Развеем прах...

Такая тема... «Как бы не накаркать», – объяснила приятельница, когда я заговорила с ней об этой публикации. При этом, похоронив три года назад мужа, продумала свои похороны и отдала распоряжения дочери.

Последняя воля

Кладбище Пер-Лашез, Париж. Фото с сайта http://parisandbeyondgenie.blogspot.ruВ 1977-м я тоже оказалась в роли исполнительницы последней воли – бабушки мужа. Ей было 89, у нее не складывались отношения с невесткой (моей свекровью), и, поскольку мы жили в одном доме, на меня легла обязанность еще при жизни бабушки ежегодно «сдавать экзамен».

Мы спускались в подвал, раскрывали ее «похоронный» сундук, и я перечисляла, что вплести ей в косы, надеть на голову, положить в ноги, кому какие платки отдать на память, чем расплачиваться с монашками.

Мне, 20-летней, все это казалось чем-то несерьезным – словно я была уверена, что бабуля будет жить вечно. Но она умерла, и именно мне пришлось заниматься похоронами. Я сделала все, как «репетировали».

Психологи советуют: табуированных тем в семье быть не должно, и эту тоже стоит обсуждать. Погребение? Кремация? Памятник? Крест? Завещание тела науке? Донорство органов? Если человека что-то беспокоит, ему лучше сообщить об этом доверенному лицу.

И хотя считается, что у нас не принято писать сценарии собственных похорон, на практике выходит, что почти все пожилые люди и старательно собирают «гробовые», и тщательно продумывают, как все должно быть.

Загробное неравенство

Лет 20 назад к очередному юбилею «Правды Севера» журналисты придумали конкурс: в смешном задании зашифровали маршрут, по которому следовало добраться до денежного приза. Промежуточным адресом на маршруте значилось «место, где все равны, на улице с названием соседней области». Мы имели в виду Вологодское кладбище. Но часть читателей «ошибочно» выбрали баню на Вологодской. Журналисты дежурили на маршруте и вовремя перенаправили «банных» читателей.

Один из них потом объяснил: «В бане все одинаково голые. А на кладбище равенства нет, там почти все как в жизни: богатые и бедные, статусные и простые...». Он же вспомнил о еврейских традициях: на памятнике не должно быть изображения покойного. Форма памятника должна быть сдержанной, без излишней декоративности. Это и символизирует равенство всех перед лицом смерти.

По этому же поводу мы иногда слышим: «благодаря Кобзону удалось похоронить его (или ее) на Троекуровском (или Ваганьковском) кладбище Москвы». Или: «Алла Пугачева строит для себя и родных фамильный склеп...». В провинции все точно так же. В Архангельске, например, все считающие себя важными и значимыми рвутся на Вологодское. Центр города – удобно. И, как сказал один сотрудник похоронного агентства, «надеются, что так их помнить будут дольше».

Человеческое желание «чтобы помнили» абсолютно понятно: каждый хочет оставить след на земле (как ни «штампованно» это звучит). Несмываемый след – дети. Они и помнят, и ухаживают за могилами, и учат этому своих детей.

Сотрудники похоронных служб делятся наблюдением: как правило, могилы обихаживают только два следующих поколения – дети и внуки. Причем если внуки не знали бабушек-дедушек, вероятность их визита на кладбище уже стремится к нулю. На могилы прадедов ходят только те семьи, где чтят предков, где родословное древо–– повод гордиться знанием собственного прошлого. А нет у человека детей – надежда только на свое поколение. Был хорошим другом, однополчанином, соседом – тебя будут помнить друзья, однополчане, соседи. Но не факт, что позаботятся о могиле. Такова горькая правда.

Могила – не последняя квартира

Знакомые из Мирного местом жительства после завершения службы мужа выбрали его родное Подмосковье. Только переехали и обустроили новую квартиру, в Испании на отдыхе погиб их сын. Похоронили на сельском кладбище, рядом с могилами бабушек-дедушек. Поставили скромный памятник, а через шесть лет построили у входа на кладбище часовню.

Этому их местный батюшка научил: «Милостыня и дела, совершаемые в память усопшего, приносят им великое утешение». Они оба, когда-то воинствующие атеисты, пришли к Богу вскоре после похорон. Сначала помогали местной церкви, подавали нищим, копили на часовню, заказывали проект. Мама парня признается: «Только когда мы стали всем этим заниматься активно, от меня ушли мысли о самоубийстве».

