Два учебника, которые написал профессор САФУ, доктор сельскохозяйственных наук, заслуженный работник высшей школы РФ Николай Алексеевич Бабич, рекомендованы для студентов высшего и среднего профессионального образования всей страны.
– Николай Алексеевич, мы сегодня ещё выйдем за рамки разговора об учебниках. И всё же начнём именно с темы подготовки лесных специалистов. Чему вы, прежде всего, учите студентов, занимающихся лесом?
– Обычно начинаю работу с того, что выделяю время для знакомства со студентами. Смотрю, откуда родом. Ага – вот студент из Верхней Тоймы. Спрашиваю, а чем Тойма знаменита?
– И чем же знаменита в лесном деле Тойма? Что должен ответить студент?
– Мне хочется, чтобы студенты знали и понимали, в каком краю они живут. И потихоньку подвожу к Ольге Фокиной. Прошу рассказать стихотворение.
– Рассказывают?
– Обычно – нет. Но ничего страшного, предлагаю подготовиться и рассказать на следующем занятии. И так идём по всем северным поэтам – архангельским и вологодским.
– Довольно своеобразная методика. Зачем вам это надо?
– Как зачем?! Давайте я вам скажу ненаучно, что такое тайга. Тайга – это жизнь. Будет тайга – будет жизнь. Наши студенты придут работать в тайгу, и она окажется в их руках. Можно быть отличником, знать все технологии, но если за душой ничего нет, то ничего хорошего не выйдет. И он будет воспринимать лес только как древесину, которая даёт основной доход.
– А разве не древесина даёт основной доход?
– Есть распространённое заблуждение, что заготовка древесины – самая большая ценность леса. Но стоимость её по отношению к другим продуктам, которые формируются в тайге, это мелочь. Сама по себе тайга куда ценнее, чем древесина, которую она даёт.
– Об Архангельской области всегда говорили как о валютном цехе страны. И в этом была её основная экономическая притягательность.
– А знаете, откуда это идёт? На «Обелиске Севера» написано, что «по завету Ленина леса Севера должны дать до полумиллиарда валютных рублей в год в ближайшее же время». Были такие условия – надо выживать. Но этот лозунг взяли на вооружение и в дальнейшем. И то, что сегодня мы говорим о восстановлении наших лесов и их значении как таковых, показывает, что мы переходим на другой уровень развития.
– Когда вы предлагаете прочитать стихи, студенты не удивляются? Не кажется ли им это профессорской странностью?
– Да, округляют глаза. Особенно аспиранты, а я подготовил 25 кандидатов наук и пять докторов.
– Им тоже спуску в знании поэзии не даёте?
– Им особенно. Как‑то один аспирант мне сказал, что это чудачество и не за тем он пришёл сюда.
– Вроде как не филолог…
– А я ему говорю – вы живёте в краю Фёдора Абрамова, а не знаете его произведений. По вам также станут судить и о нашем уважаемом университете. И, знаете, он согласился ведь!
– Интересно, а где‑то ещё есть такая же методика?
– Я её привил в Вологде – лет пятнадцать езжу туда преподавать.
Каждый год ставлю перед студентами какую‑то задачу. Например, найти могилу Николая Рубцова.
– Но её место известно…
– Известно, а они в Вологде живут, найти не могут. Долго искали. А потом мы все вместе организованно поехали поклониться великому русскому поэту. Я говорю: почитайте, какие слова написаны на его памятнике: «Россия, Русь, храни себя, храни!» И это же слова Рубцова. А хранить Россию – вам. Вижу – воспринимают. Мы также съездили и на могилу русского поэта Константина Батюшкова, о творчестве которого, к сожалению, тоже мало знают. Но особенно люблю Василия Белова. Начинаю читать стихотворение из его первого поэтического сборника «Деревенька моя лесная», кстати, изданного в Северо-Западном книжном издательстве в Архангельске. Предлагаю: скажете, чьи стихи – подарю свою книгу «Тайга Беломорская».
– Думаю, что книга остаётся у вас – наверное, мало кто знает, что Василий Белов – ещё и поэт. Удивляются?
