11.08.2015 14:39

Деревенские институты Степана Кузнецова

Хозяйство невелико: картофельное поле, грядки. Урожай бывает разный, зависит от лета. Но спроси Степана Ивановича Кузнецова: сколько ведер картошки собрал три года назад, ответит, я думаю, без задержки. Привычка: всю жизнь отработал бухгалтером в совхозе «Козьминский» – некогда одном из крупнейших хозяйств Ленского района – с первого дня его образования и до последнего дня его существования.

До школы – четыре километра

– Родом я из деревни Кононовской, она отсюда километрах в четырех, – начал рассказ Степан Иванович о своей жизни. – Деревня большая была, сюда, в Козьминскую школу, еще в войну от нас восемнадцать ребятишек ходило. Располагалась она в старинной деревенской избе, кто-то в шутку ее однажды прозвал, видимо, по имени прежнего ее владельца – Кондратьевский институт. Так и стали называть, нос перед другими задирая: наша-то деревня со своим институтом!

А средняя школа была одна на всю округу – в селе Слободчикове. Со всей округи учились в Слободчиковской школе, из всех деревень. Даже из-за реки Вычегды ходили парни да девчата. Учился с нами Ваня Ростокин, у него старший брат на железнодорожной станции в Урдоме работал. Случилась с ним беда. Пошел Ваня к брату в паровозное депо. А мимо паровоз проходил. Машинист пар спустил, парнишка испугался, упал и угодил под колеса. Ступню ноги отрезало. Считай, остался инвалидом! Что делать, бросать парню учебу?

Директор школы Павел Васильевич Кондаков нас попросил: вы Ваню не оставляйте. И мы, послушав его совета, принялись каждый день своего друга возить на санках в школу и из школы. Школу в Слободчикове мы в 1953 году окончили. Ваня наш сразу в медицинский институт в Архангельске поступил. После окончания института вернулся работать в Урдому. Там его все знали: много лет Иван Иванович Ростокин проработал в местной больнице главным врачом.

Из колхоза в совхоз

Раньше-то в нашей Кононовской было правление колхоза имени Карла Маркса. Народ в колхозе дружный был, трудолюбивый. Тогда же при колхозах трудодень был и каждый колхозник на своем месте хозяином себя чувствовал. Если плохо сделает, значит, на трудодень не получит того, что надо. Поэтому и за бригадиром, который работу принимал, следили, и с председателя колхоза стружку снимали на каждом собрании.

Совхоз «Козьминский» в апреле 1961 года образовывался. Условия нам такие были поставлены: если до 25 мая приступишь к работе в совхозе, стаж колхозный сохраняется. Если после 25-го заявление о вступлении в совхоз написал, лишаешься колхозного стажа. Кто-то счел создание совхоза очередным обманом: хотят заманить в очередную авантюру. Не обращай, мол, внимания. Потом-то спохватились, когда вместо пенсии стали восемь рублей пособия получать, да поздно было...

Но очень скоро люди поняли, что работа в совхозе от колхозной в лучшую сторону отличается. Как было в колхозе: то ли дадут аванс, то ли не дадут. И неизвестно: сколько на трудодень выйдет? А тут гарантия была: день отработал, у тебя будет зарплата. И каждый месяц, потом еще и авансом стали давать.

Молодежи-то сначала мало было. А потом и молодежь в совхоз работать пошла, особенно после того, как ГПТУ в Яренске открылось. А потом деревни стали закрывать. Я после службы в армии сразу по направлению колхоза имени Карла Маркса окончил одногодичную школу в Архангельске. А потом, как совхоз организовали, первый его директор Добровольский принял меня туда на работу бухгалтером.

Тогда ведь в одно хозяйство собрали чуть не полрайона. Дорог нет. Связи почти нет. Вот тридцать минут дадут на совхоз, чтобы из конторы со всеми отделениями – Слободчиково, Сойга – по телефону переговорить. А у нас, у каждого из специалистов, всегда есть что-то важное сказать. По кадрам надо поговорить, директору обязательно надо дать время, парткому, бухгалтерии. Очередь выстроится у телефона, друг дружку за локоть теребят: скорей-скорей заканчивай разговор!

Александр Николаевич Стародумов был управляющим отделением в Сойге. Надо оттуда зимой в Козьмино со специалистами попасть, а дороги нет. Так они что придумали! Розвальни привяжут к трактору, в них заберутся, закроются какойнибудь накидкой, чтобы снег не летел, так и едут в Козьмино дела решать. Потом обратно. А за рекой тоже наше хозяйство. Связи нет. Потом уже катера появились, проще стало. Потом-то все появилось: и диспетчерская связь работала, и рация была – с каждым звеном, с каждым кустом можно было связаться. Дороги появились.

Бочка для механизаторов

Как тогда работали механизаторы? Стояла одна избушка, только-только в нее вмещались. Бочка металлическая вмонтирована в печку. Утром на развод пришли все шофера, трактористы, хотя тракторов тогда немного было. Печку затопят, чтобы воды нагреть, потом ведрами разносят каждый к своей технике. Сколько раз толковали: нужно строить мастерские, дайте кредит! А сверху одно и слышали: нельзя! Вот силосную башню стройте, она попадает под кредит, а про мастерские и речи не ведите. Все же как-то, правдами-неправдами, добились кредита. Теперь нужен кирпич! А где его брать и как сюда везти?

Александр Николаевич Стародумов, он уже тогда был директором совхоза, поехал в Котлас, каких-то там начальников насобирал, в ресторан привел, угостил их хорошо за свой счет. После этого баржа с кирпичом по Вычегде пришла, ее напротив Козьмино поставили. А разгружать – техники нет! Так выход нашли скоро: бульдозер подогнали, поддоны – а на каждом по пятьсот штук кирпичей – тросом подцепили и на берег стянули. Весь берег был в кирпиче. Но механизаторы для себя старались. Сначала городских строителей в Козьмино привезли, а все равно достраивать самим пришлось.

Похоронный марш для совхоза

При мне совхоз начинался, при мне же он и распался. В 1992 году разделили его на два хозяйства: АО «Урдома» и АО «Козьмино». Меня опять в главные бухгалтеры сватать стали, но я уж тут руками замахал: через несколько дней на пенсию пойду, так что берите молодежь на работу, а меня от этого увольте. Делили хозяйство долго. Ничего, потом мытьем-катаньем все-таки подписали разделительный баланс, хотя работники-то двух хозяйств еще долго перебранку вели – каждый считал себя ущемленным. Под такую перебранку да ворчание и схоронили, считай, совхоз. А там и вновь созданное акционерное общество рухнуло.

Но я уверен – все равно надо возвращаться к своему хозяйству. Это сейчас на все село две или три коровы всего. И сенокосы есть, а людям лень стало. Даже картошку не стали садить. Я лучше куплю, говорят. Может, санкции заставят нас к земле-то вернуться?

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Олег УГРЮМОВ. Фото автора.