Буквы-терминаторы и дизайнерское шило

Сегодня мы расскажем о людях, которые долгие годы были неразрывно связаны с процессом изготовления газеты. В редакции их называли по‑свойски уважительно – «типографские»

Строчки из кипящего металла. Буквально!

До начала 90‑х газетные публикации варились в кипящем котле свинца, сурьмы и олова. Именно сплав этих металлов давал запах, который до сих пор называют «запах свежей прессы», хотя давно уже пришли ничем не пахнущие компьютерные технологии.

Из одного котла

Линотипист сидел за клавиатурой машины, похожей на печатную, напротив котла, в котором и находился металл – его температура поддерживалась в районе 300 градусов. Каждое нажатие клавиши рождало буковку-терминатора. Ей предстояло занять своё место в строю, то есть в строке, чтобы потом стать одной из многочисленных бойцов видимого фронта – за Победу, за урожай, за нового человека, за освоение целины или Нечерноземья. Фронт этот не имел флангов – только передовую.

Есть известные поэтические строки: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд». А вот в кипящем котле линотипа буквально варились судьбы людей – строчки, вылитые из одного и того же металла, могли кого‑то приподнять на жизненный пьедестал, а кому‑то стоили карьеры, а то и жизни. Такую имели цену газетные публикации.

Трудно найти работу вреднее линотиписта – беспрерывное горячее литьё, вредные испарения, постоянное напряжение. Притом сидеть, порой не одну смену, приходилось в одной позе. Неслучайно стаж линотипистов был строго регламентирован – не более десяти с половиной лет.

Фаина Степановна Королёва в этой профессии проработала 41 год. Пришла на работу в типографию имени Склепина в 1952 году, тогда она находилась в здании Гостиных дворов. А ушла в 1992-м – типография к тому времени располагалась на Новгородском, 32, в большом издательском комплексе «Правда Севера».

Но ушла она вовсе не на пенсию, а по сокращению. Её сократили вместе с линотипом – начиналась эра компьютерного набора и вёрстки. Так Фаина Степановна и её линотип вместе и ушли в историю…

Оплата – с буковки

А ещё в цеху стояла неповторимая музыка линотипа. Это что‑то среднее между шуршанием воды по прибрежной гальке, шелестом дождя в листьях деревьев и далёким сорочьим стрекотом. Именно эта музыка, доносящаяся из окон Гостиных дворов, где тогда располагалась типография, и лишила покоя деревенскую девочку Фаню, приехавшую из Онежского района в Архангельск искать своё место в жизни. Тогда она видела себя агрономом, но в сельхозтехникум не поступила. Готовясь к поступлению на следующий год, на жизнь зарабатывала чем могла – в том числе убирала архангельский пляж от мусора. И вот тогда, проходя мимо типографских окон, услышала эти удивительные звуки.

– Я невольно застыла, стояла и слушала их, будто меня околдовали, – вспоминает Фаина Степановна. – Мне очень хотелось узнать – откуда берутся такие звуки. Потом мне объяснили – так линотиписты отливают газетные строки. И я решила, что это именно то дело, которое я искала.

Но на курсы линотипистов её не взяли – не хватало образования. Пошла работать в типографию истопником, таскала дрова и топила печи на всю типографию. И тут судьба смилостивилась – кто‑то из учащихся не потянул нагрузок, Фаину пригласили попробовать. Линотип сразу запел в её руках. Потом училась во Владикавказе – там было единственное на всю страну специализированное училище.

– Мы ведь работали во все праздники, – рассказывает Фаина Степановна, – демонстрацию только из окон видели. – А ещё ведь были важные события – съезды, пленумы партии, иногда их документы, которые мы должны печатать, приходили ночью. В шесть часов утра газету подписали, а в восемь уже надо набирать следующий номер. Не понимали мы тогда, что могут быть какие‑то отгулы… Газета должна выйти, и всё тут! У нас оплата была сдельная – получали с буквы. За смену норма – набрать 270 тысяч знаков. Но, конечно, мы её перевыполняли. Могу сказать, что в 1986 году я получала в среднем 120 рублей в месяц. А ещё нам давали молоко за вредность. Каждый день бесплатно стакан. Говорили, что оно выводит металлы из организма.

Трудно сказать, может, молоко помогло. Или просто любовь к своей такой редкой, тяжёлой и очень вредной профессии, но дай Бог здоровья Фаине Степановне, в свои за 80 она выглядит так, что хоть сейчас за горячее литьё.

– Иду по набережной, – говорит Фаина Степановна, – остановлюсь у окон, где мы работали, и слышу, как стучит линотип. Стою – и слушаю, слушаю…

Так что если вы увидите пожилую женщину, которая прислушивается к чему‑то своему, стоя у Гостиных дворов, знайте – она слушает музыку всей своей жизни – ту, которую создавала вместе со своим линотипом, отливая из металла газетные строчки. Она, эта музыка, сейчас слышна только ей…

А запятую можно сковырнуть

Во времена горячего литья газету верстали на специальном деревянном столе, подгоняя строку к строке.

Анэлия Николаевна Кудряшова профессию не выбирала. Она перешла ей по наследству. Её дед Михаил Семёнович Титов был типографским печатником в Петербурге, а в 1902 году приехал на Пинегу поднимать печатное дело. Печатником была и мама Анэлии Николаевны – Анна Васильевна, она тоже работала в Пинежской типографии. Анэлия там начинала – ручным наборщиком. Что такое ручной набор? Вот как об этом рассказывает сама Анэлия Николаевна:

– Стояла касса, в которой буквы лежали врассыпную, заказывали их в Ленинграде на шрифтолитейном заводе, он был один на всю страну. Брали каждую буковку в отдельности и нанизывали, как бусинки, получались строчки…

Так что пришедший на смену ручному набору линотип был передовой Анэлия Николаевна Кудряшова и Фаина Степановна Королёва в редакции «Правды Севера», апрель, 2017годтехнологией своего времени. Но Анэлия Николаевна освоила другую типографскую профессию, она стала верстальщиком.

Эта профессия сохранилась и с приходом компьютеров. Более того, она с ними теперь и ассоциируется, а хороший верстальщик – чаще всего одновременно и компьютерный дизайнер. Но так и хочется сказать – конечно, с компьютером-то почему бы и не творить! А вы попробуйте сверстать красиво и грамотно газету при помощи одного шила! Хорошее шило – главнейший инструмент хорошего верстальщика.

Было тогда железное и незыблемое правило – ничего нельзя переверстывать просто для улучшения вида полосы перед подписанием газеты. Или влезать в текст, если там нет явной ошибки. Ведь перельют одну строчку, а цепочка пойдёт дальше. В спешке недосмотришь – назавтра беды не оберёшься. Править только, если есть ошибка. Но и тогда к верстальщику подходили робко – можно было получить по полной, и узнать, что о тебе думает рабочий класс. И что тут обижаться – надо всё делать вовремя. Но были ошибки, которые правились очень быстро и без последствий – например, когда обнаруживались лишние запятая или точка – верстальщик лихо их сковыривал своим многофункциональным шилом.

Анэлия Николаевна верстала «Правду Севера» с 1961‑го по 1992 год. Мастер! Шилом орудовала легко и точно, приправляя строчку к строчке. И ей одновременно такие задачи приходилось решать, что любой компьютер бы точно завис.

Сейчас Анэлия Николаевна – председатель Совета ветеранов типографии «Правды Севера». Эта организация объединила людей, которые своими руками делали «Правду Севера» и другие газеты. Предприятию, в котором они работали, больше 200 лет.

И они знают и хранят великую тайну печатного дела…