У Кати, восьмилетней воспитанницы Каргопольского детского дома, недавно нашлись новые родители – мама и папа. И не где-нибудь, а в Италии. Казалось бы, новость замечательная – кто из сирот не мечтает попасть в семью. Вот только Катя не совсем сирота...
Анну, родную маму Кати (имена в интересах ребенка изменены), четыре года назад лишили родительских прав. И было за что. Но потом Анна, как говорится, «взялась за ум». О прошлом она рассказывает неохотно, но честно: «Жизнь кидала по всяким углам, чуть было не увязла в «болоте» совсем, но вовремя одумалась. И теперь – все в прошлом. Когда забеременела во второй раз, решила, что больше спиртного в рот не возьму. И два года не пью совсем – ни капли... Все это время постоянно думала о Кате. Видеться с ней не разрешали, но говорили, что живет в приемной семье. А осенью я вдруг узнала, что Катя опять в детском доме... И позвонила директору».
Вспоминает, как первый раз встретилась с дочкой. Перед самым Новым годом, 30 декабря:
– Минуту мы смотрели друг на друга. Катя стоит, и я стою. А потом побежала ко мне, вцепилась обеими руками: «Мама...» Короче, разревелись мы обе. Несколько месяцев под наблюдением сотрудников детского дома Анне разрешали «выстраивать отношения» с дочкой. Но затем все резко прекратилось.
– Ничего не объяснили, – говорит Анна. – Лишь потом узнала, что Катю, оказывается, возили в Архангельск знакомить с новыми родителями – итальянцами.
– До 6 марта Анне, действительно, разрешали общаться с дочкой, – рассказывает Светлана Кононова, работавшая воспитателем в Катиной группе. – Претензий к маме не было. 5 марта она позвонила в детский дом, поинтересовалась насчет предстоящего праздника: «Можно ли приехать?» Ей разрешили. А на следующее утро вдруг: «Никаких свиданий». Как воспитатель я была в недоумении. По словам Светланы Кононовой, Кате тоже ничего не объяснили. И она все время спрашивала: «Когда придет мама?»
Потом девочку повезли знакомиться с новыми родителями. На возмущения воспитателя ответили: «Все законно. Катя состоит в базе данных на усыновление».
– Но почему не внесли изменение в базу? – удивляется воспитатель. – Зачем родной маме дали надежду? Нелепость... Когда Катя вернулась из Архангельска, к ней приставили нового воспитателя. А мне объявили, что переводят на другую группу. Естественно, я не стала мириться и написала заявление об уходе.
– А что именно вас не устраивало?
– То, что все делается за спиной... Я написала жалобу региональному уполномоченному по правам ребенка. В итоге дело об усыновлении в Италию было приостановлено. Между тем и сама Анна подала иск в суд. И 14 мая была восстановлена в родительских правах. Но решение суда не вступило в законную силу. И в Каргополе почти уверены – опека будет подавать апелляцию.
Бывшего директора Каргопольского детского дома Любовь Шабунину мы разыскали в больнице. Несмотря на состояние здоровья, узнав, что речь пойдет о Кате, Любовь Борисовна согласилась на интервью.
– Я проработала в детском доме больше тридцати лет. Хорошо знаю Катю и ее маму, так как Анна тоже воспитывалась у нас. Была такая активная, училась на 4 и 5. Затем ее забрала мама, они переехали из Каргополя. Но жизнь на новом месте не задалась – мать начала пить. И за это время, пока Анна училась, жила в общежитии, мама пропила и продала их жилье. Так Аня осталась без крыши над головой.
А потом родилась Катя. Поддержки от родных не было. Опека предложила временно поместить дочку в дом ребенка. Где-то через год Анна Катю забрала, вышла замуж. Но опять случилась трагедия – муж погиб, а его родственники выгнали из дома. И пошла череда несчастий: умерли брат Ани, ее мама, сестра... Вот тогда, наверное, она и надломилась. Дочку поместила в реабилитационный центр. Опять же временно. Ане предложили – измени свою жизнь. А как изменить? Я знаю, что она пыталась найти работу, но без прописки никуда не брали. А реабилитационный центр, который должен работать с такими родителями, ничем не помог... Ей, правда, выдали жилье. Но такое, что жить там было невозможно... А потом Анну лишили родительских прав.
– И Катя попала в детский дом?
