12.07.2019 10:33

«Самые тяжкие преступления совершают психически здоровые»

Фото автора

В Архангельске закрылся первый в России региональный центр судебной психиатрии

Отом, чем вызван такой шаг и какие могут быть его последствия, а также об особенностях и возможностях отечественной судебной психиатрии мы говорим с Владимиром Гольдфайном, заслуженным врачом Российской Федерации, экспертом высшей квалификационной категории.

– Владимир Григорьевич, нам сегодня не обойтись без истории. Вы были одним из основателей этого уникального подразделения. Когда и почему возникла в нем необходимость?

– В 1988 году вышел указ Президиума Верховного Совета СССР, предписывавший создание во всех регионах страны отделений принудительного лечения с усиленным наблюдением, охраняемых подразделениями милиции. Архангельский облисполком определил дислокацию будущего учреждения – здание, где располагалось острое психиатрическое отделение, которое я возглавлял. Минздрав СССР предписал мощность отделения принудительного лечения – сто коек. А у нас при полном комплекте персонала и сотрудников милиции –15–20 пациентов. Главный психиатр облздравотдела Иван Александрович Пантелеев предложил соседним регионам, не имевших аналогичных отделений, направлять пациентов к нам. Так наше отделение получило статус межрегионального, принимало пациентов из Республик Коми и Карелии, Мурманской области. Коль скоро площади позволяли, я предложил открыть палаты для стационарной судебно-психиатрической экспертизы лиц, находящихся под стражей. В те годы органы следствия и суды из‑за отсутствия «стражных» коек направляли подследственных в экспертные стационары Ленинграда и Москвы, что затягивало сроки следствия.

– Вам тогда предстояла весьма специфическая работа, требовавшая отдельной подготовки. Вы её где‑то проходили или использовали собственный опыт?

– Тогда главное для нас было впереди – обучение судебно-психиатрической экспертизе. В 1989 году мы с коллегой поехали во Всесоюзный научно-исследовательский институт общей и судебной психиатрии (ныне – Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии) имени В. П. Сербского. Так начались наши профессиональные и дружеские взаимоотношения с его замечательными сотрудниками. Использовав опыт работы с пациентами отделения принудительного лечения с усиленным наблюдением, мы задолго до приказа минздрава России открыли отделения для принудительного лечения с общим типом наблюдения.

В 1992 году директор Центра Сербского Татьяна Борисовна Дмитриева выдвинула идею создания межрегиональных центров судебной психиатрии, которые бы сочетали в своей деятельности проведение судебно-психиатрических экспертиз и принудительного лечения. Благодаря помощи тогдашнего руководителя областного отдела здравоохранения Сергея Дмитриевича Эммануилова, который помог объединить со стационаром амбулаторную экспертную службу, нам удалось создать в Архангельске первый в России межрегиональный центр судебной психиатрии, создать в его составе клинико-психологическую лабораторию. К сожалению, прекрасной идее не дано было осуществиться в масштабах страны из‑за невозможности объединения разрозненных судебно-психиатрических структур. Минюст России не утвердил приказ минздрава о создании центров.

– Почему же сегодня закрывается столь успешно работающий центр, в создание которого было вложено так много сил?

– Первая причина – он перестал быть межрегиональным, почти все соседние регионы со временем открыли собственные институции. Вторая причина – необходимость приведения номенклатуры структурных подразделений больницы в соответствие с действующими нормативными актами в преддверии объединения областного психоневрологического диспансера и областной психиатрической больницы. Третья причина – грядущая поэтапная централизация судебно-экспертной медицинской деятельности (федерализация экспертизы). Четвертая причина – субъективная: необходимость концентрации усилий на наиболее сложном сегодня деле – руководстве смешанным амбулаторно-стационарным отделением судебно-психиатрической экспертизы. Нельзя объять необъятное, да и нет в этом необходимости. Мы всегда должны помнить, что любая структура в обществе, небольшая или крупная, является динамичной и может, и должна подвергаться изменениям. Четыре отделения, составлявшие центр, успешно продолжают работу в составе областной психиатрической больницы. Мы по-прежнему вместе.

