Семье из Архангельска потерявшей ребёнка пришлось добиваться справедливости в суде

Они возвращались домой на велосипедах. Сын, недавно окончивший первый класс, ехал впереди. На мгновение оглянувшись, крикнул: «Мама, догоняй!» Не удержал руль, упал, ударившись головой.

Мама кинулась к ребёнку, позвонила в «скорую», затем отцу ребёнка. Сын жаловался на головную боль, пытался прилечь. Прибывшая бригада скорой поделилась опасениями: у ребёнка не просто сотрясение мозга, более серьёзная черепно-мозговая травма. Мальчик был заторможенный, его сильно тошнило. В приёмном отделении малыша осмотрела травматолог. Мама была в палате с сыном, пока ему не сделали уколы, не осмотрели ещё раз. В палате лежали ещё три мальчика. Позже мама скажет, что растерялась: другие ребята были в больнице одни, врач опасений не высказывал, она не решилась спросить, можно ли ей остаться и как это сделать, передала сестре на посту свой номер телефона. Позже её упрекнут и в том, что ушла, и во многом другом… Оказавшись дома, она созвонилась с сыном. Тот жаловался, что его по‑прежнему тошнит.

Ранним утром потерявшему сознание мальчику (согласно выводам экспертов, через 15 часов после травмы у него развилось состояние глубокой комы) экстренно провели компьютерную томографию и операцию по удалению объёмных гематом, вызвав нейрохирурга. Уровень кровопотери – около полутора литров.

Через две недели после операции и перевода из реанимационного отделения ребёнок, дышавший при помощи трахеостомы, стал задыхаться. Отец, дежуривший той ночью рядом с малышом, не сразу смог найти медсестру…

У ребёнка развилась дыхательная недостаточность, он пережил клиническую смерть и более не покидал реанимационное отделение. Через полтора года, на протяжении которых родители наблюдали за необратимым ухудшением его состояния, за несколько дней до наступления нового, 2018 года, он скончался.

О томографии и заклеенных листах медкарты

Возбуждённое в отношении травматолога, дежурившего во время приёма, уголовное дело прекращено за истечением сроков давности. В рамках предварительного следствия проведена судебно-медицинская экспертиза.

Эксперты указали: при поступлении в больницу даже при лёгкой черепно-мозговой травме больные направляются на консультацию к врачу-нейрохирургу и на проведение компьютерной томографии. Томография – «золотой стандарт», обязательный метод обследования, необходима для исключения внутричерепных повреждений. При наличии внутричерепной гематомы оперативное лечение необходимо провести в экстренном порядке. Увеличиваясь, гематома неминуемо сдавливает мозг, что приводит к развитию отёка, поражению «центров жизнеобеспечения» и смерти. Результаты лечения таких больных положительны, если операция проведена до развития коматозного состояния или расширения зрачков.

Эксперты сделали вывод – при своевременной постановке диагноза и незамедлительном оперативном лечении вероятность благоприятного исхода была прогнозируемо высокой. Врач-травматолог недооценил тяжесть состояния мальчика, неполно произвёл сбор анамнеза и осмотр.

По показаниям врача, она беседовала с мальчиком, осмотрела его, при осмотре головы опухоли не обнаружила.

Эксперты осмотрели медицинскую карту, установив, что на заклеенных листах первичного приёма указано: в правой височной области у ребёнка имеется отёк, мальчик вялый, сонливый, обстоятельства травмы помнит не полностью.

В мае 2019 года родители обратились в суд с иском в порядке гражданского судопроизводства. Ссылаясь на выводы экспертов, они просили взыскать денежные средства в счёт компенсации морального вреда.

По мнению ответчиков и врача, участвовавшего в разбирательстве в качестве третьего лица, эксперты сделали необоснованные выводы. А мать разрешила катание на велосипеде без шлема. Отсюда все последствия. Врач настаивает: действовала в цейтноте, показаний для компьютерной томографии не было.

Районный суд по ходатайству ответчика назначил судебно-медицинскую экспертизу, поручив её проведение Санкт-Петербургскому ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы». Эксперты подтвердили выводы коллег из Архангельска: при поступлении в стационар ребёнку было показано проведение компьютерной томографии. Полноценный мониторинг за его состоянием не проводился. Дети с тяжёлой черепно-мозговой травмой, если им вовремя оказывается квалифицированная помощь, имеют высокие шансы для выживания.

