05.03.2020 08:57

Диана, решившая стать ледокольным капитаном

Диана Киджи

Диана Киджи – второй помощник капитана на атомном ледоколе «50 лет Победы», самом большом в мире. Его место работы – Арктика

Сегодня мы говорим с ней о том, легко ли современной девушке соответствовать традиционно мужской профессии, работая в традиционно «мужских» широтах.

– Диана, в моряков и капитанов обычно играют мальчишки. А вы в детстве во что играли?

– В капитана! Сразу чёткая цель была.

– Вы окончили «Макаровку» – теперь это университет морского и речного флота имени адмирала Макарова в Санкт-Петербурге. Учиться в таком специфическом учебном заведении вам было трудно?

– Учёба давалась несложно, проблем не было. Очень хотелось пойти на практику, а первая была только после второго курса на паруснике «Мир». Практика была достаточно долгая – полгода в море. За это время человек понимает, нужно ли ему дальше работать в море или нет. Я полюбила свою профессию, поняла, что она мне нравится и у меня всё получается.

– Качка не оттолкнула от профессии? Или вы ей не подвержены?

– Морская болезнь есть у всех, просто она проявляется по‑разному. Кстати, ледоколы по своим конструктивным особенностям очень сильно подвержены качке на чистой воде. Но мне на ледоколе нормально работается. Зато в период работы во льдах другая специфика – там сильная вибрация.

– Работа в Арктике – это случайность или осознанный выбор?

– Я попала на ледоколы после выпуска из академии – в 2016 году. Совершенно случайно пришла на фестиваль ледоколов в Санкт-Петербурге. И там познакомилась с капитаном дизель-электрического ледокола «Иван Крузенштерн» Александром Ефимовым. Он пригласил к себе на работу, так как у него освободилось место третьего помощника. Так произошло моё трудоустройство на ледоколы. Сначала я была уверена, что поработаю одну навигацию и вернусь на танкеры, где была преддипломная практика.

– Но остались на ледоколе. Почему?

– Эта работа более динамичная, требует постоянно думать и оценивать ситуацию, а не идти по написанному маршруту, грубо говоря. И этим специфика интересна. А уже после работы на дизельных ледоколах приход на атомные ледоколы был логичной ступенькой. «Атомфлот» пригласил меня на работу с повышением, что было очень приятно. Сейчас я второй помощник капитана на атомном ледоколе «50 лет Победы», из ныне действующих он самый большой в мире.

– Как долго длится ваш рейс?

– Традиционно рейс длится четыре месяца, потом ещё четыре – отпуск. Понятно, что сроки могут сдвигаться. Ну, вот за последний год, например, рейс получился «сдвоенным», вместо четырёх месяцев в навигации – почти восемь. Зимой мы работали в Обской губе – обеспечивали вывоз сжиженного газа, добытого на проекте «Ямал СПГ». К концу зимней навигации туда начался завоз материалов для строительства нового завода «Арктика СПГ 2» на восточном берегу Обской губы. Лето провели в круизах. «50 лет Победы» традиционно возит туристов на Северный полюс, мы выполнили пять коммерческих круизов и один юбилейный – специальный к 60‑летию «Атомфлота». Это был так называемый «детский рейс»: дети – победители конкурсов и олимпиад разного возраста, от восьми до 18 лет, отобранные «Атомфлотом», – получили уникальную возможность побывать на Северном полюсе.

– Чем необычен Северный полюс для вас в работе?

– С физической точки зрения интересен тем, что там сходятся все часовые пояса, то есть там формально нет времени. Понятно, что есть судовое, по которому мы работаем. С навигацией там тоже могут быть проблемы. Спутниковый компас при пересечении точки полюса начинает прокручиваться в поисках «северного» и «южного» направления. Гирокомпас в высоких широтах в принципе к работе непригоден, только в режиме гироазимута. И поэтому эта точка не столько чем‑то интересна, сколько специфична и требует от нас более напряжённой работы. Там ты полностью полагаешься на спутниковую навигационную систему и специфическую электронную карту. Не на всех современных электронных картах хоть как‑то отмечены районы выше 82–85 широты, и есть всего лишь несколько производителей программ, где карты покрывают приполюсную область.

