Кто же, если не Бурчевский?!.

Владимир Николаевич Бурчевский 50 лет посвятил народным ремёслам, 40 лет – работе с детьми. И продолжает дело своей жизни

В 2000 году гостем школы Бурчевского был Тур Хейердал. Выступая перед педагогами, он сказал: «Мы с женой объехали весь мир, но такого оригинального Владимир Бурчевский. Дружеский шарж Александра Тярина (Мезень)учебного заведения для детей не видели нигде».

В 1856–1857 годах Сергей Максимов путешествовал по Северу России и затем в своей известной книге сказал, что многие ремёсла у нас умирают. Но умереть им не дал Владимир Бурчевский, основатель и бессменный – в течение полных 27 лет – директор государственного образовательного учреждения дополнительного образования «Детская школа народных ремёсел». К созданию этой школы – единственной в России – Владимир Николаевич шёл много лет: через предприятие «Беломорские узоры», Художественный фонд Союза художников, 17‑ю общеобразовательную школу, в которой преподавал труд, через Дворец пионеров. И вот оказалось, что почётный гражданин Архангельска Бурчевский ушёл на пенсию. Неожиданно для тех, кто его знает. Пусть даже и в 70 его лет…

«Без дела не останусь…»

– Владимир Николаевич, возможно, не тяжёлым был для вас день ухода на «заслуженный отдых». Могу предположить, что вы заранее пережили это время…

– Церемония выхода на пенсию продолжалась неделю. Приходили самые разные люди – из министерства образования, депутаты, губернатор Игорь Анатольевич Орлов и другие. Спрашивали: поздравлять? Я отвечал: поздравляйте, свободным человеком буду. А сам думал: может, радуются тому, что я на пенсию выхожу?.. Но, если серьёзно, решение далось непросто, главный аргумент такой: наверно, нужна новая страница в истории школы, времена‑то меняются, поэтому, как говорится, надо дать дорогу молодым.

Совсем уйти из школы я не могу, поэтому без дела не останусь: мы создаём попечительский совет под моим началом. В этот орган дали согласие войти заместитель губернатора Екатерина Владимировна Прокопьева (сказала: «Почту за честь»), сенатор Людмила Павловна Кононова, депутат областного Собрания Игорь Александрович Чесноков и другие.

А ещё я – председатель художественно-экспертного совета по народным художественным промыслам Архангельской области. И тут бездельничать не придётся: съезды, праздники, конкурсы и так далее. Книгу хочу написать о мастерах, о их деле, давно идею вынашиваю. Книжечку «Глину не мять – горшков не видать» надо переиздать. А ведь у меня и правнук есть (ему два месяца), им тоже заняться надо…

Бразды же правления передал в руки Ирины Владимировны Огородник.

– Вы с деревенского детства привыкли рано просыпаться, поскольку в школу надо было идти за семь километров. Вот сейчас проснулись – и куда?

– Как обычно, встаю в пять утра. Раньше шёл от Кемского посёлка пешком до школы, это неблизко. Но и теперь пешком несколько километров прохожу. Потом надо поработать в нашем небольшом саду-огороде, он отвлекает от недавно пережитой церемонии. Пока я как бы в отпуске.

– На работу вы могли бы на автомашине ездить…

– У меня никогда не было машины. В советское время три или четыре года стоял в очереди на автомобиль, однако не получил его. Но и не расстроился: решил, что чем больше прошагаю, тем полезней.

– Откуда у вас тяга к ремёслам?

– Думаю, что сказались крестьянские гены. Воспитывался я в доме деда, в небольшой деревне Белополье недалеко от центра Вилегодского района Ильинско-Подомского, в медвежьем углу; у Василия Захаровича всё было сделано своими руками – лавки, сундуки, посудный шкаф, полки-наблюдники, коромысло, кадки, ушаты, лапти, туеса, пестери и многое другое. Но у деда я ничего перенять не мог: он умер, когда мне было семь лет. А лет в 13 я почувствовал непреодолимое желание смастерить хоть что‑нибудь. Пытался лапти разобрать и собрать, вертел в руках так и этак – не получалось. На моё счастье, появился у меня учитель, Феодосий Николаевич Суханов. Когда я обратился к нему с просьбой научить меня плести из бересты, он очень удивился: никто такого не просил. Тогда на другие изделия пришёл спрос, а не на берестяные. Народное творчество считалось вчерашним днём. Два года, шаг за шагом, овладевал я берестяным делом.

Феодосий Николаевич говорил: «Ремесло за плечами не виснет», «С ремеслом хлеб и на камне добудешь, с голоду не опухнешь». Умеет народ образно выражаться.

