12.05.2017 09:05

Двойные тайны доктора Барышкова

Константин Барышков

О времени, о себе и «спирохете на пляже»

Константин Барышков, главный врач Архангельского клинического кожно-венерологического диспансера, главный специалист областного минздрава по дерматовенерологии и косметологии, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры организации здравоохранения и общественного здоровья СГМУ, отметил 60‑летие.

Корни. Карьера

Я родился в Архангельске. Мы с братом учились в 19‑й школе, где немецкий преподавала наша мама, и где сегодня – уже в Ломоносовском лицее – учится моя младшая дочь. В семье никто отношения к медицине не имел. А я выбрал её ещё в пятом классе – под впечатлением от консультации хирурга Георгия Андреевича Орлова. Ему, кстати, я и сдавал потом хирургию в мединституте.

А на дерматовенерологию на четвёртом курсе сподвигли «театрализованные представления» завкафедрой Владимира Алексеевича Хилкова. До сих пор помню, например, как он изображал спирохету на пляже (хотя она – анаэроб, который гибнет на воздухе в доли секунды…). Его образы были понятны и тут же запоминались.

Работать я начинал дерматовенерологом в Коряжме. Сначала – 22 года – рядовым врачом. В 2002‑м назначили главным в городской больнице. Знания, полученные в академии народного хозяйства при правительстве РФ, здорово пригодились в самом начале административной карьеры, на которую пришлось и строительство Коряжемской медико-санитарной части.

В 2008‑м вернулся в Архангельск – заместителем главного врача онкодиспансера. Перестроить мозги с муниципального уровня (где ты отвечаешь только за себя) на областной, с ответственностью уже за службу во всём регионе, помог тогдашний главный врач диспансера Андрей Красильников. Но уже в 2009‑м меня назначили главным врачом кожвендиспансера. Можно сказать, вернулся домой: в 1980‑м именно здесь я проходил специализацию, два года до этого отработав медбратом в мужском отделении.

Уметь молчать

Считаю, у дерматовенерологов она двойная: есть законодательство, предписывающее неразглашение подробностей и самого факта заболевания и лечения человека. И есть «секреты», способные сохранить или разрушить чужую семью. Как любой венеролог, знаю сотни историй, где вопрос с разводом решался после посещения врача. Я для себя с первых дней работы решил, что буду делать всё, чтобы семьи сохранять. Например, мужу, которого жена заразила гонореей, говорил что‑то типа «это не совсем то заболевание» или «совсем не то», «надо просто провести профилактический курс лечения»… Перед некоторыми приходилось целый спектакль разыгрывать: «супруг на рыбалке переохладился… У вас ничего не нашли, но лучше подстраховаться». Варианты подбирал, исходя из образованности людей, доверчивости, их желания или нежелания докапываться до истины.

Допускаю, некоторые понимали реальное положение дел. Но мудрая женщина всегда в ситуации «на грани» найдёт способ не рушить семью. Так что в нашей специальности умение молчать – признак профессионализма.

Мудрость

В Коряжме однажды подарили мне фото совы с подписью «Видеть невидимое». Рентгенологам (а открытка рекламировала рентгеноборудование) понятно. Но и венерологам – понятно: мы слишком много знаем. Для нас невидимое – конкретные человеческие судьбы.

С той совы началась моя коллекция фигурок этой птицы – из металла, дерева, ткани, хрусталя, камня… Их уже около ста. И у всех – выразительные глаза. Но мудрость совы не в размере глаз – в спокойном выражении «лица». Оно всегда несколько отстранённое, как у повидавшего виды существа. Человек не может подобным образом скрывать эмоции, у нас богатая мимика. Но мудрый человек, как я это понимаю – не с неподвижными мышцами лица, а «просто» выдержанный, снисходительный к слабостям других, великодушный. Мне хотелось бы таким быть.

Деньги

В своё время я был секретарём партийной организации Коряжемской городской больницы, членом бюро горкома партии. А потом КПСС приказала долго жить. И я обратился к первому секретарю горкома Сергею Ивановичу Афанасьеву: мол, если деньги ещё в городе, верните их нам. Вернули. Мы в актовом зале больницы устроили прощальный вечер с КПСС. Пригласили работающих членов партии и пенсионеров. И каждому неработающему пенсионеру выдали по конверту с деньгами. Не помню, сколько там было. Помню, что больше, чем пенсии в то время.

Считаю, в медицине труд людей всегда недооценивался. Из-за этого сотни специалистов ушли из профессии. Майские президентские указы стали менять ситуацию. У нас в диспансере дефицита кадров нет. (У нас другая проблема: молодёжь рожает и рожает. Как отец троих детей рад за них. Как руководитель… сами понимаете). В других учреждениях почти везде – острая нехватка специалистов. Обязательная отработка после вуза могла бы спасти ситуацию. Но нам даже мечтать об этом запретили: превыше всего сегодня право человека выучиться за бюджетный счёт и уйти куда глаза глядят. Не понимаю.