– Опишите свой типичный распорядок дня в рейсе.

– Это зависит от того, на какую вахту поставит капитан. Вахты от рейса к рейсу могут меняться. Если это самая лёгкая вахта с 8 до 12 часов, то около 7 утра подъём, в 7.30 завтрак. В 7.50 я на мостике, до 12 часов идёт вахта. После сдачи вахты я обедаю, потом свободное время, которое обычно я посвящаю либо учёбе в аспирантуре, либо отдыху: читаю художественную литературу или смотрю взятые в рейс фильмы, ну или просто сплю. В рейсе довольно быстро начинаешь ценить любой момент времени, который можешь урвать для сна, потому что при вахтовом режиме работы недосып, конечно, хронический. Ещё занимаюсь спортом. На ледоколе есть два спортзала: зал для игр и тренажёрный, больше всего времени я провожу на беговой дорожке. А вечером всё повторяется – в 7.30 ужин, и дальше до полуночи вахта, и потом отбой. Вахта у нас традиционная – четыре часа через восемь. Я в работе сталкивалась с вахтами шесть часов через шесть. Полагаю, что это недопустимо с точки зрения безопасности судна.

– Между рейсами чем наполнена ваша жизнь?

– Когда есть свободное время, занимаюсь активным отдыхом: верховая езда, катание на мото. Но, вообще, сейчас на берегу активно привлекают к участию в различных научных проектах, чем я с большим интересом занимаюсь. В частности, в Санкт-Петербурге есть Крыловский государственный научный центр, он выполняет научно-исследовательские работы для крупных современных арктических проектов, и в части работ, касающихся навигационного моделирования, я принимаю участие. Сотрудничество началось после того, как мы выиграли стажировку в этом центре, победив в конкурсе Арктического молодёжного центра компетенций.

– Какая у вас специализация в аспирантуре?

– Совпадает с моей прямой специальностью – «эксплуатация водного транспорта, судовождение». Тема работы связана с мореходной астрономией и её использованием в электронных картографических системах. Было время, когда от мореходной астрономии все отходили, говорили, что это не нужно, когда есть современные навигационные приборы. А сейчас к ней возвращаются обратно, потому что астрономия – это сегодня единственный альтернативный способ навигации. Её преимущество в том, что она автономна, то есть, находясь в открытом море и не имея никаких ориентиров, кроме светил на небе, вы можете определить место судна. В следующем году осенью будет защита научного доклада по работе в аспирантуре, а потом я надеюсь подать работу в диссертационный совет.

– Определите главный принцип вашей работы?

– Безопасность человеческой жизни на море. Человеческая жизнь всегда дороже и превыше всего.

– Вас как‑то касается стереотип, что у вас «неженская» профессия?

– Могу сказать, что этот стереотип более популярен на берегу, чем в море. А в профессиональной среде, – и не только в море, кстати – сегодня в первую очередь оценивают знания, навыки и личные качества человека.

– Вы планируете всю жизнь работать в море или всё же уйдёте со временем на берег?

– Всерьёз я буду думать об этом, когда дойду до логического завершения карьеры в плавсоставе – должности капитана. После этого на судне в карьерном плане некуда расти (смеётся). Но в мастерстве можно расти, сколько бы лет ты ни проходил в море.

– Какими качествами нужно обладать, чтобы работать в море?

– Один умный человек когда‑то сказал, что ценности во все времена остаются неизменными: порядочность, честность и доброта. Я бы добавила туда ещё силу, потому что в море должен работать сильный человек.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Беседовала Лидия АГАФОНОВА. Фото предоставлено героиней публикации