По словам Маши, все началось после того, как трое ее средних детей – десятилетняя Оля, пятилетние двойняшки Лена и Игорь – уехали на лето в реабилитационный центр для несовершеннолетних.
– Я не первый раз отправляю туда ребятишек, – признается Маша. – Им там нравилось, программа в центре интересная: праздники, конкурсы, детский парк...
Рассказывает, как примерно через неделю после отъезда детей в дверь постучали. Маша открыла – на пороге две женщины и мужчина.
Вежливо пояснили: «Здравствуйте, мы пришли посмотреть, как вы живете. Можно?» – Я так растерялась, – говорит Маша, – что не спросила, ни кто они, ни откуда. Но когда стали в холодильник заглядывать, сердце екнуло – пришли из-за детей.
– А продукты у вас в холодильнике были? – на всякий случай уточняем мы.
– Конечно, были, – кивает Маша.
– Дальше в комнату прошли: «Откройте шкаф». Посмотрели белье – выглажено. Галочку поставили в своих бумагах. Игрушки проверили, кроватки детские пощупали – все в порядке. Уже вроде уходить собрались, как вдруг остановились посреди коридора: «А где же у вас ванная?»
Ванной комнаты, как, впрочем, и воды, в доме нет. В поселке под Архангельском, где живет многодетная семья Трофимовых, почти все дома такие – деревянные, без удобств. Между тем Машу засыпали вопросами: «Как же вы без ванной живете? А где моются ваши дети?» По словам многодетной мамы, от волнения она начала оправдываться, что воду носит с колонки. Что младшего трехлетнего Вову моет в детской ванночке на кухне. А старших возит к родственникам, к дедушке, который живет в благоустроенной квартире.
– Конечно, в поселке есть общественная баня, – поясняет Маша, – но билет туда стоит почти как в театр – под двести рублей. Я честно призналась, что для нас такая чистота не по карману. Впрочем, слушать не стали. Строго сказали: «Проблему решайте! У вас должна быть собственная баня. В сентябре с проверкой опять придем. И тогда...»
У меня внутри, – говорит Маша, – все оборвалось. Переспросила: «А что будет, если к сентябрю не успеем?» Пожали плечами: «Тогда встанет вопрос об изъятии детей, раз нет условий для их помывки».
После этих слов Маша чуть не потеряла сознание. Закрыла двери и прямо там, у порога, разревелась – от собственного бессилия, от нахлынувшей безнадеги. Сразу вспомнилось все...
– Нас у мамы тоже пятеро было, – сквозь слезы рассказывает Маша. – Жили хорошо. А потом мама заболела, отчим пить начал. А когда мама умерла, меня и младших – брата с сестрой – отправили в детский дом...
Из детского дома она вышла в двадцать лет. Говорит, спасибо директору, что в восемнадцать, как по закону положено, не выпроводили за двери.
– Идти-то ведь, – вздыхает, – некуда было. Отчим окончательно спился, нашу квартиру превратил в сарай.
Рассказывает, как встретила парня. Влюбилась. Стали вместе снимать жилье. Родился старший сын Денис, хотели пожениться, но счастья не получилось...
– Отец Дениса умер от инфаркта, на работе у него что-то произошло, – поясняет Маша.
Вернулась в квартиру к отчиму – груда пустых бутылок по углам.
В той же квартире, в соседней комнате, жила с детьми старшая сестра, которая вслед за отчимом пристрастилась к выпивке...
– Жить там было невыносимо, – вспоминает Маша, – но куда денешься? Терпела. Денис был совсем маленький, когда встретила Андрея – своего давнего знакомого. Стали общаться. Потом решили попробовать жить вместе. Сняли жилье. Я очень надеялась, что все наладится.
Родилась Оля. Но спустя три года Андрей разбился на машине...
С Кириллом, нынешним мужем, Машу познакомили друзья. Родились двойняшки – Лена и Игорь, сынок Вова.