– Удивляются и интересуются. Уверен, хоть что‑нибудь из творчества этого писателя они непременно почитают.
– Обычно «физики» и «лирики» спорят – кто важнее. А как к вам пришла мысль соединить науку о лесе и стихи?
– К своему стыду, я в молодости стихи не воспринимал. А когда стал серьёзно заниматься лесом, подумал, что талантливо написанные стихи – это как тайга – они так же совершенны. И, знаете, у меня самая богатая библиотека северных поэтов.
– Хороший студент для вас – он какой? Знает стихи северных поэтов – это понятно. А ещё?
– Главное – он так глубоко проникает в свою будущую профессию, хочет постичь её тонкости, задаёт мне такие вопросы, что я вынужден идти вечером не домой, а в Добролюбовку и искать ответы.
– А трудно издать учебник, который даёт глубокие знания и пробуждает интерес к предмету?
– Трудно. Я бы сказал так – преподавателю издать учебник всё равно, что охотнику добыть медведя.
Хочу заблудиться, да не получается
– Николай Алексеевич, вы автор книг, которые не только рассказывают о тайге, а также дают советы как не заблудиться в лесу, а если уж случилось, то как выйти к людям. А вы сами когда‑нибудь блуждали в тайге?
– Иногда мне хочется заблудиться, ведь я автор книги по выживанию в лесу, чтобы испытать в деле свои же советы. А не получается!
Правда, было один раз, заплутал. Сделал первое и самое простое, что надо делать в таких случаях – пошёл по тропинке и никуда не сворачивал. Так и вышел.
– Если бы она завела в чащу?
– Тропинка всё равно куда‑то ведёт, например, к лесной избушке. И это тоже спасение.
– Кстати, увидела у вас книгу, в которой рассказывается о лесных избушках. Это, наверное, особая культура и особый мир?
– Да, ведь это был и есть второй дом для людей, которые живут возле леса. А сейчас есть такие, в которых установлены даже газовые плиты.
– Ну, это может быть темой отдельного разговора.
– Конечно. А если я скажу, какую книгу я сейчас пишу, вы рассмеётесь. Пишу о топорах! Ведь в истории человечества были войны за топоры, также топоры являлись средством расчёта, как деньги. Кстати, на Дальнем Востоке есть птица топорок. И, конечно, «топорная работа» – это не о наших северных мастерах.
– Николай Алексеевич, сейчас Архангельская область и Северный Арктический университет готовятся к Арктическому форуму. Когда речь идёт об Арктике, сразу представляются снега и льды. Но там же живут люди – и об этом сейчас всё чаще говорят. И для них особенно важно сохранить хрупкий растительный и лесной мир…
– Малые народности особо ценят лес. И понятно: ведь пройдёт гусеничный трактор – сто лет ничего в его следу не вырастет. А потом, арктические леса – первый щит, который не пускает холод на территорию страны. В 1954 году были выделены притундровые леса с особым режимом ведения хозяйства. Именно как защитные леса. Они и принимают на себя основной арктический удар. По рекам и ручьям ель, лиственница, ива зашли гораздо дальше на север. А почему? Потому, что один кубометр воды, если остынет на один градус, нагреет три тысячи кубометров воздуха тоже на один градус. И за счёт этого эффекта создаётся микроклимат, который позволяет этим деревьям осваивать более северные территории. И значение их огромное. Надеюсь, что на Арктическом форуме состоится серьёзный разговор на эту тему. Это значит, что наше общество созрело до высокого уровня бережного отношения к лесам и растительности вообще. Самое правильное – такие научные споры вести на базе нашего университета. Ведь здесь работают специалисты очень высокого уровня…
Признание
27 января Учёный совет САФУ единогласно присвоил звание «Заслуженный профессор Северного Арктического федерального университета имени М. В. Ломоносова» профессору, доктору сельскохозяйственных наук Николаю Алексеевичу Бабичу.
Это высокое звание ежегодно присуждается самым достойным учёным вуза, которые внесли существенный вклад в развитие университета, в создание новых технологий, теорий, обладателям патентов, изобретений, авторам учебных материалов.