Больно уже мне понравилось возиться с золотистой берестой, ощущать её лесной дух и бархатистую кожицу…

А позднее другой мой учитель, ложечник Савелий Ипатович Мяндин, сказал, что в тюрьме «Кресты», куда он попал в тридцатые годы, «прекрасно сидел», потому что умел шить обувь… С ним я познакомился, когда работал в «Беломорских узорах».

После смерти Феодосия Николаевича его вдова Фаина Константиновна передала весь самодельный инструмент мужа, по его завещанию, мне.

– Но прежде вы учились в профессионально-техническом училище № 8, ходили матросом и помощником боцмана на портовом буксире. Не потерянные были годы?

– Нет, не потерянные. Требовалось получить рабочую специальность, так как маме Анне Захаровне тяжело было одной двоих детей поднимать: в колхозе денег много не зарабатывали, до 25 рублей, плюс продукты на трудодни… В 1962 году, после восьмого класса, я попал в училище. Учился в ПТУ № 8 (в Соломбале, теперь это техникум водных магистралей имени Орешкова) и получал среднее образование в вечерней школе.

Адаптироваться к коллективу буксира «Пурга» было сложно: кто‑то визы лишён, в загранку уже не ходил, кто‑то по‑другому наказан. Я прошёл школу адаптации.

Со своими горшками – в Кремль

– В своей книге «Ремесло за плечами не виснет» вы написали, что десять лет работы во Дворце пионеров были самым счастливым временем в вашей профессиональной судьбе. А я думал, что лучшие годы – в школе ремёсел…

– Мою кандидатуру в качестве педагога и мастера Дворца пионеров рекомендовала начальству директор «Беломорских узоров» Валентина Матвеевна Дерягина, которой я очень благодарен и за работу под её началом. Она давала мне возможность ехать в глубинку и перенимать технологию ремёсел у наших рукодельцев… Во Дворце такие поездки продолжились. Теперь уже с ребятами. Для меня очень было важно то, что я самостоятельно работал так, как понимал свои задачи. Но поначалу ко мне в мастерскую записывалось в августе мало школьников – предметы народного творчества не были востребованы так, как ныне. «Наблюдать умиранье ремёсел – всё равно, что себя хоронить», – написал Арсений Тарковский. Я испытывал схожее чувство… По совету завуча Ольги Петровны Муруговой брал большой мешок, складывал туда лапти, туеса, корзины, вышитые полотенца и шёл по школам зазывать учащихся к себе. После таких походов желающих заниматься ремёслами приходило много – и мальчиков, и девочек. Некоторые отсеивались. Оставались самые стойкие, которые стали моими единомышленниками и помощниками. К примеру, Алексей Огородник теперь сам учит ребят ремеслу в нашей школе.

Интересных поездок было у нас много. В частности, в Мезенский район, там в посёлке Каменка один-единственный человек, Александр Степанович Рюмин, хранил уникальную тимощельскую технологию изготовления глиняной посуды. С нашей помощью он выполнил свою культурно-историческую миссию – ремесло не погибло. Позднее он стал заниматься с ребятишками в творческой мастерской, получил в Кремле президентскую премию. Наивная душа, повёз в Москву свои горшки и ладки – хотел их Ельцину подарить, но не пустили Александра Степановича с его коробками в Георгиевский зал. Мастер очень расстроился. Даже Путину – Владимир Владимирович премии вручал – посетовал на этот счёт… Потом раздарил свою замечательную посуду в министерстве образования.

Во Дворце у меня было сплошное творчество. Я купался в нём… А в школе ремёсел – ответственность и заботы другого характера. Проблемы самые разные. Здания наши ведь не сразу появились. В первый год жизни школы мы арендовали помещение во Дворце…

– Вы начали работу по открытию школы в конце восьмидесятых, когда горбачевская перестройка уже захлёбывалась. Наверное, вам было непросто убедить кого следовало в необходимости нового учреждения…

– Вспоминая давние годы, я удивляюсь, как же мне везло на хороших людей!.. А раз так, то я – счастливый человек. Что касается школы, мне не нужно было биться головой о стенку и доказывать её необходимость. Тут сказывалось то, что я уже имел звания народного мастера, заслуженного работника культуры РСФСР, что два года тележурналист Галина Павловна Ковалёва делала передачу «В гостях у Бурчевского».

В мае 1990 года я пришёл в родное ведомство – к руководителю управления образования Владимиру Васильевичу Кузнецову. Изложил ему свою идею – и он сам ею загорелся. Сказал: «Давай создавай, но при условии, что ты эту школу и возглавишь». Я растерялся, выразил сомнение: дескать, у меня же нет высшего образования. Но он меня убедил: «А кто же, если не ты?!.» Впрочем, я не сразу решился на этот серьёзный шаг, не один день ходил сам не свой.

