07.06.2018 11:40

Сельменьга: за двумя реками и с двумя мягкими знаками в названии

Мост через реку Топсу, построенный в этом году.
У Северной Двины берегов не видно.
Старый мост разобрали.
На обоих берегах стоят оставленные хозяевами автомобили.
Этот пёс работает шкипером всю смену.
Улица Сельменги.

Сельменьга – последний лесозаготовительный посёлок, построенный не только в Архангельской области, но и во всём Советском Союзе.

Просто удивительно, что этому посёлку дали такое дивное название, происходящее от названия реки, на которой он стоит – Сельменьга. И это привязка не только к местности, но и к истории. Рядом знаменитый Борок, с которым связаны имена Марфы Борецкой и Ермака, а ещё он известный своей борецкой же росписью. В прошлом году Борок отметил 880‑летие. Так вот Сельменьга входит в Борецкий сельсовет, значит, это и его история. А ведь посёлок, построенный по решению министерства лесной промышленности СССР, вначале назывался посёлок Строителей. И было это в 1980 году.

Штормовое море – Северная Двина

С этой командировкой мне повезло – в посёлок по делам ехал глава Виноградовского района Алексей Таборов. Дорога на Сельменьгу начинается с переправы. От Березника до переправы – 70 километров по Котласской хорошей дороге, а потом в сторону, а там уже идёт лесная – обычная, с ухабами. А вот и паром, забитый машинами – мы еле втиснулись, и он отчалил.

И вышли мы в открытое штормовое море! Берегов не видно – ещё стоит высокая вода. Волны гуляют на этом просторе вольготно. Хмуро, сумрачно, дождь срывается, а ветрище так и норовит сдуть. Но дух захватывает! А чувство восторга не даёт замёрзнуть.

Вижу, как на меня снисходительно-скептически смотрит водитель из высокой кабины фуры. Для него это будни, в такую погоду не самые радостные. Но и я не раз бывала в этих местах. В Рочегду приезжала в некогда мощный леспромхоз, а в Топсе неделю работала на ферме – были времена, когда в командировки ездили основательно. Неслучайно потом с героями публикаций дружили долгие годы, ездили в гости.

А до Сельменьги почему‑то ни разу не доехала. Посёлок был совсем молодой, туда съезжались работать из соседних и дальних леспромхозов. Там построили современную школу, большой садик, собирались строить дом культуры, новое жильё. Но главное! В посёлке провели водопровод с холодной и горячей водой, а также центральное отопление. Где такое видано в лесной глубинке? И если заходил разговор о Сельменьге, собеседники завистливо подчёркивали: «Там цивилизация!» Сельменьга был одним из первых леспромхозовских посёлков новых возможностей. Помните – социализм с человеческим лицом? Так вот Сельменьга – и есть это самое лицо…

XXI век, а люди мечтают о воде в колонках

Нет, это как раз не про Сельменьгу. Это про Двинской Березник. Когда в районном центре кому‑то сообщала, что собираюсь в этот далёкий лесной посёлок, неизбежно слышала: «О, там цивилизация!» Там, оказывается, до сих пор сохранились и водопровод, и центральное отопление. А в Двинском Березнике, кто вдруг не знает, вода привозная, хотя есть здесь и многоэтажные дома. И люди носят воду вёдрами.

Приехали молодые врачи, получили жильё и миллион подъёмных. Пожили немного – вернули и жильё, и деньги – всё же в XXI веке хочется иметь хотя бы Алексей Таборов, глава Виноградовского района. стиральную машину.

– Все главы до меня «сломались» на воде, – говорит Алексей Анатольевич. – Возможно, и меня ждёт такая участь.

Возможно, ждёт, а, возможно, не ждёт. Потому что Таборов воду нашёл! Очень хороший источник и недалеко от Березника.

– Что же вы эту информацию таите? – спрашиваю.

– Людям мы рассказываем, – объясняет Таборов. – То, что воду нашли, считаю, чудо! Нам удалось попасть в федеральную программу, потратили 12 миллионов, два года искали, ничего не получалось. А потом в «линзу» попали буквально в последние дни по истечении контракта! Чудо! И вода уже прошла экспертизу, пригодная для питья.

Построить водопровод деньги нужны немалые, да и трудов много, в том числе, надо строить очистные сооружения.

