И эти пять тысяч контролируют всего около ста специалистов. Как им удаётся это делать, рассказала начальник уголовно-исполнительной инспекции УФСИН по Архангельской области полковник внутренней службы Анна Урсаева
От строгого – к мягкому
Около пяти тысяч жителей – именно столько сейчас одновременно находится на учёте в уголовно-исполнительной инспекции на территории нашей области. В год их проходит не менее десяти тысяч, и тенденция последних пяти лет, за исключением времени пандемии, – только к увеличению.
По словам Анны Урсаевой, это связано с гуманизацией уголовного правосудия: как и в целом по стране, в нашей области увеличивается процент тех, кому суд изначально назначает наказания, не связанные с лишением свободы, а также тех, кто, отсидев за решёткой часть положенного срока, получает право выйти на свободу с возможностью вести обычную жизнь, но с определёнными обязанностями и ограничениями. Если в 2018 году на учёте у инспекции числилось 306 освобождённых из мест лишения свободы, в 2019 году их стало уже 469, в 2020 году – 519.
За счёт последних особенно интенсивно растёт число осуждённых к ограничению свободы: заключённые получают возможность вернуться в общество раньше положенного срока при условии соблюдения ряда запретов, которые определяются в каждом случае индивидуально.
При этом сегодня «по смягчению» выходят даже те, кто осуждён за тяжкие преступления: раньше такие случаи были единичны, а в последние пять лет это уже тенденция, рассказывает Анна Урсаева. К сожалению, и процент повторных преступлений среди таких освободившихся, по её словам, большой. Некоторые совершают их, даже не успев доехать до места жительства.
Хоть за тремя реками…
При возрастающей нагрузке количество сотрудников инспекции не увеличивается: сейчас их 113 человек на всю область; непосредственно исполняют наказания 98. А ведь суд назначает осуждённым отбывание наказания по месту жительства без учёта, где это место находится, – хоть в деревеньке за тремя реками, хоть в чуме посреди тундры. В нашей области это вызывает немало трудностей и для надзирателей, и для осуждённых.
– Выручают инспекторов сотрудники территориальных отделов полиции, чаще всего участковые, – рассказывает Анна Урсаева. – А там, где нет участкового, приходят на помощь представители органов местного самоуправления.
В ситуациях, когда в силу объективных причин осуждённый не может добраться до ближайшего филиала инспекции, он может прийти в местную администрацию – и там помогут связаться с инспектором. При этом в законодательстве такое межведомственное взаимодействие отдельно не прописано, всё держится исключительно на добрых взаимоотношениях. Присутствие объективных затруднений понимают все.
Нагрузку на инспекторов в разных муниципальных образованиях отслеживают. В зависимости от этого в основном формируют и численность сотрудников в том или ином филиале. Однако учитывают и особенности территории.
– Например, в самом маленьком филиале из всех, в Мезени, работает только один сотрудник, и на него приходится 17 осуждённых – вроде бы немного, но, учитывая расстояния и трудности с переправами, работы там тоже хватает, – поясняет Анна Урсаева.
Наиболее сложная ситуация в Северодвинске, хотя там и самый многочисленный из филиалов: на восемь сотрудников приходится порядка 800 осуждённых. А в целом по области ситуация складывается так: самые малочисленные филиалы инспекции, помимо мезенского, – в Лешуконском районе, Мирном и Верхней Тойме, самые многочисленные – в Северодвинске, Архангельске и – неожиданно – в Вельске.
Поймать за рулём
Больше всего среди попадающих на контроль инспекции по‑прежнему условно осуждённых. В последние три года их число стабильно высоко – порядка 4,5–5 тысяч человек в год. Однако стремительно увеличивается сейчас вторая по численности категория – те, кому суд запретил заниматься определённой деятельностью или занимать определённую должность. Ещё недавно осуждённых к этому виду наказания было раз, два и обчёлся, а сегодня их почти 2,5 тысячи человек.
Столь резким приростом отозвалась возможность привлекать к уголовной ответственности за вождение в нетрезвом виде, говорит Анна Урсаева. Теперь при повторном задержании пьяных водителей не только лишают прав, но и, как правило, приговаривают к обязательным работам – бесплатному общественно полезному труду в свободное от основной работы и учёбы время. И они тоже приходят в инспекцию.
