Сопровождали суда конвоя PQ-17 и летали бомбить «Тирпиц»

Секретный аэродром

Виктору Ивановичу Вологдину 91 год. Уже несколько лет он говорит о необходимости поставить в Новодвинске мемориал гарнизону военного аэродрома, который действовал на ближайшем к городу острове в русле Северной Двины, Ягоднике, с середины 1930‑ых годов по 1956‑й.

Виктор Иванович беспокоится, что из‑за окружавшей аэродром секретности сегодня мало кто знает, какую роль сыграли лётчики с Ягодника в военных операциях против гитлеровцев во время Великой Отечественной войны и в обороне производства, вокруг которого вырос после войны Новодвинск, а также о том, что на Ягоднике существовала база для ремонта пострадавшей авиатехники, где вновь ставили на крыло даже иностранные самолёты. Об этом не знают даже сами новодвинцы, утверждает ветеран. И он, Виктор Вологдин, последний оставшийся в живых участник тех событий.

– Уже много лет я думаю о том, как сохранить эту память, – говорит Виктор Иванович, – Я родился и рос на Ягоднике, в деревне Сопушкино, до аэродрома всего километр. И когда в октябре 1943 года аэродрому потребовались дополнительные рабочие руки, и они стали набирать подростков, я оказался в числе тех, кого взяли. Мы приняли тогда клятву о неразглашении военных тайн, и о некоторых вещах я до сих пор никому не рассказываю. Но в то же время, о многом я уже могу говорить и даже чувствую, что должен.

Виктору Вологдину было тогда 14 лет. Ветеран вспоминает, что, когда шёл устраиваться на работу, не знал, чем придётся заниматься, даже несмотря на то что в то время на аэродроме у него уже работал отец: о том, что происходит в черте закрытой зоны, не принято было распространяться даже в кругу близких. Таких, как он, «пацанят» взяли порядка пятидесяти, все они были из окрестных деревень и попали на авиационно-ремонтную базу при аэродроме – сегодня известно, что в 1943‑м её как раз только-только создали.

Собрать «Ланкастер» без схемы

Виктор Вологдин в юности

– Первое впечатление было очень сильным, но даже больше не от увиденного, а от внутреннего переживания: мы понимали, что идём помогать Родине и были очень воодушевлены, – вспоминает Виктор Иванович. – Нас распределили по цехам и приставили к наставникам: токарям, мотористам, сборщикам самолётов, клепальщикам… Как такового курса нам никто не читал, учились по ходу дела, но, тем не менее, и отпускать нас в самостоятельное плавание никто не спешил: я попал в цех электрооборудования и уже через три месяца ученичества я работал по специальности, электриком, но по‑прежнему под руководством наставника. Авиатехника поступала на ремонт сильно разрушенная, просто как решето. Зимой её доставляли к нам на Ягодник по воздуху, летом – по воде, на баржах. Мы разгружали, развозили по цехам и принимались за работу… Работали с восьми утра и до позднего вечера, порядка десяти часов, а когда поступали срочные заказы, и дольше: годы были тяжёлые, фронт ждал технику.

О своём наставнике Виктор Иванович говорит с большой любовью и уважением. К сожалению, он не помнит за давностью лет его имени-отчества, только фамилию – Бурлай, но уверяет, что ему очень повезло перенимать мастерство у этого неординарного человека: несмотря на то что Бурлай числился старшим матросом, он имел высшее инженерное образование и выделялся недюжинным умом, так что именно его – а вместе с ним и подростка Витю – допускали к ремонту иностранной техники, которая поступала в распоряжение ВВС Северного флота по ленд-лизу и участвовала в советских военных операциях. 

– Дело в том, что самолёты‑то они нам предоставляли, а схем к ним не давали, – говорит Виктор Иванович об иностранных союзниках. – И, в результате, когда этим самолётам требовался ремонт, мы доводили их до ума своей смекалкой. А схемы‑то были серьёзные. Фактически их приходилось создавать заново.

Больше всего Виктору Ивановичу запомнился «Ланкастер», который поступил к ним на ремонт после участия в бомбёжке знаменитого немецкого линкора «Тирпиц» в рамках операции «Параван».