– Нет. Ее отдали в приемную семью, но затем возвратили в центр. Затем второй раз отдали и снова – возврат. И тогда Катю поместили к нам. Но через несколько месяцев опека затребовала снова ее вернуть в ту самую приемную семью, из которой забирали. Мол, надо еще раз попробовать... Но ребенок – это ведь не котенок. Катя пережила огромную травму. Тем более что через восемь месяцев ее опять вернули. Она не могла там жить. Все спрашивала: «А где же моя мама?»
– То есть Катя помнила Анну?
– Выходит, что да. Но что делает опека? В четвертый раз ребенка отдают в семью, в соседнюю деревню, приемной матери, у которой на тот момент несколько приемных детей. И в этой семье Катя прожила сутки – ее привезли обратно.
– А когда объявилась Анна?
– Прошлой осенью. Сказала, что хочет встретиться с дочкой и намерена забрать ее. Я объяснила, что это непросто – надо создать условия для ребенка, установить контакт с дочкой. Но когда убедилась в серьезности намерений мамы, осторожно поговорила с девочкой. Катя очень обрадовалась... Анна с декабря стала навещать дочь. Я дала задание социальному педагогу детского дома, которая потом стала исполнять обязанности директора, чтобы она спланировала работу с биологической матерью и поставила в известность орган опеки о том, что Анна будет восстанавливаться в родительских правах. Но проверить выполнение поручения уже не смогла, так как 23 января прекратила трудовую деятельность.
– Любовь Борисовна, то есть опека была в курсе того, что Анна собирается восстанавливаться в правах?
– Конечно. К тому же завучем в детском доме с января работала дочь начальника нашей Каргопольской опеки... Когда Катя приехала со встречи с итальянцами, то привезла с собой русско-итальянский словарик. Сказала, что ее уговаривали ехать в Италию, обещали подарки, а еще «велели учить слова»... Катя была растеряна.
– А Анна?
– Была в шоке. Она подала документы в опеку, приходила в детский дом, но меня там уже не было, а ее везде «заворачивали». И что особенно странно, уже была назначена дата суда, а Катю вновь повезли в Архангельск. И, по ее словам, вновь уговаривали на Италию...
– Вы были в суде?
– Я была свидетелем. Перед судом опека сходила к Анне домой и составила жилищный акт, что якобы плохие жилищные условия. Но это не так. У них трехкомнатная квартира. В доме сделан капитальный ремонт. А то, что полы не покрашены и стены не оклеены, этому есть объяснение – у Ани годовалая дочка. И элементарно ждали лета. Остальные претензии больше напоминали придирки: «мама не работает». Так ведь малышка на руках! Или совсем уж странное: «дом мамы находится далеко от Катиной школы». Анну поддержали соседи, родственники мужа, крестная Кати. Особое мнение о том, что девочке будет лучше в родной семье, высказала уполномоченная по правам ребенка. Но опека все равно настаивала – рано передавать Катю в родную семью.
– А в итальянскую, значит, можно?
– Поверьте моему огромному опыту: какой бы дворец ни был, родной дом ребенку ближе всего. И выходя из детского дома, они все начинают искать своих родных мамань, какие бы те ни были... Но, к сожалению, часто бывает уже слишком поздно.
Сопредседатель региональной общественной организации «Родительский комитет» Татьяна Рихтер: «Это чисто ювенальная ситуация»
– Ребенка четыре раза отправляли в приемные семьи и возвращали назад. Ну, как мешок с картошкой... И сегодня органы опеки удивляются, почему такой ребенок сложный? Когда происходит подобное насилие над личностью, не каждый взрослый выдержит. И сейчас, несмотря на желание матери вернуть дочь, хотели отправить ее в Италию. Чтобы еще больше травмировать, погрузив в абсолютно незнакомую языковую и культурную среду.
На наш взгляд – чисто ювенальная ситуация. И очень странная заинтересованность органов опеки... Судебное заседание опровергло все надуманные «факты» со стороны опеки. Но они вновь, несмотря на то, что региональный уполномоченный по правам ребенка высказался в защиту этой семьи, выходят с апелляцией. Наш комитет, в свою очередь, подготовил обращение на имя Ольги Летковой, руководителя Ассоциации родительских комитетов и сообществ России.
Начальник отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи прокуратуры Архангельской области Галина Королева: «Ошибка здесь недопустима»
– Безусловно, родительское право на воспитание неоспоримо, но за исключением тех случаев, когда родители лишены родительских прав. Если органам опеки и попечительства было известно, что мать изменила образ жизни и намерена восстанавливаться в родительских правах, то они не должны были препятствовать воссоединению семьи, если к тому имелись основания.
