Не солдат, а воин

30 июля журналисту, генеральному директору агентства «ИНФОЦЕНТР» (Коряжма) Надежде Сухопаровой исполнится 60 лет

Надежда Геннадьевна – надёжный друг и партнёр «Правды Севера». Она – подлинное явление в современной журналистике. Об этом говорят все, кто работал или работает сейчас. Сегодня мы даём слово человеку, который знает Надежду Сухопарову многие годы и видел, как она проявляла себя в разных сложных ситуациях.

Андрей КалининАндрей Калинин, независимый консультант по управлению изменениями и эффективностью бизнеса, бизнес-психолог, психоаналитик в бизнесе (в начале 2000‑х – руководитель службы управления персоналом КЦБК):

– 1998 год, ноябрь. С акционерами «Илим Палпа» я впервые приехал в Коряжму. Мы заселились в гостиницу, пошли обедать. И там кто‑то из местных показал Борису Зингаревичу «Трудовую Коряжму» с очередной разгромной статьёй Сухопаровой. Надежда в то время вела активные боевые действия против нового собственника ЦБК и была в этом не одинока. В те годы мало кто в стране понимал, что такое приватизация, что она даст или отнимет у конкретных предприятий, территорий, людей. Провинциальные и региональные СМИ пугали самих себя: какие‑то люди придут, активы выведут и исчезнут… Таким же было настроение в Архангельской области. Достаточно посмотреть газеты тех лет или стенограммы областного Собрания.

Надежда СухопароваСухопарова же воевала с «пришлыми олигархами», «питерскими бандитами» активно. Отстаивая свою малую родину, свой город и свой комбинат (как она это тогда понимала), Надежда не стеснялась в выражениях. Зингаревич прочёл статью вслух и схватился за телефон. Весь в ярости, он произнёс что‑то типа «пожалеешь ещё, засужу за антисемитизм, посажу»… А дальше… То ли я уже убедил себя, что слышал это собственными ушами, то ли та ситуация давно переросла в миф, но… Надежда спокойно ответила: «Борис Геннадьевич, это я по мужу Сухопарова. А так‑то – Ротшильд». Пауза – и Зингаревича… отпустило. Хохотал он и все присутствующие за столом…

Тогда же мне, новичку на комбинате и в Коряжме, объяснили, что Сухопарова – редактор городской газеты, что она «гадит» нам, настраивая против новых собственников народ, и что с этим надо что‑то делать. Я почитал последние её опусы, наслушался от сотрудников о её резкости, непримиримости, мужицком взгляде на вещи и через несколько дней поехал в редакцию… Вечер, темно, в круге света настольной лампы – полная пепельница окурков. Потом появилась ещё бутылка водки и полтора огурца (остальные из банки она съела до меня).

Мы говорили долго. Понятно, что встретила она меня как врага, засланца. Настроенная, как мне тогда показалось, на очередную битву. Я же попытался объяснить, что новая команда пришла на комбинат с миром, добром. И – с капиталом, без которого комбинат не выживет. Уверял, что никто тут ничего воровать не собирается. Причём весь разговор мы оба искали не подходящие для сближения слова, а понятные обоим смыслы.

Ради чего воевать дальше? Чтобы новые владельцы «свалили с комбината»? Что будет с производством? А тупиковость ситуации конца 1990‑х в ЦБП видели даже не все профессионалы. Такие понятия, как конкурентоспособность продукции, необходимость снижения себестоимости, экологичность производства, необходимость бюджетного планирования производства и, тем более, выделение производств по бизнес-линиям людей вообще не волновали. Люди требовали одного – повышения зарплат. О массовых грядущих сокращениях на предприятии даже думать не могли. Нигде ведь не объявляли: всё, социализм кончился, будем жить по новым правилам.

В какой‑то момент разговора Надежда попросила: «Расскажите о себе». И когда услышала о полётах на боевые дежурства на ядерном ракетоносце, стала реагировать на меня иначе.

Я сказал, что действую всегда в интересах страны. И когда меня пригласили в эту компанию на эту должность, я поверил в то, что здесь можно показать результат. И вас, сказал ей, теперь прошу поверить мне…

Через пару дней она позвонила сама, сказала что‑то типа «много думала, война – плохая идея; если хотим двигаться вперёд, нужно стать компромиссными; попробуем сотрудничать». Я заверил, что она нам нужна, и что её неуёмную энергию и драйвовое состояние мы попробуем направить в нужное русло. И уже на следующей встрече мы договорились, как будем работать на благо города и комбината.

Наверняка это решение ей далось непросто. Возможно, я стал последним камешком, который сдвинул и развернул её в нашу сторону, а она только ответила на вопросы, обращённые вглубь себя. Я сам осознанно стал это понимать позднее: главное – научиться задавать правильные и точные вопросы.

В силу своей профессии я встречался с десятками тысяч людей – разного уровня власти, разного социального статуса… И только единицы из них остались со мной навсегда. Одна из них – Надежда. Её уникальность для меня как менеджера, тренера, психоаналитика в том, что она живёт с открытым забралом. Родилась бы мальчишкой – точно стала бы каким‑нибудь чемпионом по боксу. Но Сухопарова родилась в юбке, и её смелый и жёсткий характер, какого нет у многих мужиков, конечно, восхищает. При этом Надежда всегда действует по своим убеждениям. Недавно вычитал: «чем солдат отличается от воина? Солдат всегда выполняет приказы, воин действует, как велит ему сердце». Так вот Сухопарова – воин (ещё и в том смысле, что никогда не сдаётся и не предаёт).

Эти качества в ней для меня – главные. И я не то что сам никогда не переживал, – ни от одного человека не слышал, чтобы Сухопарова где‑то съюлила, съехала, предала, подставила… Ещё одна её важная черта: несмотря на то, что она журналист и всю жизнь работает со СМИ, – с нею можно разговаривать откровенно, не боясь, что она сольёт те вещи, которые сливать нельзя. Многим современным журналистам и бизнесменам этому нужно учиться. У Надежды есть принципы и границы, за которые она не выходит. Это ценно. Без этого не бывает доверия и уважения.

Вот мы однажды договорились, как будем работать, и потом у меня ни разу не было повода сказать «ты не соблюдаешь договорённости». Я ощущал её соратником, а мы меняли не просто систему управления – мы меняли сознание людей. И это было сложнее, чем поменять станки или построить новые цеха. Всё получилось благодаря, в том числе, и Надежде, благодаря её умению выстраивать отношения со всеми интересантами (директорами комбината, депутатами Госдумы, областного Собрания, администрацией губернатора, акционерами). Именно поэтому к ней и относятся как к лидеру мнения в регионе, человеку влиятельному.

Свой авторитет Надежда заработала и как журналист, и как менеджер. В моих воспоминаниях о нашей совместной деятельности её конкретная позиция всегда подкупала, против правды особо не попрёшь, а за ней правда была всегда: и любила, и воевала она самозабвенно. Её читатели-слушатели всегда это чувствовали и поддерживали. В том числе – никогда не падавшими тиражами.

Это важно, чтобы журналисты глубоко понимали новые процессы в экономике, свою роль в формировании заинтересованного отношения людей к карьере, зарплате, компетенциям… Как Сухопарова. Она всегда умела дирижировать подчинёнными и напрямую управлять медиапространством. Я горжусь, что в моей жизни были Коряжма, КЦБК и такие люди, как Надежда Геннадьевна Сухопарова.