– Все, наверное, помнят знаменитый фильм «Чучело» Ролана Быкова, снятый в восьмидесятых годах по повести Владимира Железникова – хрестоматийный пример травли в классе со всеми вытекающими последствиями, – говорит Ольга Бобрецова, психолог кризисного центра «Надежда». – Сейчас подобное явление психологи, специалисты чаще называют буллингом. Термин включает в себя, проявление как эмоционального, так и физического насилия. Кого-то из детей в классе выбирают на роль жертвы. Могут оскорбить, толкнуть, чем-то ударить. И при этом весь класс веселится. И внешне все выглядит, как такая игра, но ребенок, в отношении которого совершается насилие, испытывает нравственные страдания. Быть в роли изгоя тяжело. Психика ребенка далеко не зрелая. И самосознание, самооценка еще только развиваются.
– Но почему все объединяются против одного? Принцип сколачивания такой «стаи» в чем?
– Каждый ребенок стремится завоевать свое место под солнцем. И для него очень важно иметь статус в коллективе. Но, чтобы самоутвердиться, многим детям легче объединиться в группу. Только если в одних коллективах происходит объединение по интересам – одни и те же кружки, секции, одни и те же книжки и музыкальные предпочтения, – то в других объединение происходит по принципу «дружить против кого-то».
– И кто обычно становится жертвой?
– Любой ребенок в зависимости от обстоятельств может оказаться в роли изгоя. Не обязательно при этом быть физически слабым или незрелым интеллектуально – любой. Но обычно «дружат» против того, кто чем-то отличается. Вначале в ход идут ярлыки: тупой или сильно умный, ботан. Отличается внешне? Очкарик, рыжий или чернявый, коротышка или каланча... Не так одевается, не так разговаривает, не может похвастаться модным мобильником либо просто не может дать отпор. Все это повод, чтобы группа травителей проявила над ним свою власть и контроль. А упивание властью очень сильно объединяет коллектив. Плюс азарт – группа охвачена азартом и любое проявление непохожести может стать поводом.
Класс делится на группировки: жертва, травители, обычно небольшая группа, и свидетели – все остальные. Они наблюдают за происходящим со стороны, но не вмешиваются. В группе травителей всегда есть вожак, которого поддерживают остальные развлекающиеся таким образом «последователи». И здесь такой момент – некоторые травители могут вступить в группу по причине того, что сами боятся оказаться на месте жертвы, не могут противостоять влиянию лидера...
– Что называется – «затянуло»?
– Да. Причем это могут быть вполне нормальные дети приличных родителей, не из каких-то там асоциальных семей. Просто нравственные и моральные ориентиры у них сбились. В группе могут быть дети, которые привыкли к насилию дома, не умеют сопереживать, сочувствовать другим. В происходящем они не видят чего-то плохого. И если слышат, допустим, со стороны моральные нравоучения, обычно отвечают: «А что здесь такого? Мы играем». В какой-то мере для них это действительно азартная игра. Но здесь очень важна позиция взрослого, который должен назвать вещи своими именами. То, что происходит, – насилие. Слово неприятное, но оно отрезвляет. Если взрослые занимают жесткую позицию, дети тоже начинают по-другому смотреть на ситуацию. Мы все разные. И в этом ценность нашего коллектива. Кто-то хорошо считает, рисует, а кто-то хорошо моет парты и раздает тетради. В процессе обучения много дел – больших и маленьких. Но они все важны. И места под солнцем заслуживает каждый из нас. Просто надо научиться жить в согласии.
– Но иногда даже от педагогов можно услышать оправдание, что жестокость вообще свойственна детям. И ее проявление – своеобразный этап взросления. Мол, все проходит, пройдет и это – перерастут.
– Оправдывать жестокость нельзя – в любом ее проявлении. Мы должны быть честны перед собой и детьми. Нельзя ждать, что травля прекратится сама собой. Не прекратится. Если не вмешаться, все будет лишь нарастать как снежный ком. Повторюсь, бесконтрольная власть затягивает. А борьба за место лидера, пусть и в таком гипертрофированном виде, – очень сильный инстинкт, полученный нами еще от диких предков. Буллинг – болезнь, которая, если ее не лечить, может выйти за пределы класса, школы.
– Что делать родителям, если ребенок стал жертвой буллинга?
– В первую очередь заручиться поддержкой классного руководителя. И вместе ответить на вопрос: нам нужен здоровый сильный класс или мы все будем делиться на жертв, насильников и свидетелей? Будем стремиться к достижениям, успехам или продолжим вязнуть в раздорах? Необходимо срочно выработать новые правила в классе, зафиксировав изменения в сознании детей. Причем лучше использовать наглядные способы. Бусинки, например, вешать.
– Это как?
– Допустим, все хорошо прошло в классе – красная бусинка на нитке, случился какой-то конфликт – черная. Для выработки любой привычки, модели поведения требуется минимум 21 день. Кризис идентичности дети должны пережить. Но отступать нельзя. Это все равно, как если начинаем тренировки, неделю отходили в спортзал, а потом все – устали. Менять себя – самое трудное.