Решение о восстановлении в родительских правах принимает суд, и если родители обратились с заявлением, следовало приостановить передачу ребенка в иную семью, тем более в иностранную. Непосредственно в суде прокурором было дано заключение, что восстановление в родительских правах будет соответствовать интересам ребенка. Участвуя в деле, прокурор руководствовался документами, что были представлены, и, учитывая заключения органов опеки, решил, что надо дать шанс родителям и ребенку на восстановление семьи.
Но органы опеки на сегодняшний день не совсем в этом уверены. И по всей видимости, будут оспаривать решение суда. В этом случае окончательное решение примет апелляционная инстанция. Лишение родительских прав – крайняя мера, которая применяется судом. Но и восстановление в родительских правах тоже мера достаточно серьезная.
К сожалению, есть примеры, когда родители неоднократно лишались и восстанавливались в правах в отношении одного и того же ребенка. В итоге ребенок неоднократно попадал в психотравмирующую ситуацию. Девочка, о которой идет речь, за свои восемь лет также испытала многое. Лишилась родителей, передавалась в приемные семьи и возвращалась обратно в детский дом. Поэтому еще одна ошибка здесь недопустима. Возможно, осторожная позиция органов опеки и попечительства продиктована именно этим.
Начальник управления социально-педагогической поддержки, реабилитации и семейных форм устройства детей министерства образования и науки Архангельской области Светлана Маневская: «Она жила в уверенности, что мама умерла»
– Лишение родительских прав произошло в 2010 году. Но за это время со стороны матери не было попыток вернуть ребенка. Девочка неоднократно передавалась в приемные семьи и возвращалась обратно в детский дом. Она жила в уверенности, что мама умерла. И когда 30 декабря 2014 года мама появилась на пороге детдома, для ребенка это был шок.
– Но на порог маму пустили с разрешения директора детского дома, которая знала о ее намерениях восстановиться в правах еще с сентября.
– Почему же тогда директор не направила маму сразу в органы опеки? В данном случае можно говорить о самоуправстве и нарушении норм семейного законодательства – родители, лишенные родительских прав, теряют все права, основанные на факте родства с ребенком. Они сохраняют только имущественные обязательства – в частности, по выплате алиментов. Долг по алиментам, кстати, мама начала гасить лишь недавно, а он составляет более 100 тысяч рублей плюс более 90 тысяч взыскана неустойка по решению суда.
– И все же с декабря маме разрешают регулярно встречаться с дочкой. А в марте девочку везут знакомить с итальянскими усыновителями...
– Намерения восстановиться в родительских правах не были подкреплены реальными шагами. К сожалению, одних слов: «хочу забрать» – недостаточно. Поскольку на тот момент действенных шагов со стороны матери предпринято не было, других кандидатов из российских граждан на принятие девочки в семью не имелось, было принято решение о выдаче направления на знакомство с ребенком иностранным гражданам.
Когда выдавалось направление, у регионального оператора государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей, не было сведений, что мать посещает ребенка.
– А в марте? Когда мама подала заявление в суд, опека все равно отказала в общении, сославшись, что «не вынесено решение суда».
– Здесь действительно со стороны муниципального органа опеки был допущен «перекос». И в этом случае мы опеку не оправдываем. С целью восстановления детско-родительских отношений контакты возможны, но только с согласия органа опеки. В данном конкретном случае, когда мать уже обратилась с иском в суд, не стоило препятствовать их контактам с дочерью. К сожалению, в министерство для урегулирования данной ситуации мать не обратилась.
– В суде опека высказывалась против возвращения девочки матери. Почему?
– Мы не утверждаем, что категорически против восстановления этой семьи, но слишком маленький срок прошел – детско-родительские отношения еще не выстроены. У мамы есть второй маленький ребенок... Она справится с двумя детьми? Мы должны быть уверены в ее намерении восстановить семью, в ее способности это осуществить. Увы, пока стопроцентной уверенности у нас нет.
– А почему бы не помочь матери?
– Все зависит от нее самой. Если она намерена исправить свои ошибки, специалисты ей помогут в этом. В случаях восстановления родителей в родительских правах семьи, как минимум, в течение года находятся на контроле специалистов. К сожалению, в практике встречаются случаи, когда и после восстановления в родительских правах через непродолжительное время родители возвращают детей. Были и трагедии, когда дети погибали во вновь обретенной семье по причине недосмотра или даже жестокого обращения со стороны родителей.