Правда, пока, по словам Анны Урсаевой, законодатели не предусмотрели реальных рычагов воздействия на таких осуждённых в случаях, когда во время отбывания наказания они снова садятся за руль.
– Если ограничение свободы, а также обязательные и исправительные работы мы можем заменить в случае нарушения более строгим видом наказания, то здесь единственное, что мы можем, – не включить в срок отбытия наказания тот день, когда осуждённого поймали за нарушением. Как правило, это приводит к тому, что, даже будучи у нас на учёте, водители совершают аналогичные преступления. Некоторые приходят к нам с судимостью по этой статье и по два, и по три раза за год, – рассказывает Анна Анатольевна.
Найти работодателя
Как сегодня находят работу те, кого приговорили к обязательным или исправительным работам, учитывая, что в целом по области таких порядка 1300–1400 человек в год?
Анна Урсаева рассказывает, что перечень организаций, где могут работать осуждённые, формируют администрации муниципальных образований – инспекция только согласовывает. При этом исправительные работы, то есть те, при которых человек получает доход и часть его отчисляется государству, организовать легче: во‑первых, осуждённый может отбывать это наказание по основному месту работы, во‑вторых, работодателем может стать ООО. А вот с обязательными работами сложнее: это общественно полезный труд без должности и зарплаты, и по закону в его организации не могут участвовать частные предприятия, а с недавнего времени также некоторые государственные, в том числе медицинские, а также работающие с детьми.
– Когда было много муниципальных организаций и предприятий, система работала прекрасно, – теперь же не так. В крупных городах работы ещё хватает: в перечень включены администрации городских округов, нередко – общественные организации и даже университеты. А вот в районах сложнее, – говорит Анна Анатольевна.
Кошка с браслетом
Помимо контроля за наказаниями, инспекция уже лет пять как обеспечивает соблюдение подозреваемыми и обвиняемыми мер пресечения, не связанных с заключением их под стражу. А именно такие меры: домашний арест, запрет на осуществление определённых действий – практикуются всё чаще.
Наиболее жёсткая из них – домашний арест. Это всё равно что сидеть под стражей, только дома, поясняет Анна Урсаева. Чтобы человек не покинул жильё, ему на ногу надевают электронный браслет, а в квартире устанавливают специальное стационарное устройство, которое позволяет браслет «видеть». Если человек выходит за границы, которые определены оборудованием, на пульт инспекции тут же приходит тревожное сообщение.
А вот в случае ограничения свободы, когда осуждённому нельзя выезжать за пределы своего муниципалитета или, например, подходить к дому конкретного человека, чаще используют так называемое мобильное контрольное устройство: его осуждённый носит с собой. Нахождение этого устройства отслеживает ГЛОНАСС.
Вскрыть современный электронный браслет незаметно для системы контроля никак не получится. Но попытки обмануть инспекторов, тем не менее, не иссякают. Один из последних случаев: осуждённый срезал браслет, а сказал, что случайно перекусила собака. Такое сейчас не проходит: в спорных случаях причину повреждения устанавливают эксперты. К тому же за порчу устройства осуждённый в любом случае будет платить.
Кстати, если браслет надолго замрёт без движения, устройство также подаст настораживающий сигнал и домой к осуждённому прибудет инспектор. Зная об этом, некоторые и тут пытаются обмануть, правда, пока безуспешно. Анна Урсаева вспоминает случай, когда осуждённый умудрился стянуть с ноги браслет, не повредив его, и надел на шею кошке, но всё равно оказался разоблачён.
В некоторых случаях инспекция может инициировать ужесточение наказания, а в некоторых, напротив, – обратиться в суд за смягчением или полным освобождением. На вопрос, насколько часто суд принимает такое решение у нас в регионе, Анна Урсаева отвечает так:
– Такие случаи у нас есть. Но в последние лет десять суд неохотно освобождает наших лиц от дальнейшего отбывания наказания или от дальнейшего испытательного срока, поэтому процент снятых досрочно в Архангельской области, по сравнению с другими регионами, очень маленький. По своему опыту скажу, что из мест лишения свободы переводят на смягчение гораздо проще, чем с нашей ступени – на полное освобождение. Наш суд стоит на позиции, что условно осуждённый всё‑таки должен практически весь свой испытательный срок отходить.
