Самый настоящий капитан

В декабре исполнилось восемьдесят пять лет архангелогородцу, участнику Северных конвоев Юрию Копытову. Когда началась Великая Отечественная война, ему было всего лишь одиннадцать...

Юрий Петрович бережно вынул из альбома черно-белую фотографию. На ней изображен паренек в тельняшке, совсем молоденький – но уже со взрослым взглядом.

– Это вы? – спрашиваю осторожно. В ответ Юрий Петрович слегка улыбнулся – ответ очевиден.

На этом снимке матросу Копытову всего 14 летОказалось, фотография была сделана в Мурманске на документы – в декабре 1943 года. Юре едва исполнилось четырнадцать лет, и его из учеников штурмана перевели в матросы.

До этого судно Архморпути «Уса», где он трудился, занималось углублением фарватеров в Архангельске, Молотовске, на Березовом баре – ведь нужно было встречать караваны союзников с грузами для фронта. Но после прибытия в Мурманск задача судна изменилась – теперь моряки развозили по Кольскому заливу пресную воду, снабжая транспорт союзников. Но самое трудное было впереди...

Когда не до страха

– Вскоре меня перевели на судно «Индига» – тоже паровую шаланду. Оно было в подчинении Северного флота. В течение зимы мы занимались грузоперевозками в портопункты Мурманского побережья, также заходили в Мотовский залив – доставляли продукты, боеприпасы, стройматериалы для защитников полуострова Рыбачий, – рассказывает Юрий Петрович. – Северные конвои не ходили без прикрытия – к нескольким гражданским судам прикрепляли военную охрану: тральщики, сторожевики, катера... Ночью ориентировались только на синий гакабортный огонь впереди идущего судна.

По словам Юрия Петровича, нередко выручала полярная ночь – в полной темноте суда проскальзывали, как мышки. Но в целом рейсы были очень трудные – днем на караваны часто нападала вражеская авиация, а с мыса Пикшуев на южном берегу Мотовского залива их обстреливала немецкая артиллерия. В этом случае спасали наши батареи на полуострове Рыбачий: открывали огонь по врагу, и немцам приходилось оставлять суда в покое и отстреливаться.

– Как сейчас помню – снаряды над головой летали туда-сюда, – горько улыбнулся Юрий Петрович и продолжил: этот клочок земли успешно оборонялся, он – единственное место Государственной границы Советского Союза, которую немцы так и не смогли пересечь... Условия обитания на полуострове были тяжелые. Везти защитникам нужно было все – вплоть до дров...

Там, на «Индиге», он был еще совсем подростком – как он смог все это пережить? Говорит, было не до страха – распорядок дня был очень строгий. Когда объявлялась боевая тревога, на сон приходилось всего лишь четыре часа в отличие от обычных восьми. Спали не раздеваясь, – рядом всегда лежал спасательный нагрудник. – Бывает, спишь, и вдруг такой удар гидравлический...

Это глубинная бомба взорвалась в воде, и звук разбежался во все стороны, «врезавшись» в стальной борт. Вскакиваешь и думаешь – что такое? Военные сбрасывали глубинную бомбу, чтобы обезопасить путь судов. У них были специальные приборы, которые прослушивали толщу воды. Может, никакой подлодки и не было, просто послышалось – но лучше было перестраховаться, – рассказывает он. После скудного сна начиналась работа – четыре часа рулевым с напарником и еще четыре – на посту наблюдения, тоже с напарником. Смотреть приходилось в оба – не видна ли плавающая мина или перископ подводной лодки...

– Так почему вы все-таки не боялись? Четырнадцать – это почти ребенок...

– Понимаете, у подростка может быть совершенно другое мышление, – объяснил Юрий Петрович. – Когда самолет заходит в пике, чтобы сбрасывать бомбы, то в начальный момент видно, как они летят. И капитан определяет место, куда примерно бомба упадет. Он сразу дает команду, куда повернуть – ее ни в коем случае нельзя было пропустить. А значит, нельзя отвлекаться на различные мысли – в том числе и о страхе...

А говорили о доме

Еды, к счастью, на судне было достаточно – на человека полагался один килограмм хлеба в день, а еще обед и ужин. Часть хлеба Юрий Петрович по возможности передавал матери, которая в Архангельске растила его младшего брата Евгения.

– Я ведь и учебу прервал, стал учеником штурмана потому, что жить стало невозможно – продуктов на всех не хватало. Отец в то время работал в Мурманске, – вспоминает он. – В летнее время я опять работал на «Усе» – мы вновь углубляли фарватеры. А зимой 1944 года вновь вернулся в Мурманск...

Как выяснилось, отец Петр Павлович тоже ходил вдоль Мурманского побережья, но на другом судне – был помощником капитана буксирного парохода «М-3». И он тоже многое пережил. Еще в 1941 году судно «Териберка», где он был капитаном, направилось в губу Западная Лица в Мотовском заливе – с военной техникой на борту. По пути его стала бомбить вражеская авиация – но судно все равно дошло до пункта назначения, моряки даже успели спасти груз... При очередном налете «Териберку» все-таки потопили – к счастью, никто из команды не погиб, лишь несколько моряков были контужены.