Она же, когда я попросила прокомментировать ту ситуацию (на проекты памятника, который так и не появился, семья потратила огромные деньги), прислала мне интервью отца Феодора. Он служит в храме Всех Святых города Климовска Московской области.

Цитата оттуда: «Как говорит русская пословица, «богатством гроба не удивишь Бога». Для души умершего важны молитвы ближних и Церкви, а также дела милосердия и творение милостыни. Тот, кто устраивает могилы так, чтобы все было солидно, дорого и престижно, лишь вредит душе умершего и себя вгоняет в грех. Если понять, что могила – это не последняя квартира, где живет умерший, а место воскресения, все встанет на свои места. Удобство, престижность, богатые украшения могил не будут иметь для Страшного суда никакого значения. Вся эта мишура нужна исключительно живущим».

И хотя, по мнению Церкви, «душам усопших нужны не надгробия и эпитафии, а наши молитвы», стало модным (если опять же уместно употреблять это слово в данном контексте) воздвигать на могилах близких памятники-символы. Захоронения врачей легко угадать по сердцам, летчиков – по моделям самолетов... А чаще всего надгробные памятники венчают ангелы – возможно, как желание живущих помочь в загробной жизни тем, кто от нас ушел. Или, как сказал один из кладбищенских работников в Архангельске, «люди думают, что памятник и есть вечная память. Только и сами кладбища не вечны...».

Тем не менее для некоторых памятник становится последней возможностью выразить свое отношение к умершему. Супруга В. ушла из жизни, когда их дети были еще школьниками. Он и спустя 15 лет говорит: «Меня будто бензопилой пополам распилили». Вдовец решил тогда сделать памятник любимой сам – непременно из белого мрамора, от чего многие его отговаривали. Мол, камень потемнеет, станет некрасивым. Но В. сделал-таки надгробие таким, каким оно ассоциировалось с супругой – чистым и светлым. И таковым оно остается по сей день.

Что касается эпитафий на памятниках (сотни вариантов можно найти в Интернете), отношение к ним у людей тоже разное. Православные считают, что в эпитафии должен быть смысл, заставляющий задуматься и обратиться к Богу.

Оригиналы завещают себе на памятник необычные тексты – например: «Я славно жил. Спасибо всем за внимание». Большинство же оставляют на камне послание умершим: «Помним. Любим. Скорбим», словно усопший может восстать из могилы и прочесть написанное.

Фразы типа «Не высказать горе, не выплакать слез. Ты счастье и радость из дома унес» психологи объясняют тем, что близкие умершего, возможно, что-то недодали ему при жизни, чем-то обидели и дорогим катафалком или памятником, подобной эпитафией пытаются избавиться от собственного чувства вины.

Красивое посмертие

Одна из проблем мегаполисов – что делать с кладбищами в центре города? Цивилизованные страны эту проблему давно решили: там кладбища – место скорби разве что для родных усопших. Для остальных это своеобразные парки. Такие парки ухожены, там не производят подзахоронений – какими бы великими ни были новые умершие. Парки-кладбища таким образом решают вопросы дороговизны земли, экологии, воспитания, памяти...

Дефицит земли в городах и борьба за экологию родили и такую услугу, как кремация. В Японии кремируют 97 процентов усопших, в Великобритании – до 70, в Скандинавии – 65. В Москве, Петербурге и Норильске 50 – 70 процентов умерших попадают в крематории. В России урны с прахом принято хранить либо в колумбариях, либо закапывать в могилы.

А вот писатель Борис Стругацкий в 2012-м завещал развеять свой прах с вертолета, как сделали с прахом его брата в 1991 году.

В Москве ритуальный сервис пошел еще дальше: «Развеем прах в одном из красивейших мест планеты. Потрясающая церемония. Фото, видео, документация. Люди и после смерти имеют право выбирать, где им быть. Подарите родным и любимым красивое посмертие!».

Кстати, в российском законодательстве термин «развеивание праха» определен. Согласно приказу Госстроя РФ от 10.01.2000 No 3 «Об утверждении Инструкции о порядке похорон и содержании кладбищ в Российской Федерации» это «один из способов захоронения праха, заключающийся в его разбрасывании по какой-либо территории».

В общем, у нас есть выбор. Надо только успеть сообщить о нем кому-то.