Каждый год по территории области перевозят порядка 20 тысяч арестованных и осуждённых. В каких условиях путешествуют эти люди, и к каким проблемам в пути готовы их сопровождающие?
Не хамить и «не вестись»
Общее число осуждённых сегодня снижается, однако перевозить меньше не стали, констатирует начальник управления по конвоированию регионального УФСИН Евгений Щербаков. За окном его кабинета, на плацу, стоит небольшой самолёт для тренировок сотрудников, однако авиатехники в распоряжении управления по‑прежнему нет. Осуждённых перевозят железнодорожным и автотранспортом.
– Работа сложна тем, что караул находится в отрыве от пункта дислокации, иногда за тысячу вёрст, и нужно рассчитывать только на себя. Это своего рода колония на колёсах – к примеру, 70 человек под охраной восьми-десяти караульных, – говорит Евгений Владимирович.
Мы выходим к дежурному посту, где после медосмотра строится один из автокараулов. До того как эти четверо отправятся «принимать» осуждённых, ещё около четырёх часов, но подготовка уже началась. Начальник отдела выдаёт им резиновые палки, рации и видеорегистраторы, которые каждый прикрепляет на грудь. Они будут записывать происходящее всю дорогу с того момента, как осуждённых выведут к конвою.
Начальник ещё раз напоминает схему постов, водя указкой по макету необычной зоны за колючей проволокой. Нам поясняют, что это типичный обменный пункт – специальная территория, где осуждённых пересаживают из автомобиля в спецвагон. Уже потом спецвагон прицепляют к железнодорожному составу. Кстати, к самому обыкновенному, пассажирскому. Догадаться, что едут осуждённые, можно только по решёткам на окнах.
Впрочем, обменные пункты есть только в крупных городах. А на всех других остановках осуждённых по‑прежнему подсаживают в спецвагон прямо с перрона. И точно так же высаживают прибывших.
После инструктажа у караула занятие с психологом. Один из сотрудников берёт роль преступника, который отказывается ехать. Задача конвоя – «не сорваться».
– Я ничего не совершал, начальник! Я никуда не поеду! – кричит «осуждённый» начальнику караула. – И, вообще, у меня нога болит, я едва иду.
– Есть приговор суда, и тут я помочь не могу. Но могу вызвать медика, – отвечает начальник Николай Дьячков. – И спокойней! Если мы будем кричать, мы ничего не решим!
После испытания Николай скажет, что самое трудное в работе – как раз совладать с собой во время подобных конфликтов: «не вестись» на провокации и не отвечать негативом. Ведь все жалобы и требования высказывают, как правило, именно начальнику караула.
«Стаканы» с кондиционерами
– Реформируется сегодня только транспорт: условия перевозки улучшаются, – говорит начальник управления Евгений Щербаков. – Например, раньше камеры в автомобилях были неотапливаемые, мы сами устанавливали радиаторы. А теперь машины приходят оборудованные отопителями уже с завода. И помимо систем вентиляции везде кондиционеры. Это особенно выручает в жару: у машин цельнометаллический корпус, и в пути он сильно нагревается.
Спецавтомобили сегодня – это ГАЗели, ГАЗон «Некст», КАМАЗы, шоссейные и высокой проходимости, а также «Валдаи». Нам разрешают заглянуть в кузов такого грузовика: внутри – металлическая камера на пять человек и крохотные одиночки, в народе их ещё зовут «стаканами», теперь понятно, почему. А рядом, при входе, – места для сопровождающего караула. Кроме пластиковых сидений, ничего.
При нас конвой ещё раз обследует машину сверху донизу, «чтобы ничего не подложили». Говорят, так происходит перед каждой отправкой, даже несмотря на то что машина «отдыхает» и ремонтируется на территории управления, куда посторонний не попадёт. Пробить её корпус невозможно, все вентиляционные люки блокируются снаружи. Садится караул – и двери также блокируются изнутри.
Самый долгий путь на автомобиле – из Архангельска в Онегу – занимает около четырёх часов. Я интересуюсь, как организуют туалет для осуждённых.
Мне отвечают, что во время длительных перевозок делают остановки каждые два часа.
– Если по пути следования есть исправительные учреждения или органы внутренних дел, стараются делать эти остановки там, – уточняет начальник управления. – Но если их нет, по требованиям нужно оборудовать место туалета, закрытое от посторонних глаз. Наши конвои возят с собой для этого складную ширму.
Ну а если вдруг спецмашина сломалась в пути, высылают дежурный автомобиль.
Спецвагон – только один
По железной дороге заключённых сегодня возят в Москву, в Котлас и в Карпогоры. Число поездок сокращено: вагон в распоряжении управления только один. Хотя ещё несколько лет назад было пять, они просто выработали свой ресурс.
В МВД – именно на его балансе теперь спецвагоны – о проблеме знают, говорит Евгений Владимирович. Но, по крайней мере, в 2020‑м году новых вагонов для Архангельской области не предвидится.
Так как действующий вагон в работе, нам показывают старый, для тренировок. Здесь своеобразные купе, только за решёткой. В конце вагона – тот же титан и место проводника.
А ещё есть купе для конвоиров и мини-кухня. Кстати, проводник в спецвагоне – гражданский, а вот повар – сотрудник управления и при необходимости может оказать преступникам сопротивление.
В дорогу осуждённым выдают сухой паёк, а уже в вагоне готовы принести горячей воды. Но её температура должна быть не выше 60 градусов, так как в других регионах были попытки плеснуть кипяток в конвоиров.
В обычном купе спецвагона по шесть деревянных полок, в три яруса. А есть купе-одиночки. Но и в тех, и в других условия одинаковые: полки деревянные, матрасов и постельного белья не положено.
Основные жалобы – на большое число пассажиров в камерах спецвагона.
– Жалуются на это, как правило, те, кто оказался на нижних полках: нижние места у нас считаются сидячими, и мы должны садить туда по двое, а люди привыкли, что полка – на человека, – рассказывает Евгений Щербаков.
Это при том, что нормы посадки уже уменьшились: раньше в эти же камеры на шесть «коек» на маршруте длительностью до четырёх часов допускалось садить 16 осуждённых, а свыше четырёх часов – 12. Сегодня самое большее – десять.
А вот спецавтомобили, говорят, редко забиты по максимуму.
– Если брать самый большой спецавтомобиль, мы можем одновременно конвоировать до 31 человека. Но такого, как правило, не бывает. А учитывая, что у осуждённых с собой, как правило, много вещей, мы стараемся ещё сокращать эту норму. Чисто по‑человечески, – говорит начальник управления.
– А были в области неприятные инциденты во время конвоирования?
– Слава Богу, нет, – ответил руководящий управлением уже 12 лет Евгений Щербаков. – Будем надеяться, что и дальше всё будет идти в штатном режиме.
