Сегодня хочется вспомнить об одной удивительной встрече в Ашхабаде, которая случилась в молодости. Когда мы умели дружить...
Это был мой первый после окончания института трудовой отпуск. Как его провести? Конечно же, с романтикой. В те далекие 1970-е мы, молодые, любили путешествовать по нашей необъятной стране. Помню, в обкоме профсоюза работников культуры мне предложили горящую путевку по маршруту: Ташкент, Самарканд, Бухара, Ашхабад. От одних только названий этих городов у меня кружилась голова. В то время я работала в музее изобразительных искусств. И была увлечена экзотикой Востока.
В чуде восточного зодчества площади Регистан в Самарканде и эмирского дворца в Бухаре оживал аромат волшебных сказок «Тысячи и одной ночи». В горах Чимган под Ташкентом 8 марта, мы, туристы из Архангельска, катались на лыжах. На горных хребтах еще лежал снег, а у подножия в проталинах цвели подснежники.
Восточной экзотикой насытилась сполна. И мне уже стали сниться колокольные звоны и заснеженные улицы родного Архангельска. Слава Богу, скоро домой! Но так уж случилось, что самая незабываемая встреча произошла там, где я меньше всего этого ожидала. В последний день нашего путешествия, перед отлетом из Ашхабада в Москву, я пошла с группой на экскурсию в музей изобразительных искусств. Нам сказали, что в том же здании работает салон, где можно приобрести авторские работы туркменских мастеров. Искусство туркменских ювелиров славится во всем мире. И мне очень захотелось приобрести на память о поездке по Средней Азии чисто восточный сувенир с моим любимым камнем – сердоликом.
Но тут меня подстерегала неудача. Художественный салон в это совсем не обеденное время почему-то оказался закрытым. И когда он откроется, не знал никто. Я бурно выражала свою досаду, сопровождая слова энергичным стуком в запертую на замок дверь салона. А в нескольких шагах от меня стояла группа мужчин. Они о чем-то оживленно разговаривали. Я сразу поняла: это художники. Вдруг один из них, отделившись от компании, спросил: – Хотели что-то приобрести, северянка? – Откуда вы знаете, что я – северянка? – По бледности вашего лица.
– Я приехала из Архангельска. Работаю в художественном музее, – отвечаю, осмелев. – Завтра наша группа улетает в Москву. Хотела купить на память украшение с сердоликом. А магазин закрыли в такой неурочный час! Он представился: «Мамед Мамедов. Художник». Попросил подождать и очень скоро вернулся с продавщицей салона. Там было много ковровых изделий ручной работы, удивительных по красоте орнаментов. Я стала смотреть ювелирные украшения: бусы, колье, браслеты, кулоны и броши с сердоликами самых разных оттенков красного. Но денег, оставшихся на последний день поездки, хватило только на совсем скромный кулончик с маленьким камушком. Он словно притянул меня к себе.
Когда я вышла из салона, Мамед предложил подняться в мастерскую, которая располагалась в этом же здании. Мне было очень интересно посмотреть его произведения. Но там я не увидела ни одной картины художника. Все они разошлись по музеям. Даже есть в собрании Третьяковской галереи. Мамед прекрасно говорил по-русски. Годы учебы в Ленинграде, в институте живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина сыграли в этом важную роль. Мамедов учился у замечательного мастера – Евсея Моисеенко. Отказавшись от заманчивого предложения остаться преподавать в своей альма-матер, Мамед вернулся на родину, в Туркмению.
Посреди его мастерской я увидела манекен в женском национальном костюме с многочисленными амулетами и ювелирными украшениями с драгоценными камнями самых разных цветов. Мамед обратил мое внимание на ярко-красные сердолики. Их еще называют восточными. С ними связано много легенд. При взгляде на любимого человека этот камень в ваших руках «загорается», становится еще ярче. А еще сердолик способствует единению душ.
Я достала из сумки только что приобретенный кулончик и показала Мамеду.
– Ты сделала удачный выбор! – радостно воскликнул он. Чувствовалось, Мамед очень хотел сделать мне что-нибудь приятное. Я так живо напомнила ему студенческие годы в Репинке, русоволосых бледнолицых однокурсниц-россиянок... И как гостеприимный хозяин Мамед сделал широкий жест, предложил мне выбрать все, что захочу в его мастерской – на память о нашей встрече. Потрясенная его щедростью, я подошла к книжным полкам и вынула увесистый том Истории изобразительных искусств Узбекистана и Туркмении. Я всегда делала выбор в пользу книг.
– Как же ты повезешь этот кирпич через всю страну в Архангельск? Давай сейчас же отправим его по почте, – предложил Мамед.
Мы сходили на почту. А потом он пригласил меня пообедать в каком-то очень хорошем ресторане. Признаюсь, я давно уже проголодалась, поскольку на обед с тургруппой безнадежно опоздала.
Мамед сказал, что в их туркменской традиции принять гостя, а он воспринял меня как свою гостью, – большая честь для хозяина. Ибо гость послан самим Богом! Но была у туркменов еще одна традиция, о которой он не решился меня предупредить... Зал ресторана был полон мужчин! Все официанты – тоже мужчины. С первых же мгновений я почувствовала, как атмосфера осуждения сгущается вокруг меня... Мамед понял мое состояние, объяснил, что у них не принято, чтобы женщины ходили в рестораны, но гость – это исключение из правил.
Пообедали мы на славу. А после гуляли по улицам и бульварам Ашхабада. И весна, полная цветенья и ароматов, обнимала нас... Мы много говорили. Мамед оказался очень образованным глубоким человеком. Мне запали в душу, стали спасением в трудные минуты его слова: – Каждый человек – вселенная со своими законами бытия. В твоей жизни еще столько будет разных обид и огорчений. Научись прощать и забывать зло. Иначе оно сделает тебя своей рабой.
С той поездки в Среднюю Азию прошло много лет. Но я вспоминаю ее снова и снова. Нет, не площадь Регистан в Самарканде и не под- снежники в горах Чимган. В памяти возникают черты Мамеда Мамедова, великодушного мудрого человека и замечательного художника. Хорошо бы узнать, как сложилась дальнейшая его судьба? И вот однажды, «путешествуя» по Интернету, вышла я на такую информацию: «...В 2008 году в Государственном музее изобразительных искусств Туркменистана открылась выставка, посвященная 70-летию со дня рождения замечательного туркменского художника Мамеда Мамедова (1938–1985 гг.). Его картины находятся в собраниях Третьяковской галереи и музее искусств народов Востока, национальном музее Туркменистана.
...Безвременно трагически ушедший от нас, он был классиком при жизни, потому что служил добру и красоте, пробуждая в людях чистые, светлые чувства...» Яркая вспышка памяти высветила далекую встречу в Ашхабаде весной 1974 года, молодого туркменского художника. А еще он говорил: – Знаешь, есть такая притча: «Бог создал человека. Но остался недоволен своей работой. И тогда создал Бог художника, чтобы тот продолжил совершенствовать его творение...»
