«Закон и мы»: Гульдены, джинсы, иконы и девушки

Сорок лет назад погожим июньским днём на протяжении трёх с половиной часов старший следователь по особо важным делам Следственного управления УВД Архоблисполкома допрашивал секретаря комитета комсомола

Активист-общественник, молодой, инициативный, по долгу службы и зову души общался с представителями разных социальных групп и стран.

Так, в 1979 году моторист судна из ФРГ попросил познакомить его с женщинами лёгкого поведения. Не уточняя, отчего этот позыв не встретил у него суровый отпор, подающий надежды секретарь комитета комсомола взялся за поиски. Нашёл довольно быстро.

В день предполагаемой встречи события развивались стремительно. Знакомый, обещавший «поставить девоньку», просил иностранца в качестве ответной услуги поменять немецкие марки на рубли. Сначала компания через знакомых купила несколько бутылок шампанского в магазине штаба армии, затем отправилась на квартиру одного из бойких ребят, где ждали прибытия «девоньки», распивая спиртное. Один из привечавших иностранца достал пакет анаши – граммов на двести, – покурили. Тут приехал ещё один гонец, доставил несколько икон, иностранца не заинтересовавших, но тот заметил, что у него есть знакомые с подобными увлечениями.

Сапожки югославского производства, официально в продажу поступавшие по 85 рублей (немногим меньше зарплаты начинающего инженера- экономиста), cпекулянты успешно сбывали за 150 рублейНаконец, прибыла юная стройная девушка, увидев секретаря комитета комсомола, она стушевалась. Но ненадолго. Позже выяснится, что жаждавший ласки иностранец, уединившийся с ней в соседней комнате, в полумраке передал не 25 рублей, а все сто.

Подробности эти всплыли тем же вечером в ресторане «Двинские зори», где компания продолжила вечер. 

Девушка с моряком сидела отдельно. Посредники остались недовольны, они сетовали, что такие деньги испортят и девушку, и её подруг.

Позже выяснится, что мечтающий о любви иностранец при следующей встрече, уже в гостинице, где по знакомству легко оформляли номера на подставных лиц, вновь переплатил – вместо обещанных новой сговорчивой девушке 25 рублей щедро выдал 35.

Это дело изобилует указаниями на места встреч, ставшие историей, – Интерклуб, клуб трамвайно-троллейбусного управления, кафе «Смена» и «Нептун», рестораны «Двинские зори», «Полярный», «Соломбала», «Юбилейный» (где фигуранты чаще всего покупали и сбывали валюту).

В ту пору за нарушение правил о валютных операциях и спекуляцию валютными ценностями предусматривалось лишение свободы на срок от трёх до восьми лет с обязательной конфискацией валютных ценностей, а для лиц, ранее судимых за совершение такого преступления, – на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертная казнь с конфискацией.

В вину бойкому своднику, попросившему за встречу с девушкой обменять валюту, а также его многочисленным знакомым со схожими бизнес-интересами следствие вменяло не только многочисленные эпизоды скупки и перепродажи долларов, марок, фунтов стерлингов и даже голландских гульденов, но и спекуляцию – также преступление, ставшее историей. Предприимчивые молодые люди успешно сбывали остродефицитные джинсовые брюки и жилетки, брюки из вельвета и другие товары повышенного спроса.

Любителям ностальгировать по светлому прошлому хочется привести цифры из материалов уголовного дела: сапожки югославского производства, официально в продажу поступавшие по 85 рублей (немногим меньше зарплаты начинающего инженера-экономиста), cпекулянты успешно сбывали за 150 рублей. Джинсы, приобретаемые нашими моряками за границей за сумму, эквивалентную 12 рублям 50 копейкам, они сбывали лично или через посредников по цене от двухсот рублей и выше.

В деле фигурировал перепроданный ковёр. Возник вопрос об обстоятельствах его покупки. По данным одного из крупнейших магазинов областного центра – универмага на улице Поморской, заинтересовавшее милицию «лицо в списках очерёдности для покупки ковра в 1976–1980 годах не состояло», а за четыре месяца 1979 года в универмаг на продажу поступили… два ковра – Кировобадской ковровой фабрики и ковёр из Литовской ССР, – каждый по цене 580 рублей. Сумма заоблачная. Но спекулянт легко сбыл остродефицитный товар, выручив 120 рублей сверху, оцениваемых как нажива.