Достижения

Горжусь детьми. Когда росли старшие (сыну сейчас 36, дочери – 27), у меня был период неосознанного отцовства. Работа, быт, карьера… А с возрастом, уже с младшей дочкой, которой сейчас 15, я, наконец, вступил в осознанное. Не знаю, правда, заметила ли это семья. Но я внутри себя заметил. Разумеется, главная заслуга в воспитании детей – у их мам. Но сильно надеюсь, что есть в этом и моя частичка.

Сейчас чувствую, как иногда не хватает времени на общение с дочкой. Но мелкая, как я её называю, и сама очень занята: за год уже четыре раза по итогам олимпиад (по физике, литературе, математике, проектированию) отбиралась в образовательный центр «Сириус». Я, было, возроптал – мол, не лучше ли сосредоточиться на чём‑то одном, на что дочь, вернувшаяся с проектной смены, где выступал и Путин, его и процитировала: «Президент сказал, что ребёнок должен быть всесторонне развит».

Ответственность

Стезя руководителя редко даёт минуты, в которые можно не думать о работе. Эта должность всегда круглосуточная. Особенно остро я прочувствовал это в Коряжме, когда привозили, например, тяжело травмированных пациентов. Были у нас и ошпаренный кипятком ребёнок, и пострадавшие на производстве рабочие. Требовалось сохранить пациента, чтобы его можно было доставить до специализированной клиники в Москве или Санкт-Петербурге.

Ответственность за человеческую жизнь – это переживания, от которых порой волосы дыбом вставали. Хотя, по сути, от главного врача зависела «только» организация процесса: найти клинику, вертолёт, самолёт, специальную машину, надувные носилки, всё это состыковать, не порвав цепочку нечаянной ошибкой.

Новая грань ответственности – позиция председателя Ассоциации организаторов здравоохранения Архангельской области, на которую избрали коллеги. Сегодня в ассоциации 98 представителей от 45 государственных, двух федеральных, двух ведомственных и девяти частных медорганизаций.

Любовь

Знаю людей, которые думают, будто венеролог борется с любовью, которая перетекает в интим, из‑за чего все беды в жизни. Но для меня любовь – это семья. Не представляю себя без неё. Жену (она, кстати, тоже доктор – кардиолог) реально считаю берегиней, хранительницей очага.

Ещё одна моя любовь – к фотографии. Это хобби появилось недавно, но чувства – эйфории, восторга, нежности – объекты съёмок вызывают порой те же, что и любовь. Снимаю в основном пейзажи. Конечно, я не художник. Как чукча: что вижу, то пою. Не занимаюсь фотошопом. Могу лишь обрезать у изображения лишние детали.

Второе увлечение – рыбалка. С удовольствием сижу у реки с поплавковой удочкой. Завораживает. Есть же пословица: боженька не включает в прожитые годы время, проведённое в бане и на рыбалке. Вот и у меня на рыбалке голова словно отлетает. Только там могу расслабиться.

_______________________________________________________________________________________

Старая болезнь

– Константин Витальевич, вопрос дилетанта: мне казалось, что, как удалось справиться с тараканами, таким же чудесным образом – и с гонореей…

– На сегодняшний день по инфекциям, передаваемым половым путём, Архангельская область примерно в середине рейтинга по России. А вот в Северо-Западном округе мы – лидеры. Со знаком минус, понятно. По сифилису заболеваемость в полтора раза выше, чем в среднем по стране, по гонорее – в два раза. И так – уже несколько лет. Однозначного объяснения этому нет. Можно сравнить Архангельскую область с Краснодарским краем, где, кажется, сам климат способствует активной половой жизни, ну и всему, что ей сопутствует. Но по статистике мы даже юг России обгоняем.

– А в абсолютных величинах: сейчас болеют больше или меньше, чем, например, 20 лет назад?

– Благодаря федеральным программам по борьбе с социально значимыми заболеваниями и новому поколению фармацевтических препаратов, значительно более эффективных – в десятки раз меньше. Хотя благодаря этим же новинкам, вернее – их бесконтрольному приёму, у нас появляются мультирезистентные формы заболеваний, вяло или вообще не отвечающие на антибактериальную терапию. То есть пилюли доступны, и люди по‑прежнему считают возможным заниматься самолечением.

– Почему всё‑таки не получается вылечивать всех?

– Одна из причин – подход к болезням, передающимся половым путём. Ещё при Советском Союзе дерматовенерологов драконили: мы обязаны были находить источники заражения у 80 процентов больных сифилисом и у 60 процентов больных гонореей. Сегодня больные имеют право не называть половых партнёров. В конце 90‑х это их право и дало всплеск заболеваемости сразу всеми инфекциями в десятки раз. Сегодня за больными врачи не бегают. Но людей никто так и не научил ответственно относиться к своему здоровью. А уголовную ответственность отменили. Я ещё застал время, когда только в Коряжме до 13 человек в год попадали под статью за заражение партнёров половыми инфекциями.

Вылечивать всех мешает и новая тенденция: с каждым годом всё больше случаев скрытого течения заболеваний. Уже более 50 процентов больных сифилисом – без каких‑либо симптомов.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Записала Елена МАЛЫШЕВА , фото Ирины Дейнеко