«Живу здесь. И собираюсь строить поморскую шхуну»

В центре Архангельска, возле Северной Двины будет построено поморское парусное судно для путешествий по северным морям

Евгений ШкарубаАвтор идеи – капитан яхты «Джульетта» Евгений Шкаруба. На своей лодке он обошёл вокруг света и опубликовал судовой журнал многолетнего плавания, в котором на разных этапах принимали участие члены клуба «Морские практики».

С Евгением Шкарубой беседует Василий Матонин, председатель совета «Товарищества северного мореходства», доктор культурологии, профессор Северного Арктического федерального университета.

– Женя, что такое для тебя «поморская культура»?

– «Поморская культура» для меня – это морская русская культура. В современном морском языке много голландских и немецких наименований. Есть английские и французские слова. Но все эти понятия есть на русском языке. Так получилось. Весь корневой, изначальный мир моря можно описать русскими терминами.

– Парус – ветрило, шпангоуты – рёбра, киль – матица.

– Есть слова, которые описывают сложные процессы приливов-отливов, состояние воды и многое другое. Однажды я был с творческой поездкой в Словении. Мы подружились с художниками. Пытались общаться и по‑английски, и по‑русски – не очень хорошо складывался разговор. Мы лавировали между русским, английским и хорватским языками. Потом у кого‑то в руках появилась Библия, Книга Бытия. И когда начали читать по‑хорватски, я понял всё. Я почувствовал границу, за которой наши языки разделились, но корни – общие. И когда с поморскими диалектами сталкиваешься, видишь: вот она, основа нашего знания о море!

– Какими качествами должен обладать человек, который ходит по северным морям?

– Север – это край света. Здесь сильные течения и большие приливы. Здесь мелко. Короткая суровая волна. Мало укрытий. Это особенно ясно понимаешь, когда идёшь на маленьком судёнышке, которое волна может захлестнуть и перевернуть. Не зря в Беломорье специальные суда строили. И ходили на них рисковые люди. Настоящие моряки. Не было прогнозов погоды. Люди шли в неизвестность. И опыт хождения по северным морям, и философия северного моря куплены жизнью многих людей, благодаря чему здесь сложилась уникальная морская культура.

– Осталось ли что‑то от этой культуры?

– Да, конечно. Те люди, которые сюда приезжают работать по нашим проектам, этой культурой вдохновлены. Возможность прикоснуться к истокам северного мореплавания чрезвычайно значима для нас.

– Когда построите шхуну, не будет ли недостатка в людях, которые захотят на ней ходить?

– Я надеюсь, что это будет востребованный, самоокупаемый и живой проект. Он будет развиваться именно потому, что мы намерены ходить в такие суровые и красивейшие места, как Шпицберген, Земля Франца-Иосифа, Новая Земля, Северный морской путь и все высокие широты. Мы уже бывали на Севере. В 2012 году были в водах Гренландии – в красивейших местах, среди айсбергов, снежных гор… Но Шпицберген в этом году меня покорил. У меня было ощущение, что это другая планета.

– Шпицберген – пространство, где невозможно жить, как на большой земле?

– Мы жили там… как космонавты. Поморы сюда ходили, а сейчас нет ни одного нашего круизного судна. Иностранные суда возят туристов. Туристы счастливы. Кстати сказать, в нашем проекте туристов нет – есть экипаж. Компания людей, увлечённых морем. Я думаю, что такое судно, как шхуна, которую мы собираемся построить, должно быть на Шпицбергене.

– «Поморская шхуна» – продолжение проекта «Поморский карбас»?

– Да. Проект давно задуман, но сначала мы решили построить карбас. Было намерение построить его за две недели, и мы с этой задачей справились. А потом за две недели дошли на карбасе до Соловков из села Лешуконское по реке Мезени. Все очень устали, но усилия были оправданы.

– А кто будет строить шхуну?