– Меня поразило, что этот «Ланкастер» привезли в совершенно разбитом виде, причём повреждения были такие, что видно было: получены они не только во время воздушной операции. У нас говорили, что когда самолёт совершил вынужденную посадку в Великобритании, английские техники дополнительно повредили его, чтобы не достался русским, – рассказывает Виктор Иванович. – Мы с Бурлаем буквально не выходили из этого самолёта на протяжении трёх месяцев, чтобы успеть отремонтировать его в срок, поставленный адмиралом флота Головко. И справились. После этой операции он уже не летал как бомбардировщик, но ещё долго возил грузы в составе авиации Северного флота.

Полёт над Белым морем

Всего за годы войны на авиационно-ремонтной базе Ягодника отремонтировали порядка ста самолётов разных типов, утверждает Виктор Вологдин. Он вспоминает ЛАГ-3, ЯК-3, ЯК-9, ПО-2, ПЕ-2, ИЛ-2 и ИЛ-4, И-15 и И-16, МБР-2, из иностранных – «Аэрокобры», «Ланкастеры», «Спитфайры».

– Через наши руки прошёл целый арсенал, – констатирует Виктор Иванович. – И за всю войну мы ни одного нарушения не допустили – к нам не поступило ни одной рекламации, ни один самолёт по нашей вине не упал.

Он до сих пор удивляется, какие жёсткие требования были к двигателям: иной ещё и половины регламента, бывало, не выработал, а его уже меняли на новый – подстраховывались.

За качеством работы следил особый отдел технического контроля. Поначалу подростков взялись было особенно строго проверять, вспоминает ветеран, но повода они не давали, и уже очень скоро к ним стали относиться так же, как и к взрослым специалистам.

– Мы ведь хоть и пацаны были, а требования понимали и выполняли, – рассуждает Виктор Иванович. – Мы понимали, что даже из‑за незакреплённой гайки может случиться авария, и что если она случится, то лётчик, скорее всего, погибнет.

– А однажды мы были в сдаточной группе. Вытаскивали самолёт на аэродром. И один лётчик-инженер, капитан Колупаев сказал нам: «Вы, ребята, сдатчики. Так давайте я вам покажу, как то, что вы сделали, летает», и нас, шестерых пацанов, взял на борт. Мы около трёх часов летали с ним над акваторией Белого моря, и это было лучшее, что можно было сделать, чтобы показать нам нашу ответственность за наше дело. Этот полёт я запомнил на всю жизнь, – говорит ветеран.

Фактически спасли комбинат

Наша коллега из Новодвинска Людмила Колесникова – одна из тех, кто сегодня помогает Виктору Вологдину собирать информацию о бывшем аэродроме. Во время войны там служил авиатехником её отец.

– Я столкнулась с тем, что даже те, кто увлекается историей нашего края, не знают про аэродром на Ягоднике практически ничего, кроме того, что он там был, – рассказывает Людмила Александровна. – При этом из военных архивов и музеев, куда я посылала запросы, мне сообщили, что информация о Ягоднике есть. Только чтобы получить что‑то кроме общей справки, нужно ехать туда и работать с документами на месте. Пока мы не нашли того, кто взялся бы за это. А между тем заведующая Мурманским музеем военно-воздушных сил, например, сообщила мне, что у них в запасниках много даже ещё не разобранных материалов, относящихся к тому времени: они вообще никем ещё не изучены… А ведь даже по воспоминаниям Виктора Ивановича Вологдина можно судить о том, что там может открыться очень ценная информация.

Например, Виктор Иванович утверждает, что лётчики с Ягодника фактически спасли во время войны посёлок Ворошиловский, из которого затем вырос Новодвинск: они не давали подлетать к производству, в то время оборонному, немецким разведчикам. А разведчики прилетали неоднократно, вспоминает ветеран.

Он рассказывает запомнившийся случай: они с товарищами сидели на ремонтной базе за работой и вдруг увидели в окно «юнкерс», подлетевший внезапно и совсем близко.