Это слово часто фигурирует в материалах дела. Оно было официальным термином, характеризующим незаконно полученную финансовую выгоду – результат преступных действий и их цель.

У ряда подсудимых изъяты различные заинтересовавшие следствие предметы. В основном иконы, детали храмового убранства, иконостасов, предметы старины, включая кресты, панагию, колокола.

В числе изъятого – порнографические журналы и оружие. По постановлению следователя аморальную бумажную продукцию, а также самодельные зажигалки и ножи уничтожили, баллончик со слезоточивым газом и немецкий кортик военного образца переданы в музей криминалистики УВД Архоблисполкома, где они, вероятно, по сей день составляют часть экспозиции.

Примечательны личности фигурантов дела. Почти все давали признательные показания, настаивали на раскаянии, просили не лишать свободы, обещали не преступать закон.

Наиболее активно скупавший валюту имел самую примечательную внешность – с фотографий задумчиво и печально взирает бывший руководитель эстрадного ансамбля и музыкант ресторана, одетый в остродефицитную дублёнку, брюки наимоднейшего кроя. В своих показаниях он был максимально сдержан и осторожен.

А вот один из его знакомых, мастер-ювелир, всячески отрицал свою причастность к преступлениям. Не погнушался угрожать одной из свидетельниц, велев передать, что «отрежет уши».

Впрочем, в последние годы эпохи застоя расценки спекулянтов официально звучали в популярных кинофильмах – так, герои «Иронии судьбы…» обсуждают, сколько «сверху» они заплатили за мебельный гарнитур. Скупка и перепродажа валюты также не вызывали общественного негодования – в суд поступили несколько ходатайств от предприятий, где трудились подсудимые, трудовой коллектив одного из них просил передать осуждённого им на поруки.

Похоже, лишь следственные органы и суд волновали масштаб и обыденность нарушений закона. Так, следователь направил начальнику Северного морского пароходства представление, указав, что в числе обвиняемых – три работника пароходства, занимавшиеся скупкой валюты, приобретавшие на неё за границей товары повышенного спроса и перепродававшие их по спекулятивным ценам. Предлагалось усилить политико-воспитательную работу с экипажами судов, находящимися в заграничных плаваниях…

Суд по результатам рассмотрения дела направил ряд писем, вынес серию частных определений. Так, он обратил внимание директора Архангельского музыкального училища на «неправильное, на грани преступного поведение учащегося», выступившего посредником при поиске женщины для моряка из ФРГ. Внимание директора Архангельского коммунально-строительного техникума суд обратил на то, что «учащаяся техникума У. участвовала не только в пьянках, но и ходила на свидания с иностранцами на квартиры преступников и в гостиницу «Юбилейная». Пользуясь ею, преступники договаривались и скупали у иностранцев валюту. Учащиеся Н., А., З. и другие участвовали в выездах в Северодвинск, где пьянствовали и занималась развратом. Учащиеся С., П. и другие систематически вечером появлялись у ресторанов Архангельска и стремились на любых условиях проникнуть туда, чтобы провести «красиво» время. По мнению судебной коллегии, подобное поведение молодых девушек стало возможным вследствие серьёзных упущений в политико-воспитательной работе…»

Суд направил обращение начальнику Управления общественного питания Архоблисполкома, указав, что преступления стали возможными, в том числе, благодаря работникам ресторана «Юбилейный» и другим, сохранявшим за преступниками столики, впускавшим их в любое время.

Какова же судьба 12 фигурантов дела? Архангельский областной суд назначил им наказание от шести лет шести месяцев в исправительно-трудовой колонии усиленного режима с конфискацией имущества до условного наказания с обязательным привлечением к труду.

Верховный суд РСФСР оставил назначенное наказание без изменения. Осуждённый к максимальному наказанию вышел на свободу в 1986 году – на пороге перестройки, ускорения и эпохи новых экономических отношений, где предприимчивость высоко ценилась, а понятие «моральное разложение» отошло в область забавных анахронизмов.