От «Клетарка» до «Катюши»

Во главе первой тракторной

Может, от того, что мастерство от поколений кузнецов досталось ему по наследству, может, ещё по какой‑то причине, но попал служить в артиллерию механиком-водителем на французском «Рустоне». Были те трактора на колёсно-гусеничном ходу и наверняка казались деревенскому юноше верхом технического совершенства.

С тракторами он был связан и после того, как отслужил в армии и вернулся домой. Есть уникальная фотография, которая находится в Яренском краеведческом музее – на ней изображён один из первых гусеничных тракторов «Клетарк-40» американского производства – работали такие в начале тридцатых годов прошлого столетия на лесозаготовках.

Эти первые шесть американских тракторов привела сюда из Приводино в 1931 году бригада трактористов. Возглавлял её Алексей Оскорбин, он к тому времени окончил Высшее техническое учебное заведение имени Воровского (группа механиков-бригадиров), которое находилось в Соломбале.

Кижмола, Речка, Вандыш…

Так бригадой они и работали. Сначала на первой в Ленском районе Кижмольской тракторной базе, потом на Речкинской. К тому времени и отечественные трактора «Сталинцы» на смену американским пришли.

Мощная техника была, что и говорить, особенно по тем временам. Об одном конструкторы позабыли: о трактористе. Даже простенькой кабиной не оборудовали трактора. Лесорубы в самые лютые морозы работой спасались, а трактористу с рычащей на всю тайгу махины не спрыгни на землю, чтобы замёрзшие ноги размять. Контроль за работой тракторов был строжайшим, и за остановки, если такие случались, приходилось держать ответ.

Зимой 1935 года снова поступил приказ о смене места для тракторной бригады. Алексей Оскорбин возглавил колонну из шести отечественных тракторов «Сталинец-60», которая своим ходом отправилась чуть ли не в другой конец района – в посёлок Вандыш.

Переезжали по зимнику так. К каждому из шести тракторов прикрепили деревянные волокуши. На первых пяти везли всё необходимое оборудование для тракторов, на шестой разместились семьи трактористов со своим имуществом.

Сын Алексея Оскорбина Борис вспоминал, что когда трактора проходили по болотистым местам, под тяжестью «Сталинцев» продавливался лёд и выступала вода. Так что последняя волокуша, на которой сидели женщины и дети, почти плыла по воде.

В Вандыше всех трактористов и их семьи поселили в одном бараке, который больше напоминал казарму: по всей площади его – кровати. Отдельные квартиры получали уже позже.

Днём – на воле, ночью – в тюрьме

А спустя два года произошёл на Вандышской тракторной базе несчастный случай: по неосторожности погиб тракторист. Принялись искать виновного, крайним оказался бригадир-механик. Так Алексей Оскорбин попал под суд.

Сначала его отправили в лагерь под Обозерском, а затем перевели в Коряжемскую тюрьму.

Жена с сыном решили его навестить. Добрались до места, отыскали тюрьму. Называют фамилию и слышат в ответ:

– А его здесь нет.

– Где же он? – удивились.

– Посмотрите на лесозаводе.

Оказалось, что его как хорошего специалиста определили на работу. Каждое утро он выходил за тюремные ворота и, как и все работники, направлялся на лесозавод, который в те годы работал в Коряжме. А вечерами снова превращался в узника тюрьмы и возвращался назад, в камеру.

Письма с финской войны

После своего освобождения в 1938 году возвращаться в Вандыш Оскорбин не захотел. Устроился работать в Яренске механиком автогаража леспромторга. А ещё спустя год был призван в армию и направлен в Эстонию, в которой шёл процесс присоединения к СССР. Однако процесс был столь стремительным, что пока новобранцы, привыкая к новым шинелям, добирались до места, Эстония уже стала советской.

Алексей Оскорбин после возвращения с финской войны и в День Победы в Яренске в 1960‑е годы. Фото из семейного архива семьи Оскорбиных

Но оказалось, что шинель снимать было рано. Началась финская война. Отделение, в котором служил Алексей, почти всё состояло из уроженцев Ленского района. Часто писали домой письма. Борис Оскорбин в те годы учился в школе, вспоминал: на уроках письма земляков даже зачитывали перед всем классом.

Оскорбинские спички

После того как Алексей Оскорбин вернулся домой с финской войны, пошёл работать механиком промкомбината.

И ещё у него было одно большое дело, которое в годы войны очень выручило сельчан. Оскорбин принялся за изготовление в Яренске своих, местных спичек. Для этого своими руками смастерил станок для расщепления осиновых чурочек на мелкие палочки, привёз необходимые химические компоненты. И очень скоро хозяйки в Яренске и всем районе растапливали печи оскорбинскими спичками.

Ленинградские «Катюши»

В Колпино погиб помощник Оскорбина Иван Серебренников. Они были земляками: ещё в годы, когда Оскорбин работал на Вандышской тракторной базе, Серебренников был его помощником.

Уже после войны Оскорбин встретился с его женой и рассказал, когда и как тот погиб.

Орден Красной Звезды

Вместе с дивизией «Катюш» наш земляк участвовал в прорыве блокады Ленинграда – в боях в Красносельском районе. Затем их отправили в Прибалтику. Но пробыли там недолго, вернули в Ленинград. Миномётные установки переоборудовали с машин ЗИС-5, фанерные кабины которых были уже в дырах от осколков, на американские машины «Студебеккеры». А их затем отправили дальше, вслед за наступающей армией, в Варшаву.

Немало было случаев, когда требовалось проявить и смекалку, а то и героизм.

При переходе через реку Одер успели переправить по понтонному мосту четыре боевых машины, а следом шли машины с топливом и оборудованием. Появились немецкие самолёты, и мост был повреждён. Была повреждена во время налёта и рулевая часть одной из машин. Но задерживаться нельзя. Оскорбин сумел в короткий срок восстановить повреждение, за это был награждён орденом Красной Звезды.

Под Берлином, в окружении

Дивизия гвардейских миномётов дошла до Берлина. Ей дали возможность произвести один залп по столице, а затем направили в обход немецкой столицы в сторону реки Шпрее.

И здесь батальон второго мая, за неделю до капитуляции Германии, неожиданно попал в окружение: впереди были немцы, которые держали оборону, и сзади немцы, которые бежали из осаждённого Берлина.

Алексей Оскорбин потом вспоминал, что это был единственный случай за всю войну, когда ему пришлось применить табельное оружие – пистолет.

Но положение было критическое: немцы, как те, так и другие, были уже метрах в двухстах, а «Катюши» рассчитаны на применение с больших расстояний. Выход нашли такой: машины заехали передними колёсами в придорожную канаву так, чтобы направляющие миномётов приобрели горизонтальное положение, и дали залп по немцам…

Механик в шлеме лётчика

Как уходил на войну рядовым, так рядовым и вернулся. За всю войну ни разу не был ранен. Правда, однажды его сильно контузило. Медики отправляли в госпиталь: надо пролечиться. Он решил: отлежусь, и так пройдёт. Побоялся, что после лечения в госпитале отстанет от своей части.

От той контузии на голове у него так и осталась гематома, из‑за которой после войны всегда, даже летом, носил на голове сначала шлем лётчика, а потом и просто зимнюю шапку. Снова вернулся работать на прежнее место – механиком в промкомбинат.

О том, что могли делать его золотые руки механика, а тем паче о военных подвигах, говорить не любил. Был очень скромным человеком.

Умер Алексей Оскорбин рано: сказалась непролеченная контузия…