– На территории аэродрома была зенитная батарея, и она тут же открыла огонь по нему, и сразу, мне показалось, в считанные минуты, с аэродрома поднялись два наших И-15 и пошли на него в сторону моря. Потом я слышал, что наши истребители догнали этот «юнкерс» и сбили, – вспоминает Виктор Иванович. – У нас не было принято тогда обсуждать происходящее, но сегодня я уверен, что если бы не лётчики с Ягодника, Новодвинска бы сейчас не было.

Не раз, по словам Виктора Ивановича, пытались немецкие разведчики определить и месторасположение аэродрома с его ремонтной базой, но им это так и не удалось. Секрет был в особых перфорированных плитах, из которых, как из конструктора, были собраны взлётно-посадочные полосы: прораставшая сквозь перфорацию трава замечательно маскировала взлётное поле. Эти плиты были специально изготовлены в Великобритании и доставлены на Ягодник ещё перед войной.

Когда важны воспоминания

Ветеран Вологдин

В последние годы, несмотря на возраст, Виктору Вологдину удалось найти и объединить тех, кто, как и он, интересуется историей Ягодника, и сегодня эта группа единомышленников пытается уже сообща собирать информацию об аэродроме. Пока некому работать в архивах, решили потянуть за другую ниточку – разыскать и расспросить родственников тех лётчиков, что служили на Ягоднике или выполняли задания, стартуя с него, а также потомков тех, кто работал в составе ремонтно-технического и обслуживающего персонала. Может быть, кто‑нибудь из них записал воспоминания своих ветеранов? Или, может быть, сохранилась какая‑нибудь ценная информация в личных документах и памятных предметах?

– Нам очень не хватает подробностей, и эти подробности могли бы дать как раз воспоминания участников тех событий, – поясняет Людмила Колесникова.

Удалось, например, выяснить что аэродром был построен в середине 1930‑х. Сначала здесь базировался 80‑й бомбардировочный Киркенесский Краснознамённый авиационный полк, в 1939–1940 годах он участвовал в войне с Финляндией. А к 1 августа 1941 года была сформирована 2‑я авиационная группа Главного управления Северного морского пути. В годы Великой Отечественной войны, в разное время, на Ягоднике базировалось порядка десяти авиачастей.

– Нам известно, что в годы войны лётчики с Ягодника вели ледовую разведку для кораблей Северного флота и поиск кораблей противника, сопровождали Северные конвои, летали на другие северные аэродромы, в частности, на военный аэродром Ваенга, нынешний Североморск, и на остров Рыбачий, туда они доставляли боеприпасы, продукты и другие необходимые грузы, а, возможно, это уже моё предположение, и вывозили раненых, – говорит Людмила Колесникова.

В начале июля 1942 года авиация с Ягодника принимала участие в операции по поиску и сопровождению судов из разгромленного конвоя PQ-17, которые самостоятельно добирались до советских портов после получения команды на рассредоточение. Гидросамолёты 2‑й авиагруппы вели поиск судов конвоя в районе архипелага Новая Земля, а истребители Пе-3 ВВС Северного флота прикрывали с воздуха уцелевшие транспорты на пути их следования в Белое море.

А осенью 1944 года Ягодник сыграл свою роль в операции против «Тирпица». 38 «Ланкастеров» стартовали из Великобритании для удара по немецкому линкору. Но погода в районе цели оказалась нелётной, и приказ об атаке с воздуха был отменён. Тогда самолёты были направлены на ближайшие аэродромы, и несколько из них сели на аэродром на острове Ягодник.

Спустя три дня они взлетели с аэродрома Ягодник и выполнили боевую задачу – сбросили бомбы на «Тирпиц».

– Кроме того, мало кто знает, что лётчики и авиатехники с Ягодника принимали участие в войне против Японии 1945 года в составе ВВС Тихоокеанского флота, – замечает Людмила Колесникова. – У нас в семье даже сохранилась благодарность отцу от генералиссимуса Сталина за проявленные в этой войне героизм и мужество.

– Мы мечтаем рассказывать нашим детям историю аэродрома на Ягоднике на том самом месте в городском парке, где большая аллея выходит на берег Северной Двины и напротив виден Ягодник, где сейчас стоит памятная табличка, и, может быть, всё‑таки появится настоящий мемориал – макет истребителя, – говорит Людмила Александровна. – И рассказывать её не только двумя строчками из архивной справки, а так, как она того заслуживает.