– Россия готовится принять национальную стратегию психического здоровья. Один из вопросов, вынесенных на обсуждение главным детским психиатром минздрава в СЗФО Игорем Макаровым – госпитализация в психиатрические учреждения детей, проявляющих признаки девиантного поведения, в первую очередь тех, кто находится в интернатных учреждениях. Как эта проблема коррелирует с тезисом о том, что сама диагностика у нас достаточно развита, а система коррекции, реабилитации, поддержки – сопровождения в широком смысле – практически отсутствует?

– Психиатрическая больница не должна быть местом отбывания наказания. Сегодня подростковые отделения психиатрических больниц во многом напоминают некие резервации, куда на время из благих намерений помещают «трудных» подростков из детских домов с нарушениями поведения, не соблюдающих режим интерната, вспыльчивых, легковозбудимых. В подростковом отделении им назначают успокаивающие препараты, дети на какое‑то время становятся более спокойными, выписываются и вновь становятся нарушителями режима. И этот цикл госпитализации и выписки повторяется неоднократно.

– Можно предположить, что ждёт таких детей в будущем?

– Мне доводилось видеть такого рода делинквентных подростков на экспертизах, когда они уже совершили преступления. В подавляющем большинстве это дети с ранними органическими расстройствами, из неблагополучных семей, их родители нередко лишены родительских прав. Пубертатный период у них протекает неблагоприятно, формируются будущие психопатические черты. Они в группе риска и нуждаются в психологической коррекции с раннего детства. Увы, это не всегда возможно по многим причинам. И тогда находится простой выход – поместить в психиатрическую больницу. Но ведь главная задача больницы – лечить, а не реабилитировать. Конечно, если ребенок страдает тяжелым психическим расстройством, он должен получать соответствующую психиатрическую помощь. Мне не раз говорили на экспертизе семнадцатилетние подростки: «Скоро мне будет 18 лет, и тогда никто не сможет без моего согласия увезти меня в Талаги».

– В психиатрическую больницу госпитализируют детей с самого раннего возраста нечасто, но такое бывает. Есть ли среди них те, что продолжают оставаться пациентами учреждения на протяжении последующей жизни?

– Да, у нас есть такие пациенты. При этом бытует мнение, что любой госпитализированный в психиатрический стационар в дальнейшем обязательно признается невменяемым, если совершил преступление, что он будет жестко ограничен в правах, ограничен в выборе профессии. Такое видение ошибочно. В судебной психиатрии есть очень верное определение, напоминающее юридическое: «презумпция психического здоровья». То есть изначально, вне зависимости от прежних госпитализаций и диагнозов, мы должны рассматривать каждого нашего клиента как психически здорового, а уж потом доказывать наличие болезни. Прежние диагнозы не исключают вменяемости во время совершения преступления. Эксперты в области психиатрии и психологии изучают все обстоятельства, все этапы жизни, все особенности личности. И несут за свое заключение уголовную ответственность, поскольку оно является одним из доказательств, учитываемых судом при вынесении решения.

– Недавно в одной из программ на ТВ детей с особенностями развития назвали кретинами и идиотами. В нашем обществе проблема стигматизации людей с заболеваниями и без подобных программ актуальна. Как вы полагаете, что необходимо менять в просвещении, разъяснительной работе, как донести верную информацию о причинах заболеваний, отношении к больным?

– Трудно преодолеть страх общества перед психически больными, нежелание и отказ общаться с ними, жить рядом, принимать их на работу, воспитывать и учить своих детей вместе с детьми, страдающими психическими заболеваниями. К сожалению, даже близкие родственники психически больных не всегда терпимы к ним. Антистигматизация должна заключаться в большей открытости психиатрических учреждений для общества и общественных организаций, в систематических контактах психиатров, психологов, специалистов по социальной работе с прессой и телевидением, образовательными учреждениями. Процесс этот длительный, сложный, комплексный и не всегда успешный. Но другого пути нет. Психически больных традиционно страшатся, обходят стороной, но, как я часто говорю студентам, самые страшные и тяжкие преступления совершают люди психически здоровые.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Ксения СОЛОВЬЕВА