Суд взыскал в пользу родителей сумму, существенно ниже заявленной. Истцы и врач-травматолог, привлечённый к участию в качестве третьего лица, решение обжаловали.

Решение суда – изменить

Архангельский областной суд изменил это решение, почти в два раза увеличив сумму компенсации морального вреда.

Изменяя решение суда первой инстанции, областной суд указал, что ряд выводов районного суда не соответствует материалам дела. Так, районный суд указал, что мама должна была оставаться с ребёнком и следить за его состоянием, но никто не предупредил её о тяжести травмы. Но в любом случае, в медицинском учреждении пациент должен был находиться под соответствующим контролем.

Не имел оснований для уменьшения размера компенсации морального вреда и тот факт, что ребёнок не был в шлеме при движении на велосипеде. Закон не предусматривает таких требований к родителям.

Также районный суд указал, что отец своими действиями при попытке самостоятельно прочистить трахеостому, когда ребёнок стал задыхаться, мог повлечь ухудшение его состояния. Но эксперты отметили, что причиной ухудшения состояния через две недели после операции являлась дыхательная недостаточность, причина её развития не установлена.

Увеличивая размер компенсации, областной суд, в частности, отметил, что не могут не причинить нравственных страданий глубочайшие переживания за состояние здоровья ребёнка, осознание того, что его можно было спасти, если бы медицинская помощь была надлежащего качества.

Пётр Климов, адвокат пострадавшей семьи:

– Сложность дел этой категории в том, что, оставшись наедине с бедой, люди должны пройти длинный путь, чтобы установить факт ненадлежащего оказания медицинской помощи. Всё начинается с заявления на имя главного врача лечебного учреждения с требованием разобрать на лечебно-контрольной комиссии конкретный случай. Итог такого разбирательства на уровне больницы не всегда будет в пользу обратившегося. Но с ответом и копией протокола заседания лечебно-контрольной комиссии можно обращаться в министерство здравоохранения региона для проведения проверки качества оказанной медицинской помощи. Протокол заседания лечебно-контрольной комиссии и заключение министерства здравоохранения будут официальными документами, содержащими сведения о возможных дефектах оказанной медицинской помощи.

Одновременно следует обратиться в правоохранительные органы. В случае смерти пациента – в Следственный комитет, если в результате лечения причинён вред здоровью – в органы внутренних дел.

Мои доверители по этому делу – родители ребёнка – прошли все этапы. В 2016 году обратились в органы внутренних дел, где, к сожалению, длительное время не могли добиться адекватной оценки действий медицинского персонала больницы и возбуждения уголовного дела. Обжалование действий дознавателей органов внутренних дел долго не давало никакого результата. Уголовное дело возбудили спустя длительное время. После смерти мальчика уголовное дело передано в Ломоносовский районный следственный отдел Архангельска СК России.

Сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли, уголовное дело прекращено, никто не понёс никакой ответственности.

Необходимость обращения родителей в суд была продиктована исключительно желанием добиться справедливости и призвать лечебное учреждение хотя бы к гражданско-правовой ответственности.

Судебное рассмотрение этого гражданского дела длилось также долго. Исключительно по инициативе медучреждения, не согласившегося с выводами проведённой по уголовному делу судебно-медицинской экспертизы, поэтому была проведена ещё одна экспертиза.

За рамками юридических процедур остаётся моральная сторона. У меня вызывала чувство возмущения и негодования позиция и представителя больницы, и третьих лиц – медицинских работников (среди которых были те, между неверными действиями которых и наступившими последствиями установлена причинно-следственная связь). Они открыто обвиняли родителей в том, что те якобы способствовали смерти мальчика.

Это дело ярко иллюстрирует, что, к сожалению, не всем людям присущи чувства сострадания, сопереживания, мужество признать свою вину и желание помочь тем, кому причинил большую боль.

К сожалению, дело не закончилось в апелляционной инстанции. Больница просит суд о предоставлении рассрочки исполнения судебного решения. Ответчик полагает, что потерявшие своего ребёнка родители должны и дальше ждать возмещения морального вреда. Поэтому моя работа по этому делу будет продолжаться вплоть до реального исполнения судебного решения.