– А мы эту проблему разделим на две части, – продолжает Таборов. – Сейчас в Березнике вообще нет никакого водопровода, даже технического. Сначала построим водопровод, сделаем отводы к колонкам – люди будут и ему рады. Его строительство обойдётся в 140 миллионов. Сделаем проект – непременно попадём в какую‑нибудь областную или федеральную программу. А потом продолжим… Построим – к нам и специалисты поедут, и наши люди не будут уезжать…

Мата не хватает!

От Рочегды до Сельменьги «каких‑то» 25 километров. По пути старинные деревни. Проезжаем Кургомень, у которой история не на один том.

– В здешних сёлах люди жили очень зажиточно, – рассказывает Алексей Таборов. – Занимались сельским хозяйством – кругом заливные луга, а зимой ходили на отхожий промысел в Санкт-Петербург. Там хорошо зарабатывали, приезжали домой, храмы строили, а также себе добротные дома. Недавно зашёл в один из таких – там совсем старенькая бабушка живёт. А мебель в доме просто на удивление. Где такую взяли? Посмотрел на клеймо – «Санкт-Петербург, 1905 год». Как доставляли тогда? Санным путём или по реке. А сейчас – попробуй, не получится…

Мы уже стоим на берегу реки Топсы – последнего препятствия на нашем пути в Сельменьгу. В этом году «Архавтодор» построил здесь временный мост взамен старого, который зимой разобрали. Картина впечатляет! Из-под воды торчат только его перила на той стороне… И сколько глазу видно на левом берегу – брошенные машины.

И вспомнилась мне встреча с Юрием Вяземским, известным телеведущим и профессором МГИМО, в Холмогорском доме культуры. Одна из учительниц спросила его об отношении к мату, видимо, ожидая однозначного ответа. Но он рассказал, как однажды споткнулся о камень и применил в своём лексиконе пару экспрессивных слов из ненормативной лексики. Идущий рядом профессор-лингвист не одобрил его выбор слов, пояснив, что этот язык тоже надо знать и знать, когда и как его применять. В общем, мат уместен, когда сходятся место действия, ситуация и чувства.

Так вот – место на берегу Топсы, у затопленного только что построенного моста, как раз тот случай. Мат уместен! Видно, что народ свои чувства так часто и глубоко выражал, что, кажется, мат уже висел в воздухе. Мне показалось, что и Алексей Анатольевич хотел присоединиться к этому невидимому народному хору, но сдерживался.

С другой стороны реки к нам уже спешил лодочник, работу которого, кстати, оплачивает «Архавтодор». И на этой речке – шторм, лодка качается, накрапывает дождь. А лодочник снуёт туда-сюда без перерыва. Пока его не сменит другой.

– Алексей Анатольевич, как же так получилось?! – спрашиваю главу, когда мы уже уселись в лодку.

– Когда начали строить мост, я приехал и сказал, что его надо поднять хотя бы на метр. Но мне показали готовый проект, а от него нельзя отступать. Народ меня ругает – надо было добиваться! Конечно, люди правы – я глава и отвечаю за всё на территории… Ну ничего – этот мост временный, вода спадёт, по нему можно будет ездить. А к декабрю построим капитальный.

Есть ещё одна боль у главы, тоже связанная с уже готовым проектом. Речь идёт о строительстве дороги Усть-Ваеньга – Фалюки. Сюда попадает участок старой рочегодской дороги с 43 по 63 километр. Люди ждали, что дорожники её отремонтируют, и они этой дорогой будут пользоваться. Но, согласно проекту, дорога идёт в объезд Рочегды – по болоту.

– Это же безобразие! – кричали люди на встречах с главой. – Мата не хватает!

– И я так же думаю, – соглашался глава. – Но проект мне показали уже готовый, чтобы его изменить – это деньги, время. Разве они меня послушают?

А народ кричит:

– Знаем, почему они так поступают! Если дорога пойдёт по посёлку, им надо будет обустраивать тротуары и проводить освещение. Не хотят тратиться, вот и прут через болото, думают, что сэкономят. Но, может, это и не дешевле вовсе, а дороже?

Спрашиваю об этом главу.

