26.02.2018 15:23

В 2016 году в детдома Архангельской области было возвращено 44 ребёнка, в 2017 году – 41

В 2016 году в детдома Архангельской области было возвращено 44 ребёнка, в 2017 году – 41

На первое января в региональной базе детей-сирот было зарегистрировано 973 ребёнка. Как говорят специалисты, это цифра «плавающая». Детей регулярно устраивают в семьи, но так же регулярно появляются сироты новые – около 600 в год.

Некоторые дети возвращаются в детдом по нескольку раз. 

– Возвратов, действительно, много, – говорит Екатерина Пяткова, методист Екатерина ПятковаАрхангельского центра помощи детям «Лучик». – И больше всего отказов происходит именно в адаптационный период. Почему? Родительские ожидания, розовые мечты разбиваются, столкнувшись с действительностью. Хотя, безусловно, есть приёмные семьи, где родители и дети буквально сразу «врастают» друг в друга.

– Сколько длится адаптация?

– Год – это минимум. Существует теория, что количество времени, которое ребёнок провёл в сиротском учреждении – эту цифру надо умножить на два.

– То есть если родители берут в семью четырёхлетнего малыша, который в детдоме с рождения, то адаптация займёт восемь лет?

– Да. И только через восемь лет можно будет сказать: «Это мой ребёнок». Ведь есть физиологическое рождение, а есть рождение психологическое.

– А правда, что отцу психологически труднее принять чужого ребёнка?

– Нет. Более того, женщины чаще «не врастают» в приёмных детей. И даже если папа «прирос», а мама внутренне не готова, то она всячески будет искать повод, чтобы придраться к ребёнку.

И тогда лучше, действительно, расстаться. Но расставание расставанию рознь. У нас были ситуации, когда ребёнка приводили назад, и выяснялось, что он даже не знал, что приёмный. И всё – мир просто рухнул. В качестве оправдания мама приводит аргумент: «Поведение его не устраивает». Когда дети приёмные, то любую неудачу можно списать на «плохие гены». И снять с себя всю ответственность.

– Подростковый возраст, наверное, одно из сложных испытаний, о которое также спотыкаются приёмные семьи?

– И не только приёмные. Это, действительно, сложный период. Но если мама и ребёнок всегда имели доверительные отношения, то подростковый возраст сплачивает их ещё больше. А если, скажем, мама прессовала сына с раннего возраста, то проблемы, будут. И, возможно, мама придёт в опеку: «Заберите его назад».

– Как в магазине. «Товар» не подошёл…

– Да, но при этом она его лет пять или десять воспитывала. И все эти годы эмоционально давила. Хотя ребёнок был травмирован и до того, как попал в приёмную семью. Ведь у каждого сироты своё прошлое.

– Как, впрочем, своё прошлое есть и у каждого приёмного родителя.

– Да, потенциальные приёмные родители тоже приходят травмированными. Кому‑то Бог не дал кровных детей, кто‑то пережил утрату близких. А кто‑то травмирован жизненной ситуацией: не вышла замуж, не женился… И что они хотят в первую очередь? Залечить душевную рану. Быть принятыми и любимыми. А «ребёнок-ёжик» сам остро нуждается в любви. И они начинают колоть друг друга.

– Возможно, ребёнок просто не понимает, что такое любовь. И как эту любовь проявлять.

– Не понимает. Недавно на консультацию обратилась приёмная семья. Мама говорит: «Дочка просит, чтобы я её била».

– Била?

– Мама с тем же вопросом: «Как же я её буду бить?» Но просьба ребёнка – это лишь «звонок» из прошлой жизни. Малышку нещадно били в биологической семье. Она не помнит тех событий, но «опыт» под коркой всё равно сидит. А если ещё в пьяном угаре озвучивали: «Я тебя бью потому, что люблю». То ребёнок будет искать «маячок», который вернул бы его в прошлое, даже если прошлое было ужасным.

Каждая ситуация уникальная. Главное – не скрывать проблему.

– И всё‑таки почему одна семья взяла ребёнка и не справилась, берёт другая – опять возврат?

– Ребёнок так проверяет на прочность. Он подсознательно уверен: «Меня предадут». Поэтому лучше сразу… У нас в центре есть мальчик, который на протяжении пяти лет участвовал в акции «Родители, где вы?». Его брали в гостевые семьи. И приводили назад. Мальчишка умный, но в общении со взрослыми у него появляется такой язвительно-саркастический стиль – защитная реакция. Как‑то мы разговорились по душам, и он обронил фразу: «А кому я нужен? Меня ведь насовсем так и не взяли…»

– Отдельная тема, когда в детский дом внука возвращает родная бабушка. Таких возвратов, по статистике, больше всего.

