27 августа открывается 71-й Венецианский кинофестиваль, в его конкурсную программу вошли «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» – фильм, который известный кинорежиссер Андрей Кончаловский снимал в Кенозерье, деревне Вершинино и окрестных поселениях. И сегодня мы публикуем интервью с главным героем фильма – настоящим кенозерским почтальоном Алексеем Тряпицыным.
– В юные годы могли вы себе представить, что будете сниматься в кино?
– Нет! – протяжно, как бы удивляясь самому себе нынешнему, отвечает Алексей Васильевич. – И в голову не приходило. Какой я артист? Но однажды мне позвонили и сказали, мол, приедет такой известнейший режиссер Кончаловский. Да я поначалу и не поверил. Подумал, родственники или одноклассники из Москвы разыгрывают.
– А долго ли уговаривали вас Кончаловский сотоварищи в кино сняться?
– Вообще, особо-то и не уговаривали. Согласился. Просто страшно было. Непривычно.
– Кандидатов было много. Почему на вас пал выбор?
– Мне об этом ничего не говорили. Просто приехали девчата от Кончаловского. Сказали: «Ищем по всей России почтальона для фильма. Может, и ты попадешь». Два дня на лодке со мной по деревням мотались. Снимали на любительскую камеру. Уехали. А спустя какое-то время позвонили. Мол, выбор на тебя пал, жди в гости. Правда, говорили, что будут оператор и еще два-три человека, а прибыли аж тридцать. И началось. Съемки с утра, часов с десяти, и до вечера, до девяти–одиннадцати. И так два месяца. Выходной был один раз. В воскресенье или на неделе.
– Удивительно. Наш северный народ готов хоть в омут с головой. И при этом прост в общении и разговорчив. Таких, наверное, для кино и ищут...
– Да-да! Вот в Вологде они уже было нашли почтальона. Пробы стали делать. Замкнутым оказался. Поняли, что из него ничего не вытянуть. Хотя типаж, фактура, говорят, хороши. Да и у меня бы ничего не получилось. Просто я забыл про их камеры, так, как с вами, тараторил.
– Я слышал, у вас тут по ходу съемок и многолюдный праздник-гулянье случилось.
– Да. Праздник устроили. С застольем. Вскладчину. Кто что откуда привез. Закуски всякой. Приезжали из других деревень: кто на автобусе, кто как добирался. Праздновали по-всамделишному. А уж какие сцены из этого сабантуя на экран попадут – не знаю.
– Вам заранее говорили, что будут снимать то-то и то-то – или все было экспромтом?
– Я сначала об этом все время спрашивал у девок – я с ними подружился, – что будут делать, может, мне как-то подготовиться. А они ни в какую не говорят, что завтра будет. Да это, наверно, и хуже было бы. Начал бы запинаться или еще что. А тут он (Кончаловский. – Ред.) объяснит, что и как, и начинает снимать сцены. Чувствовал ли себя естественно? Вполне. Хотя есть у нас один такой мужик, Колобок. Так он, наверно, лучше меня получился. Говорун! А у некоторых припросмотрах сразу видно, что смущаются, когда на камеру говорят.
– Вот меня интересует, а как вас здесь называют?
– По отчеству редко. Обычно дядей Лешей, Леней. Молодые еще Лехой зовут. Леха и Леха. Москвичи тоже знакомились со мной как с Алексеем Васильевичем, а потом и для них Лехой стал. И для Андрея Сергеевича тоже.
– Не слишком ли панибратски, как считаете?
– На съемках так проще, удобнее. Да и не принято у нас по-другому. У нас бывшего почтальона Николая Николаевича все Сенькой называют почему-то. Он и сам не против, когда от кого-то слышит «Николай Николаевич», одергивает: «Неназывай меня так».
– Большая ли зарплата у почтальона?
– Где там! Шесть тысяч.
– От съемок фильма деньги-то какие-то должны прибавиться?
– По договору получил что положено.
– До почтальонства чем занимались?
– В совхозе «Кенозерский» работал. Лет восемь, как его нет уже. Сейчас еще помогаю людям дома строить. Вот один достраиваю.
– А с чего вы холостякуете? Одиноко, поди, на острове?
– Жил гражданским браком когда-то давно, а теперь один, и все. А кто из женского пола сюда к нам житьпоедет? Да мне не одиноко. Все время или на работе, или зимой дрова уеду пилить, или еще что-то.
– Так некого и найти здесь?
– Почему, найти можно. Мы над этим работаем.
– Случалось вам по работе обрадовать человека сообщением хорошим? Может, кто миллион выигрывал?
– Нет, такого не было. Но пенсии рады, когда ее дождутся. Вот это самая большая радость для людей.
– Фильм обещали здесь показать?
– Обещали – в сентябре, после премьеры в Венеции. А если не получится, то весной на следующий год все равно приедут. Они свое слово сдержат.
– Чего теперь после съемок фильма будете от жизни ждать? Не возникало мысли податься в артисты? Есть такой фильм «Начало», где героиня Инны Чуриковой снялась в роли Жанны д`Арк, оказавшейся для нее первой и последней. Она потом сильно переживала по этому поводу.
– Спрашивали меня об этом уже. Все будет от обстоятельств зависеть. Если предложения поступят, то я готов. Да и к съемочной группе привык.
– Сильно уставали после съемок?
– Нудно было, когда много раз повторяли одну и ту же сцену, а так – нет. Правда, девки после съемок сказали: «Да, мы тебя маленько заездили. Вид у тебя усталый». А это и не усталость, а другая какая-то тяжесть, не физическая, не как после колки дров. После нее проспишься – и все как рукой снимет, а тут и сон не берет, несколько раз за ночь проснешься. А вообще весело. Я с этой компанией легко пошел бы куда-нибудь. С другими – нет, с другими-то мне поблажек не будет, а тут что хочу – то и делаю. Льгот много было. Нет, группа была нормальная. Они же все за тобой: «Сю-сю-сю-сю», девки особенно. Там пять девок, все молодые, симпатичные, каждый день с ними обнимаешься… Весело было, и вдруг раз – и нет ничего. Неделю я так грустил. Потом, когда на озвучку ездил, когда в Мирном доснимали космодром, было уже легко. Встретились, порадовались, отдохнули на острове… Отметили окончание работы в Мирном, в кафе. Сейчас переписываемся по Интернету, иногда созваниваемся.
– Как думаете, получился фильм, понравится он зрителям?
– Кому-то понравится. Кому-то не понравится… Может, и мне самому не понравится. Я откуда знаю… Если честно, его мне и смотреть при всех неохота. Так бы и посмотрел сначала один дома втихаря.
– Ну а если шумиха пройдет и все забудется, сильно расстроитесь?
– Зачем? Жил же я без этого. Как работал, так и буду работать. Чего переживать-то. Правда, скучно стало, когда фильм закончился, когда съемочная группа уехала. Стою у путей, смотрю, как поезд уходит, и такая тоска забрала! Я ж с ними так заработался, что и забыл, что я не артист (смеется)...
Через полторы недели после окончания съемок почтальон Тряпицын вышел на работу. Снова два раза в неделю «на материк», развозить почту. Его ждут. И ждет на берегу хозяина верная собака Берка. Встречает Алексея и норовит прыгнуть ему на грудь...