Он соглашается:

– По болоту дорогу тянуть – дороже выйдет – нужна отсыпка и другие затраты. – И, оглядываясь на затопленный мост, добавляет, – ну и что, что проект? Люди требуют, значит, надо добиваться, чтобы переделали…

«Здесь лес вырубили под моим руководством»

– Когда мы сюда приехали в 1982 году, здесь стоял сплошной лес, – говорит Владимир Алексеевич Анимушкин, первый директор леспромхоза «Сельменьга». – Лес здесь вырубили под моим руководством. И всё же его Владимир Анимушкин. запасов хватит не на одно поколение…

И стар и мал в Сельменьге сетуют – вот если бы Советский Союз не кончился, жили бы припеваючи! Много чего было задумано. Пришла перестройка, и всё закончилось.

Главное богатство здесь лес – в прямом смысле слова. И боль, потому, что собственники, которые приезжают сюда его заготавливать, меняются, а люди остаются со своими тревогами и надеждами.

Сейчас снова приходит новый собственник – Владимир Буторин, генеральный директор устьянской компании «УЛК».

– Мы видим, как он кружит над нами на вертолёте, а что у него задумано, не знаем, – сетуют жители посёлка главе района. – Обещал нам одно, потом всё у него поменялось…

Таборов людей успокаивает, говорит, что в родном Устьянском районе Буторин много для людей сделал и делает. Обещает им ещё раз с ним встретиться, потом приехать и рассказать о результатах.

– Наши мужья ездят на работу вахтовым методом, притом работают в лесу, в нашем же районе, – рассказывают мне две учительницы.

– А разве здесь работы нет?

– Есть, – отвечают они, – но сюда тоже вахтовым методом приезжают работники, сейчас из Устьян. Мы не знаем, будут ли местных брать на работу? А ведь у многих из‑за постоянных отъездов мужей семьи рушатся.

Ещё проблема, о которой кричали главе жители посёлка – из амбулатории уходят специалисты. Уже некому делать анализы. Здесь всегда была хорошая амбулатория – это почти полноценная больница. Новый собственник предупредил, чтобы для амбулатории искали другое помещение, дал для этого год. А в этом, по словам жителей посёлка, он собирается делать столовую.

В посёлке так и не успели построить дом культуры, хотя заведующая есть, и есть те, кто хочет заниматься творчеством. Сейчас для этого они арендуют часть детского сада…

Жители кричат о своих бедах, а потом будто спохватываясь – у нас такой хороший посёлок, чистый, ухоженный, мы его так любим…

В посёлке многие живут со дня его основания – они его строили, создали мощный в своё время леспромхоз, заготавливали лес для Родины. В новую тогда школу пошли их дети, сейчас ходят внуки. И это удивительная общность людей! Они тут старожилы, они первые…

Сейчас в Сельменьге живёт тысяча человек, в школе учатся 145 учеников, в детский сад ходит 45. Выпускники, конечно, уезжают, поступают в вузы и техникумы, но многие готовы здесь жить и работать. Конечно, не вахтовым методом, как сейчас работают их отцы. Богатство вон какое шумит вокруг! Для кого? Только ли для меняющихся собственников всевозможных компаний, которые приезжают, вырубают его и уезжают?

Ну, чтобы и капитализм был хоть немножечко с человеческим лицом…

Уже не новодел

В Сельменьге строят храм. Деревянный, красивый – и небеса есть – как в старинных северных храмах. Строит сама община на пожертвования. Говорят – помолятся, кто‑то денежек подбросит. Спрашиваем: «Какой мастер делал небеса?» Отвечают, что парень из Рочегды, зовут Андрей Раков. Первый раз делает – опыта никакого. Кто учил? Никто – по интернету научился. И не только небеса – другие плотницкие работы он же выполняет. Почему?

Строящийся храм Николая Чудотворца. – Это муж моей внучки, – немного смущаясь, говорит Галина Владимировна, одна из членов общины. – Мы его попросили, он и приезжает, когда может, и работает.

Так и хочется сказать: «Хорошая у нас молодёжь!» А строящийся храм придаёт иной облик всё ещё молодому посёлку. Нет, это уже не новодел, а обжитое место – теперь под покровительством Николая Чудотворца – храм назван в его честь…

Храм непременно достроят. Община здесь хоть и зарождающаяся, но с характером. Тут вообще живут люди с характером. Иначе – никак. Это только в названии их любимого посёлка два мягких знака. Что большая редкость…

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Светлана ЛОЙЧЕНКО. Фото автора