А пересекались отец и сын только в Мурманске. И говорили не о войне – о доме...

Англичане навсегда остались побратимами

Первую встречу с англичанами в Мурманске в 1943 году Юрий Копытов помнит, как сейчас. Это были люди, пережившие угрозу смерти. Люди, которые отнеслись с юному моряку с нежностью и теплом.

А дело обстояло так. Первым заданием для моряков «Усы», только прибывших в Мурманск, было снабдить пресной водой английское судно-спасатель. – Если немцы топили судно, другим нельзя было останавливаться – людей из моря спасали только военные суда. Иногда в караван включали судно-спасатель – обычное пассажирское судно, куда затем пересаживали людей, – пояснил Юрий Петрович.

Cудно англичан было потоплено немецкими самолетами – люди оказались в воде. Был декабрь, в северных водах можно было продержаться только несколько минут – можно сказать, англичане спаслись чудом. – Некоторым, кто в возрасте, кто тоже имел детей, было особенно важно подойти ко мне – похлопать, погладить по плечу, сказать что-то доброе. Часто звали пить кофе, – вспомнил Юрий Петрович. – Конечно, долго мы не говорили – не хватало знания языка...

К слову, с английскими ветеранами Юрий Петрович видится и сейчас – за последние годы он восемь раз побывал в Лондоне. И подметил интересный факт: если мы называем конвои, шедшие от берегов Англии и Исландии, северными, то англичане – русскими.

– А как союзники встретили День Победы? – спрашиваю Юрия Петровича.

Он вспоминает, что восьмого мая старший помощник «Усы» побывал в конторе капитана порта – туда пришли капитаны с американских судов. Им стало известно – война закончилась. Американцы просили дать салют. Но пока им это не разрешали, нужно было подтверждение информации. Однако к вечеру все пароходы союзников, стоящие в порту, начали гудеть – как бальзам на душу...

– Ночью и мы получили сообщение о Победе, – вспоминает он. – И вот тут наступил праздник... 9 мая канонада гремела целый день. Люди пели песни, обнимались, и погода была более-менее. Этот день я запомнил на всю жизнь...

Мечта и Арктика

Сразу после войны, в октябре 1945 года, Юрий Петрович поступил на курсы судоводителей, а затем получил диплом штурмана. – Это были первые шаги к исполнению моей мечты. Я ведь с детства мечтал стать капитаном. Мой дед был моряком. И отец тоже – мне было два-три года, а он уже брал меня на судно.

Мечта исполнилась довольно быстро – капитаном судна «Шторм» Юрий Копытов стал в 1958 году. Но одиннадцать лет ранее произошло событие, которое его навсегда связало с Арктикой. Это был его первый арктический рейс на судне «Мурманец». Задачей экспедиции было обследовать кромку льда в Баренцевом и Карском морях и в море Лаптевых. И, кроме того, через каждые тридцать миль пути участники брали пробы воды с разных глубин.

Воспоминания Юрия Петровича об этой экспедиции достойно могли бы украсить приключенческий роман: – Не зря говорят, что люди, побывавшие в Арктике, «заболевают» ею навсегда, – рассказал он. – Ее величественная красота открывается не сразу. Сначала появляются маленькие льдинки – осколочки. Потом побольше...

Льды отсвечивают, и вырисовывается так называемое ледяное небо – белая полоса над горизонтом. И кругом тишина, покой. Смотришь – где-то показался медведь, где-то – пара тюленей на льдине. Эта картина запечатлелась на всю жизнь...

А свой первый рейс в Арктику Юрий Петрович совершил в качестве капитана «Шторма» в Гренландское море. – Мы делали гидрологические надрезы от западного берега Шпицбергена до кромки льда, опоясывающего Гренландию, – вспоминает он. – В тот рейс дули северные ветра, хотя было лето.

Свой большой профессиональный и жизненный опыт Юрий Петрович отразил в книгах «Разведчики ледовых морей», где речь идет о гидрографах Арктики, и «Флот полярной гидрографии» – о гидрографических судах, которые издал Архангельский литературный музей.

– В Архангельской гидробазе гидрографического предприятия я в общей сложности проработал пятьдесят пять лет. В том числе был капитаном, капитаном-наставником, начальником Службы флота, давал советы по разработке судов, предназначенных для Арктики...

Работал я и после выхода на пенсию – капитаном на судах, стоящих в порту.

К нашему разговору присоединилась и жена Валентина Георгиевна – свою нынешнюю жену Юрий Петрович встретил пять лет назад.

Она с гордостью показала фотографию мужа в мундире, который весь в медалях. Орден «Знак Почета», медали Ушакова, «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»...

– Он у меня настоящий герой. Я так им горжусь, – с нежностью говорит Валентина Георгиевна. – Юрий Петрович – настоящий капитан.