– Во-первых, мы с Алексеем Чиркиным, членом клуба «Морские практики» и организатором проекта. Но вдвоём мы, конечно, не справимся. Мы пригласим специалистов – плотников, столяров, механиков из Архангельска, которые составят бригаду в пять-шесть человек. Пока не знаю, как их искать, но наверняка найдём.

– И на волонтёров рассчитываете?

– Да, и волонтёров. На презентации нашего проекта в архангельском Морском музее ко мне подходило много людей, уже готовых помогать. Я думал о том, как нам правильно наладить работу с волонтёрами, и пришла мысль организовать школу, которую можно назвать «Мореходные классы». Мы будем морскую теорию преподавать или плотницкое дело. Допустим, что приходит к нам человек и говорит: «Я могу пол подмести или помочь бревно положить, куда надо». Дать ему в руки метлу – неправильный подход. Надо научить его и держать рубанок в руках, и гвозди заколачивать, и строить корабль, и судном управлять. Думаю, что мы по такому пути пойдём.

– И норвежские мастера будут участвовать в строительстве?

– Да, потому что в Норвегии не прерывалась традиция парусного судостроения. Когда мы задумали построить карбас, нам было всё понятно: карбасы у нас ещё шьют, хотя и не парусные. А вот когда мы двадцатиметровое судно задумали построить, выяснилось, что на Белом море такого производства нет. Мы не сразу выбрали шхуну как прототип нашего корабля, но поняли, что это самый удачный для морских путешествий тип судна. Косые паруса позволяют лавировать против ветра. Шхуна легка на ходу и отличается хорошими мореходными качествами. Её легко перевести в формат современных, экспедиционных судов. Мы не музейный проект делаем. Мы строим новую шхуну на базе классического, традиционного судна.

– На нём будут двигатель, современная навигация, удобства?

– Да. Каюты, душ, баня, печки.

– И сколько человек на нём может пойти одновременно?

– Будет пять двухместных кают. Десять человек.

– Шхуна будет строиться без привлечения государственных ресурсов?

– Изначально мы планировали строить корабль на средства членов клуба «Морские практики», но чем точнее мы просчитываем стоимость проекта, тем понятнее, что это сложно и, наверное, невозможно. Мы надеемся на участие спонсоров, ищем партнёров, готовых участвовать в проекте и финансами, и ресурсами. Надеемся и на помощь государства, потому что правительство Архангельской области и губернатор Игорь Анатольевич Орлов поддерживают проект. Сначала надо построить верфь, которая в итоге станет действующим объектом Морского музея в Архангельске.

– Судно уйдёт – ангар останется.

– В нём можно будет построить следующий корабль. Не обязательно шхуну. Можно заниматься реставрацией деревянных судов. Там может разместиться и Мореходная школа. Это будет живой объект: и музей, и место для учёбы и работы. Мне кажется, в данном случае можно надеяться на государственный грант.

– Женя, ты ведь на Соловках жил три или четыре года?

– Четыре.

– Что Соловки дали тебе?

– Я на Соловки приехал из Новосибирска. Тогда моему городу было около ста лет. Это был город, который вытеснил Чикаго из Книги рекордов Гиннеса как самый быстро развивающийся. И вот я попал на Соловки в нереальный мир, на крайсветный Остров посреди студёного моря. На Острове есть монастырь, крепость со стенами, покрытыми лишайником и построенными пятьсот лет назад.

– И у тебя до сих пор прописка в паспорте…

– «Соловки. Кремль». И природа там берендеевской красоты: лес, озёра, море. И архитектура. И люди с необыкновенными судьбами. На Острове много такого, чего не хватало мне в жизни на материке. Потом так получилось, что я приезжал на Соловки через Архангельск. И твоя бывшая студентка стала моей женой. И теперь я между морскими путешествиями приезжаю в Архангельск. И живу здесь. И собираюсь напротив Морского музея строить поморскую шхуну….