С 1 июня 1990 года стал директором школы, которая существовала ещё только на бумаге. Кого ни вспомню – губернатора Павла Николаевича Балакшина, начальника управления образования Александра Петровича Тарана и других, – никто не сказал: мол, что ты тут выдумал, зачем?!.

В первом, деревянном здании мы поработали лет пять и увидели, что нам его недостаточно, тесно. Интерес‑то к ремёслам возрастал и у взрослых – у родителей, бабушек с дедушками, и у детей. Помог Госкомсевер. Я выступил в Новом Уренгое с докладом на научно-практической конференции «Дети Севера – национальный приоритет России»: мол, обязательно надо помочь нам. Помогли: 50 на 50 – половину средств дал на строительство второго здания Госкомсевер, половину – область, спасибо губернатору Анатолию Антоновичу Ефремову.

Сам себе партия

– Школа открыта 1 сентября 1991 года. А ведь только-только был «путч»: не думалось в те августовские дни, что ничего не получится, – мало ли что новая власть решит?..

– Вне политики не прожить, но она меня всю жизнь не слишком касается. Предлагали, но я ни в какую партию не вступал. Я этим не горжусь, не кичусь, просто такая моя судьба. Ремёсла – вот моя партия. Всю жизнь я – «свободный художник». Возможно, то, что я знал только своё дело – возрождать и развивать ремёсла, – мне и шло на пользу.

– А что значит «развивать» ремёсла?

– Мы же не можем не учитывать, что появляются новые технологии, что вкусы людей могут меняться. Внешнее подражание и формальное использование технологических приёмов не годятся. Необходимо творческое осмысление традиционных элементов и мотивов.

– В вашей школе было много разных гостей – Юрий Сенкевич, Валентина Матвиенко, Наина Ельцина и многие другие. Кто из них произвёл на вас наилучшее впечатление?

– Гостям мы рады. Но гости есть гости – посмотрели, порадовались за нас и за Север, и ушли. Хотя, конечно, и это важно и для нас, и для всей области, так как школа стала визитной карточкой региона. Однако всё же другое дело – побывать в школе и в чём‑то посодействовать… Министр образования Российской Федерации Евгений Викторович Ткаченко пришёл, познакомился с нашей работой, а потом я дважды был у него на приёме, и оба раза с толком… Он выдвинул наш коллектив – 10 педагогов – на премию президента России в области образования за 1998 год. И мы стали лауреатами.

К слову, в Совете Федерации состоялись недавно Дни Архангельской области, мы там выставку свою показали. Валентина Ивановна Матвиенко на заседании Совета выразила благодарность руководителям области за поддержку школы ремёсел. Причём перечислила направления нашей работы.

– Почему не во всех районах области есть творческие мастерские?

– Они есть в 14 районах. А не везде, потому что не все местные власти заинтересованы в создании мастерских. Приедешь в район, договоришься с главой о совместной работе, а он меняется – и дело стопорится. Поначалу мастера входили в штат нашей школы, но это очень накладно, надо, чтобы на местах вкладывали деньги в мастерские, а вот не все вкладывают. Неужели, скажем, в Котласском, Красноборском районах не в состоянии сохранять и развивать ремёсла?.. И приобщать к ним, в частности, инвалидов, что мы в Архангельске делаем уже много лет.

Впрочем, тут есть ещё такая проблема: один человек – хороший мастер, но неважный педагог, а другой – наоборот. Есть такая проблема и в нашей школе, которую мы решаем вместе с педагогическим колледжем, где недавно стали готовить специалистов по декоративно-прикладному творчеству, в том числе из выпускников нашей школы.

– Все ли ученики получают по окончании школы звание мастера?

– Нет, не все. Мы оцениваем работы своих выпускников строго. Здесь я не могу не сказать о вашем коллеге, журналисте «Правды Севера» Евгении Евгеньевиче Салтыкове. Он был человеком городским, но замечательно разбирался в народном искусстве. На первой аттестации – по присуждению званий подмастерьев и мастеровых – не все работы ему понравились, и он мне выговорил, даже отругал: дескать, если и впредь такие вещи будут у тебя делать, то бросай свою затею!..

Мне важна не только похвала, но и дельная критика. Евгений Евгеньевич ещё не раз приходил к нам и так уже не говорил. Мы храним работы выпускников первых лет и нынешних – разница большая. В первую очередь потому, что вырос уровень мастерства педагогов. К слову, мы не только даём ремесло, но и преподаём историю культуры, основы рисунка и композиции.

Подчеркну: тысячи наших выпускников, какую бы профессию ни получили, понимают, что такое труд, что такое культура, красота. У них особое отношение и к малой, и к большой Родине…