Если речь о начальной школе, можно перечитать вместе сказку «Гадкий утенок». И поразмышлять над ней. Хорошо – утенок вырос, превратился в лебедя и улетел. Пройдя через испытания, он закалил характер. Но на птичьем дворе остались куры и гуси, которые его высмеивали. Как у них сложится судьба? Они никогда не улетят, такой возможности у них просто не будет. А что у нас в классе происходит? Где у нас птичий двор? В разговоре с детьми важно донести, что если самоутверждаться за счет унижения другого, крылья не вырастут. Ты не станешь успешнее. И в лебедя точно не превратишься. Детям постарше можно напомнить притчу про мальчика и гвозди. Жил-был мальчик, который часто обижал других. И однажды отец дал ему мешок с гвоздями и наказал каждый раз, когда тот не сдержит гнева, вбивать гвоздь в забор. В первый же день в заборе оказалось несколько десятков гвоздей. Мальчик устал их вбивать. И через неделю научился сдерживать себя. С каждым днем число забиваемых гвоздей уменьшалось.
– Мальчик понял, что контролировать свою вспыльчивость легче, чем вбивать гвозди?
– Именно так. Наконец пришел день, когда он не вбил ни одного гвоздя. И отец сказал, что теперь можно вытаскивать гвозди из забора. По одному – каждый раз, когда мальчик сможет сдержаться. Так в заборе не осталось ни одного гвоздя, но он остался в дырах. Такие же шрамы остаются и в душе человека, когда мы говорим ему что-нибудь злое. Любая обида не проходит бесследно.
– Такой философский пример...
– А с детьми вообще полезно разговаривать языком притч, тогда они сами делают выводы. А вот вопросов: «Почему ты так поступил?» – лучше избегать. Оправдываться всегда неудобно, это не свойственно человеку.
– Если классный руководитель становится союзником – замечательно. А если учитель занимает нейтральную позицию? Или же просто не находит нужных слов при общении с детьми? А возможно и такое – учитель готов принимать меры, но администрация школы не спешит «выносить сор из избы».
– И такое тоже бывает. К сожалению, на практике мы действительно сталкиваемся с тем, что ситуации иногда замалчиваются школой. Но от родителей тоже ведь многое зависит. Не только педагоги, но и родители не должны быть выключены из ситуации. Буллинг – болезнь всего класса. Это как эпидемия гриппа. Поэтому и прививку предлагается сделать всему классу, а не каким-то избранным детям. Вопрос надо обсуждать открыто. Сегодня травят моего ребенка, но где гарантия, что завтра не будут игнорировать вашего?
– Упоение властью требует расширения границ...
– Совершенно верно. Есть еще и такой момент. Возможно, сами взрослые, в том числе педагоги, в детстве были свидетелями травли либо подвергались насилию. И у них в подсознании сохранился этот неразрешенный конфликт. Втягиваться снова в его разрешение – это как бы заново все пережить, рестимулировать свои детские воспоминания, а значит – причинить боль себе. Поэтому легче все отрицать. Но отрицание проблемы свидетельствует об инфантильности психики. А замалчивая конфликт, мы рискуем тем, что не сможем вернуть ситуацию назад. Поэтому при буллинге всегда вопрос стоит в скорости принятия решения.
– Как разговаривать с родителями обидчиков? Есть какие-то правила?
– Важно отойти от обвинительной позиции. Необходимо выстроить диалог и попытаться донести, что в результате буллинга страдают все. Это не проходит бесследно ни для жертвы, ни для травителя, ни для свидетелей. Все в одной лодке. И каждый извлекает из ситуации свой нравственный урок. Как известно, чужих детей не бывает – есть окружение моего ребенка. И что будет с нашими детьми дальше? Кем они в таком случае вырастут? Конечно, не все родители – педагоги и не все педагоги – психологи. Но есть психологические центры, где специалисты готовы помочь.
– Для ребенка, ставшего жертвой буллинга, необходима поддержка семьи. Но бывает, что мамы, отцы, если речь идет о сыне, наоборот, отталкивают: «Разбирайся сам. Ты уже взрослый. Учись решать свои проблемы».
– К сожалению, да. И это все равно что поставить новичка к токарному станку и сказать: «А теперь вытачивай детали». Без наставничества человек не может усвоить новые модели поведения. Перекладывая всю ответственности на ребенка, родители скрывают собственное бессилие, маскируя его под «воспитание самостоятельности». Но кроме нарушения детскородительских отношений это больше ни к чему не приведет. Сам разбирайся! А как? Мы не даем инструмент и, по сути, бросаем ребенка одного. И теряется уровень безопасности, а это базовая потребность человека.
Если мы как родители не можем помочь, усваивается урок – я никому не нужен. Происходящее воспринимается как предательство. И постепенно ребенок вообще перестанет делиться с нами переживаниями. Но это опасный путь, который может привести к самым драматичным последствиям вплоть до суицида...
А еще есть такой закон детской справедливости, он очень жестокий. Дети всегда найдут возможность отомстить родителям за детские обиды. Если не сейчас, то во взрослой жизни. Такие обиды рано или поздно дадут о себе знать в завуалированном или закодированном виде.
Например, бабушка хочет общаться с внуком, а дочь говорит: «Нет! Это мой ребенок». Подобное поведение может проявляться бессознательно. И непросто сразу понять причину. А виной всему детская обида, про которую давно уже забыли. И только при взаимодействии с психологом такие застарелые «нарывы» вскрываются. Можно, конечно, и потом попытаться все наверстать в отношениях, но никогда эти связи уже не восстановятся на сто процентов. Опять же как в той притче про мальчика и забор...
