Давние читатели «Правды Севера», разумеется, помнят, что в 1970–80-е годы работал в газете корреспондент Юрий Камболин. Его коллеги, учившиеся в Санкт-Петербургском госуниверситете, знают Юрия Ивановича как преподавателя факультета журналистики. Тем удивительнее было встретиться с ним на Земле Франца-Иосифа. Он, сотрудник национального парка «Русская Арктика», возвращался на материк после двухмесячной командировки на остров Хейса. Расспросы я начал еще на трапе научного судна «Профессор Молчанов».
– Как удалось попасть в Арктику?
– На деятельность «Русской Арктики» натолкнулся в Интернете; идея национального парка понравилась. Решил поучаствовать в ее реализации, тем более что появилось свободное время – вышел на пенсию. Еще в прошлом году пытался найти пути, чтобы поработать в этой организации. Заполнил и выслал подробнейшую анкету: ни ответа, ни привета. Признаться, и меня бы смутил возраст анкетируемого. Поэтому пошел проверенной проторенной «дорогой» – через земляков-архангелогородцев; город-то наш небольшой, все друг друга знаем. И, правда, помогли, свели с нужными людьми. После долгих переговоров в «Русской Арктике» убедились, что перед ними вполне работоспособный, живой и энергичный мужчина. И дали согласие на трудоустройство.
Начались формальности: оказалось, выезжать из Санкт-Петербурга надо уже сейчас, а лучше вчера.
Потребовалось пройти медкомиссию, курсы начальной подготовки выживания на море. Закидал в багажник машины вещи и за один день доехал до Архангельска. Правда, квитанция на штраф за превышение скорости пришла – фотофиксация сработала в Вологодской области. На следующий день с утра уже начал обучение на курсах на Мосеевом острове – на стоящем у стенки еще со времен моей работы в «Правде Севера» пароходе «Котлас».
Неделю отучился, получил сертификат. А 14 июля прошел медкомиссию. Поздно вечером телефонный звонок поставил точку в подготовке к путешествию: «Завтра в 11 часов надо быть на теплоходе «Мангазея», стоит у причала СРЗ «Красная кузница», отходит на Землю Франца-Иосифа». С девяти часов назавтра я был в офисе «Русской Арктики»: заявление, фотографии, трудовая книжка, копии с остальных документов, автобиография, договор, командировочное… Только подписали все бумаги, а меня уже торопят ехать. Ровно в 11 я стоял у трапа «Мангазеи».
– Какие первые впечатления от встречи с Крайним Севером?
– Теплоход «Мангазея» шел в Заполярье с грузом снабжения. Помню, как строили на заводе «Красная кузница» ее предшественницу, снабженца с носовой аппарелью – «Вавчугу». А тут обычный грузовой теплоход, правда, маленький. Как же, думаю, на такой скорлупке мы Ледовитый океан одолеем? Тем более народу набилось много – даже подсобные помещения раскладушками заставили. Это для рабочих, которые займутся очисткой острова от металла, строительного и бытового мусора, загрязненной почвы, Ничего, в тесноте, да не в обиде. Прошли за неделю.
И с погодой повезло – почти не качало.
Небольшой наш теплоход отыскал во льдах к острову Хейса проход, протиснулся к берегу, где чистая вода, и бросил якорь примерно в кабельтове от стоявшего на мели айсберга. Все высыпали на палубу. Вдруг крикнул кто-то: «Медведи!» И действительно, на айсберге – медведица с медвежонком.
Вот такая у нас была встреча с Арктикой.
Выгрузили нас с вещами на катер, и по глубокому снегу мы поднялись на высокий берег к метеостанции, названной именем радиста из папанинской четверки – Кренкеля. Это состоялось 22 июля.
– Чем занимались на острове Хейса?
– Уже на следующий день приступили к работе. В мою задачу входил отбор техники, которая оставлена (по сути, брошена) на острове в разные годы. Это делается для формирования будущих экспозиций под открытым небом. Отбирали из того, что уже было отмечено специалистами, работавшими здесь ранее, в 2012–13 годах. Но удалось найти и то, что ускользнуло из поля зрения прошлых экспедиций. Например, остатки аэросаней с кабиной еще из фанеры, мобильный паровой котел в прекрасном состоянии.
Все это тщательно, со всех сторон фотографировалось, маркировалось. Работа достаточно тяжелая, учитывая, что на улице мороз и снег местами по пояс. И вообще, по заявлению метеорологов, ведущих здесь наблюдения два десятка лет, это лето было самое холодное по всем показателям.
Засняли и обследовали все здания (жилые и специальные) всех экспедиций, в которых временами проживали и работали до 250 ученых многих стран мира и обслуживающего персонала.
Особенно многолюдно здесь было, когда проводилось исследование магнитно-силовых полей Земли с помощью ракет по советско-французскому проекту.
В нем задействованы были станции на нашем острове Хейса и французском островке Кергелен – двух единственных клочках земли на планете, которые расположены абсолютно напротив друг друга на разных полушариях. И там, и там были и наши, и французские ученые.
Работу нашу порой сдерживала погода: сильные, холодные ветра до 19 метров в секунду и частые посещения медведей. Но до 14 сентября все работы мы завершили.
– Какими показались полярники, работающие на метеостанции годами?
– За время работы на Хейса мы сдружились с метеорологами: их семеро, которые остались зимовать на острове. Это крепкие, трудолюбивые, дисциплинированные люди. Особенно добрые отношения сложились с заместителем начальника «полярки» Ярославом Омельчуком – немногословным, несуетливым, всегда занятым по хозяйству. Зато вечерами у нас надолго затягивались разговоры по душам.
– Что везем из дальних странствий?
– Время, проведенное в уединении на острове, оказалось весьма продуктивным в творческом плане. За два месяца (включая дорогу) написал более восьми десятков стихотворений, в том числе венок сонетов «Ледовитый океан». Надеюсь, выпустить их отдельным сборником.
Тем более что и название уже есть. Везу и обширные, подробные дневники, на основе которых может родиться путевой очерк, который может быть проиллюстрирован богатым фотоматериалом наших встреч с медведями, моржами, дивными красотами острова и, конечно, с людьми. И прежде всего с теми, с кем делил все радости и тяготы Заполярья: Юрием Руткаускасом, старшим нашей группы, и Николаем Гернетом, работавшим над фильмом об острове. А главное, в моем обратном багаже – уверенность, что Арктика с таким вниманием к ней, наконец-то, будет чистой и комфортной. Прежде всего – для постоянных обитателей – зверей, растений и птиц.
И, конечно, для нас с вами.
