёнок. Вместо самобичевания и обвинений всегда ищите выход – что конкретно можно сделать, чтобы ситуацию изменить. Разбор полётов должен быть объективным. Безусловно, эмоции имеют право на жизнь. Главное – уметь их называть и обсуждать. Задавая вопросы и выбирая правильные установки, относясь реально к своим возможностям, можно и неудачу превратить в успех.

Ищите ресурсы в прошлом опыте: «Помню, как было трудно, но я ведь справился». И если ребёнок, чтобы почувствовать себя увереннее, тоже начинает вспоминать и рассказывать о том, как он когда‑то был успешным, не высмеивайте: «Ну, когда это было! Нашёл о чём вспоминать!» Похвалите и поддержите. А вот ругать за ошибки бессмысленно. Даже если мы совершаем ошибку – на ошибках учатся. Опыт позитивного подкрепления срабатывает намного эффективнее.