Достает детские фотографии: «Это Оля на концерте выступает, она у нас вокалом занимается – поет хорошо, – рассказывает Маша. – Это Денис со своими медалями. Мне тогда еще грамоту выдали «За хорошее воспитание сына». Есть благодарности и от директора школы «за прилежность и аккуратность детей». – Машу опять начинает бить нервная дрожь. – Далась им эта баня... Да у нас что в школе, что в садике – ни одного замечания...» В эту трехкомнатную квартиру Трофимовы переехали недавно – купили жилье на средства материнского капитала и деньги, вырученные от продажи земельного участка, положенного им как многодетным.
Прежняя хозяйка просила за квартиру большую сумму, но когда узнала, что пятеро детей – цену скинула и даже мебель на кухне оставила.
– Мы так мечтали о собственном жилье, – грустно улыбается Маша. – Когда отчим умер, нас в старой квартире четырнадцать человек осталось: сестра с детьми в одной комнате жила, брат младший с младшей сестрой – в другой. И мы всемером – в третьей. И никто с комиссиями не приходил, – искренне удивляется. – А тут вдруг решили условия проверить...
Весь разговор крутится у нас возле этой бани. По словам Маши, уже месяц их семья живет в постоянном стрессе. Все думают, где доски достать.
В гости к Трофимовым мы приехали вместе с Ольгой Власовой, учредителем регионального благотворительного движения «Подари ребенку праздник». Именно в «Праздник» многодетная мама и обратилась: «Помогите ради детей найти доски для бани!»
– Если использовать брус, бывший в употреблении, то уложиться можно тысяч в шестьдесят, – показывает Маша свои расчеты. – Печь, двери, окна – Кирилл уже обзвонил всех знакомых – мы найдем. Двадцать тысяч у нас тоже есть, но, как минимум, еще сорока не хватает... Да нам бы не деньгами, – вздыхает, – бревнами бы кто помог...
– Маш, а где вы баню строить собираетесь? – спрашивает Ольга Власова. – У вас что, земля в собственности?
– Нет, – качает головой. – Но комиссия, что приходила, участок показала – недалеко, метрах в тридцати-сорока отсюда.
Через кусты пробираемся к участку Трофимовых. Земля вокруг завалена каким-то хламом. Маша поясняет, что раньше здесь тоже была чья-то баня, а потом ее то ли разломали, то ли сожгли.
– Вот, одна калитка осталась, – дотрагивается рукой до покосившегося забора и дрогнувшим голосом, как заклинание, вновь шепчет: – Нам бы только доски найти.
Сидящий на руках Вова изо всей силы обнимает маму за шею: «Не плачь».
*** …Скажем сразу, история нам показалась странной. Неужели отсутствие бани является причиной, из-за которой можно вот так взять и забрать детей? Что за комиссия приходила к Трофимовым? И на каком основании возник как «банный вопрос», так и сроки – до сентября? Это мы и попытались выяснить в региональном министерстве труда, занятости и социального развития.
Но полученный ответ лишь добавил вопросов...
– Забрать детей из семьи и поместить их в социальное учреждение можно только в случае, если их жизни и здоровью угрожает опасность, – пояснила пресс-секретарь министерства Светлана Антуфьева.
– Например, если родители злоупотребляют спиртными напитками или поступил сигнал, что дети оставлены без присмотра. В данном случае мама сама обратилась за помощью в социальные службы, написала заявление, чтобы устроить детей в социальное учреждение на летний период. По закону при оказании таких услуг составляется договор и проводится материальнобытовое обследование жилищных условий, что и было сделано. Но наши специалисты не предъявляют претензий и тем более не могут требовать от семьи серьезных расходов в такое короткое время. Со стороны социальных служб ни о каком строительстве бани речи точно не шло.
Более того, со стороны социальных служб к этой семье нет никаких претензий.
Все имена в интересах детей изменены