– Давайте будем честными. Я не говорю о всех, но многие бабушки, которые стали опекунами в силу того, что их собственных детей лишили родительских прав, сами не состоялись как родители. И когда они получают на воспитание внуков, то либо они начинают «оправдываться» за своё прошлое и наседать на них ещё больше. Или, наоборот, используют в воспитании некоторое попустительство.

– Оба пути неверные.

– Безусловно. У ребёнка должны быть правила и чёткое понимание, что правила необходимо выполнять. Бабушки обычно за психологической помощью не обращаются. Копаться в собственном прошлом и признавать ошибки никому не хочется.

– Сейчас в детских домах в основном подростки, ребята с ограничениями по здоровью. То есть и так не самые «лёгкие» дети.

– Маленькие дети – дефицит. Но воспитать любого ребёнка – огромная трудность. А кто любит сталкиваться с трудностями? И здесь опять вспомним о несбывшихся ожиданиях: «Ребёнок семью укрепит!» Не укрепит. Не зря говорят, что треугольник – самая опасная фигура.

Была у нас в школе для приёмных родителей мама, которая убеждала себя и всех, что «дети спасут семью». Психологов слышать не хотела. Наши специалисты написали в своём заключении, что она не готова психологически стать матерью, но детей ей всё‑таки дали.

– И что произошло дальше?

– Через пять лет, когда детям уже было по семь и восемь лет, она привела их обратно. Дети не знали, что они приёмные. Попытка «укрепить брак» провалилась. Более того, в семье родился и кровный ребёнок. И папа весь ушёл в воспитание малыша. А мама… Мама оставила совместного сына отцу, приёмных детей сдала в детдом и уехала «устраивать личную жизнь».

– Трагедия…

– Но самое тяжёлое, что детки ушли с ощущением вины. С идеей, что от них отказались из‑за того, что «плохо учились, плохо себя вели». И с тем, что «братик лучше их». Ведь брата оставили дома.

Есть мальчик у нас, подросток. Он тоже участвовал в акции. Его взяла семья из Татарстана. Но не прошло и года, как вернули назад.

– Почему? Опять «плохо себя вёл»?

– Мальчик молчит. Семья внятных объяснений не дала. Но разница между тем ребёнком, который уехал и вернулся – колоссальная. Стал замкнутым и закрытым.

Бывшая приёмная мама, хотя прошло уже два года, периодически ему звонит. Он продолжает называть её мамой. Воспитатели пытались проводить беседы, но ребёнок зацепился за надежду, что кому‑то был нужен. И всё равно продолжает общаться с «мамой» и жить какой‑то своей мечтой.

Помню случай, когда ревели все – и приёмная семья, и приёмный ребёнок. Но было принято решение о невозможности совместного проживания. Так как существовала угроза жизни. Мальчик брал ножницы и пытался порезать собаку. А потом переключился на младшую сестру.

– Звучит страшно.

– Этому ребёнку нужна была семья, в которой он был бы единственным ребёнком. А в этой ситуации он просто выживал остальных, истреблял, чтобы занять их место. Никогда не надо «хватать» детей, которых вам представили первыми. Узнавайте историю, взвешивайте свои силы. И, если чувствуете, что сил недостаточно, то лучше не брать.

– Одного желания обогреть сироту мало.

– Эмоции – плохой советчик. Лучше три раза подумать, нежели один раз взять и отдать. Приёмный ребёнок – сосуд, наполненный водой. Но что это за вода? Образно говоря, если наливать в сосуд чистую воду, то вначале оттуда будет вытекать грязная. И возможно, что несколько лет, до тех пор, пока не произойдёт очищение, родитель будет мишенью для нападок со стороны ребёнка. Выдержать сложно. Приёмный родитель – тяжелейшая работа. В нашей практике несколько лет назад был случай, когда мальчика усыновил священник. И через год разусыновил.

– То есть это было именно усыновление, а даже не приёмная семья?

– Да. Именно усыновление. Причина была названа: «Матушка не приняла».

– А дети, которых возвращают, кто‑нибудь из них всё‑таки находит семью?

– Хорошие примеры есть. Но есть и такие вот, к сожалению. Поэтому я, например, радуюсь, когда в школе для приёмных родителей из ста кандидатов детей в итоге берут только семьдесят. Это значит, что родители поняли, что пока не готовы. И тридцать детских судеб не будут необдуманно сломаны.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Наталья ПАРАХНЕВИЧ